Пиши обиды на песке

Гёте сказал:           «Пока человек в стихах высказывает лишь свои личные ощущения, его еще нельзя назвать поэтом, но как только он сумеет почувствовать и высказать боль целого мира, то тогда он действительно поэт. И тогда он неисчерпаем и может быть вечно новым…».  Боль большой страны и целого мира отражена в этом поэтическом сборнике. Но в нём есть место и для юмора, и для радости, и для любви.

Вместо предисловия

Если бы существовал народ, состоящий из богов, то он управлял бы собою демократически. Но правление столь совершенное не подходит людям.   Ж.Ж. Руссо

Среди полубогов нет места нынче богу,

Что в мир пришёл менять людскую суть.

Оплёванный слегка, распятый понемногу,

Но всё же всем судья, и всех оценит путь!

В кругу толпы лжецов в себя самовлюблённых,

В туманах лживых слов, где лгут все зеркала,

Царит, где пустота, где реют лжи знамёна,

И мелочных страстей гремят колокола!

В убогой той стране плодятся полубоги,

Никчёмностью своей и пошлостью горды, 

Наивностью и разобщённостью убоги,

Но одиночеством ужаснее орды.

Пустыней лжи и одиночества гордыни,

Молясь кумирам ложным, идолам чужим, 

Бредут в тоске за миражом чужой пустыни, 

И сладок им Отечества лишь дым.

Явись, поэт, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,

Глаголом жги сердца людей:

Кто правила игры узнали в интернете,

А правила судьбы, забыли невзначай,

Пустых, как барабан, наивных, словно дети,

Глаголом жги! Любви искусству научай!

Но люди не боги! И «демократия – наихудшая форма правления, если не считать всех остальных», как говорил Уинстон Черчилль. И нет в мире совершенства! Вот, намедни, заполыхал оплот демократии, который силой насаждал её повсеместно. Демократия – власть народа. Но ещё недавно у нас власть народа принадлежала кучке партократов, насилующих народ и его гегемона – рабочий класс, крестьянство и интеллигенцию, называя это демократией. Да и в самой цитадели демократии, власть всегда принадлежит деньгам, которые манипуляторы избирательного процесса отрабатывают нужным для хозяев денег образом.

Все формы правления хороши, когда у человека есть Родина, свобода, добродетель, где гражданин свою жизнь проводит в трудах и опасностях, и не знает другого удовольствия, кроме исполнения долга. Как утверждал Ж. Ж. Руссо: «Родина не может существовать без свободы, свобода без добродетели, добродетель без граждан. У вас будет всё, если вы воспитаете граждан; без этого у вас все, начиная с правителей государства, будут лишь жалкими рабами». Это было справедливо и для древнего Китая, Греции, Рима. Справедливо и для всех современных стран, независимо от того, как называется их форма правления. Разберём по пунктам.

Родина – это благодарность матери, тебя родившей, семье, тебя воспитавшей, свободной стране, давшей тебе свободу быть полноценным гражданином. Но вопрос: может ли позволить себе такую благодарность индивидуалист, для которого личный успех – это только деньги и сиюминутные удовольствия?

Свобода – имеет две ипостаси: свобода для – свобода для творчества, созидания, служения своей Родине; и свобода от – свобода от власти, государства, закона, совести, морали. Свобода для – называется ответственностью, свобода от – всегда кончается вседозволенностью. Все государства создавались, как общественный договор, где каждый пункт соглашения – это ответственность договаривающихся сторон. Пока существует ответственность, существуют и государства. И они разрушаются, когда элита, развращённая властью и деньгами, самоутверждается в своём индивидуализме и начинает верить, что ей всё дозволено. И ничто уже её не спасёт: ни религия, ни идеология, ни хозяйственные и торговые связи. В разврате и вседозволенности погибли Греция и Рим. Гигантской кровью от разврата и вседозволенности элит регулярно самоочищается Китай вот уже пять тысяч лет.

Чем кончаются все демократии описано в Библии. Когда Господь внял воплям страждущих и послал двух ангелов проверить состояние нравственности в Содоме, Лот приютил ангелов. Но всё мужское население Содома, свободное от ответственности и нравственности, от стара до мала, собралось у дома Лота, считая, что они все равны, что им всё дозволено и они имеют полное право на свою долю ангельской задницы, властью народа требуя от Лота, нарушив законы гостеприимства, выдать им ангелов для извращённых содомских удовольствий. И ангелам, чтобы сохранить свою честь, ничего не оставалось, как поразить слепотой мужчин демократической республики Содом, и они в слепоте, распущенности и вседозволенности, всю ночь наощупь искали приключений на свои жопы. Но и у ангелов ангельское терпение не бесконечно. Утром, когда им надоел этот порнофильм, они сказали Лоту: забирай своих и дуй от этой демократии без оглядки куда глаза глядят. Достали имеющиеся у них для подобных случаев термоядерные бомбочки, и покончили с Содомом. И с Гоморрой заодно.

Свободу для, свободу для труда на благо своей Родины, созидания, и как личную ответственность за её судьбу, необходимо питать своими добрыми делами – Добродетелями. Наиболее полно понятие добродетели проработано китайскими философами. По их мнению, добродетельный человек — это человек честный и искренний, прямодушный и бесстрашный, трудолюбивый и ответственный, всевидящий и понимающий, внимательный в речах, осторожный в делах. В сомнении он должен искать совета, в гневе – обдумывать поступки, в выгодном предприятии заботиться о честности. В юности должен избегать вожделений, в зрелости – ссор, в старости – скряжничества. Он безразличен к еде, богатству, жизненным удобствам и материальной выгоде. Всего себя он посвящает служению высоким идеалам, служению людям и поиску истины. Познав истину утром, он может спокойно умереть вечером. Ещё добродетельный человек должен обладать – чувством долга, продиктованным внутренней убежденностью в том, что следует поступать именно так, а не иначе. Долг — это моральное обязательство, которое человек в силу своих добродетелей накладывает на себя сам. Чувство долга, как правило, обусловлено знанием и высшими принципами, но не расчетом. “Благородный человек думает о долге, низкий человек заботится о выгоде”- учил Конфуций.

Понятия добродетели присутствуют во всех авраамических религиях. Но двурушничество и ограниченность иудо-христианско-мусульманского божка, являвшегося Аврааму и Моисею, как эгоистического индивидуума, стремящегося подчинить себе «жестоковыйный» народ, сеющего между народами вражду и недоверие, наложил отпечаток на мироощущение западного человека, и не позволяет ему искренне верить в добродетели, навязываемые ему религиями. Поэтому он верит, что эгоизм, ложь, агрессия, стяжательство, индивидуализм индивида должны ограничиваться силой законов. Добродетель – это что-то вторичное. В мироощущении китайца добродетель выше законов. Могучий император Ши Куан Ди, объединивший Китай свыше двух тысяч лет тому назад, решил, что народом должны управлять не добродетели, а законы. А добродетели, какие сочтёт нужными, он будет вколачивать народу палками. Он повелел сжечь книги, а философов или казнить, или сослать на строительство Великой Китайской стены. Но император ушёл в мир иной в сопровождении жён и глиняных воинов, а народ смёл диктатуру его династии и восстановил диктатуру добродетели. Китайцу чужд индивидуализм. Он с рождения привыкает к тому, что личное, эмоциональное, своё, на шкале ценностей ничто по сравнению с общим, принятым, рационально обусловленным и обязательным для всех. Катастрофой для китайца является “потеря лица” – публичное унижение, обвинение в нечестности, и независимо от полагающегося по закону за это наказания, является для него моральной смертью. В жестокие времена, а времена всегда жестокие, потерявший лицо терял и голову.

 Гражданин — человек, причисляющий себя к населению государства, пользующийся его защитой и наделённый совокупностью прав и обязанностей. В сводном хоре европейских философов-просветителей, славящих разум, индивидуализм, и прогресс, пожалуй, только Руссо, ставил во главу государства общество, где коллективная воля выше индивидуальной. Общество, государство, по его мнению, это конкретные связи, чувства близости, которые соединяют вместе семью, друзей, общину, родину. Оно основывается на чувствах, а не на разуме, на солидарности, а не на выгоде, имеет моральную ценность, где самоценностью обладают и человек-гражданин, с его свободой и добродетелью, позволяющими ему наиболее полно трудиться на благо общества, и само общество, защищенное солидарностью граждан, богатое их трудами и защищающее их свободу, права и собственность. «Пусть родина явит себя общей матерью граждан; пусть выгоды, коими пользуются они в своей отчизне, сделают её для них драгоценною; пусть правительство оставит им в общественном управлении долю, достаточную для того, чтобы они чувствовали, что они у себя дома; и пусть законы будут в их глазах лишь поручительством за общую свободу». По его мнению, частная собственность – первопричина общественных конфликтов. У людей должны быть равные права и примерно равное количество собственности, и не должно быть ни богатых, ни бедных. Он обосновывал право граждан на мятежи, когда их лишали свободы, прав и собственности. Родина, свобода, добродетель, гражданин – основа процветания любой формы правления. И этим Руссо близок к китайским философам.

 Опираясь на древние представления о Небе и высшей небесной благодати, конфуцианство выработало постулат, по которому император получал божественный мандат на право управление страной, пока он служил образцом добродетели и был её гарантом. Отступая от принятых норм, что выражалось в произволе властей, экономическом упадке, социальных кризисах, волнениях, правитель лишался права на данный ему Небом мандат власти. Финансовое же благополучие китайского централизованного государства строилось за счёт налога с крестьян и государство не поощряло ни крупное богатство, ни крупное землевладение. Но алчность, жажду наживы и прочие пороки индивида никуда не спрячешь, и число богатых землевладельцев возрастало за счёт коррупции, казнокрадства, взяток и прочего. Оно разлагало общества. Это вело к снижению доходов казны, расстройству административной системы, повышению налогов, недоверию к властям. Возникал кризис, и в этот момент начинал действовать тезис об ответственности властей за дурное управление. Иногда кризис преодолевался, но чаще всего в пламени восстания сгорали и императорская династия, и всё, что было нажито непосильным трудом чиновниками и богатыми землевладельцами. После кризиса центральная власть в лице нового императора, пришедшего из народа на гребне добродетельного очищения, и его окружения, становилась чище, сильнее, а дельцы должны были начинать все заново. И так регулярно, в течении тысяч лет.

Этапы разрушения государственности описаны Лао-Цзы. «Когда потеряна истинная добродетель, является добродушие; когда потеряно добродушие, является справедливость; когда же потеряна справедливость, является приличие. Правила приличия — это только подобия правды и начало всякого беспорядка». 

То есть, когда эгоизм последующих поколений, размывает понятие добродетелей, общество начинает расслаиваться по имущественному признаку, но люди ещё терпимы друг к другу и живут по понятиям добродушия, регулируемого христианскими принципами общежития: «Поступай так, как желаешь, чтобы с тобой поступали», и «люби ближнего своего», дословно сформулированными китайскими философами за пятьсот лет до Иисуса Христа. И общество худо-бедно существует.

  На втором этапе, когда человеческий эгоизм и индивидуализм окончательно разрушают то, что мы называем христианскими ценностями, связывающие общество воедино, вступают в силу юридические законы, пытающиеся сохранить справедливость. Но законы лишь усиливают неравенство и кризис добродетели.

На третьем этапе: все империи гибнут одинаково! Имущественное неравенство только увеличивается, законы, подобно паутине, ловят только мелочь. Сильные и богатые рвут их, не замечая. Индивидуализм, разврат и вседозволенность, свобода всех от всего окончательно разрушают понятия добродетели. Но для китайского народа, китайца, добродетель – это бог, его религия, она правит миром.

Европейское индивидуалистическое общество, отвергнувшее бога, скатившееся в идолопоклонство золотому тельцу, в либерализм, в свободу всех от всего,  где люди, сдерживаемые только договорами и приличиями в любой момент готовы развязать войну всех против всех, пыталось навязать свои «европейские ценности» китайскому народу, посредством пуль, опиума и своих понятий морали, нравственности и демократии. Восстание ихетуаней было только поводом, чтобы народ начал жестокую очистительную религиозную войну, в очистительном огне которой сгорят десятки миллионов жизней. В мировых и гражданских войнах с начала века до реформ Дэн Сяопина погибло свыше семидесяти миллионов китайцев. А дело, оказывается, было не в европейцах, не в экономической отсталости, не в отсутствии демократии, не в формах правления, а в кошке! Как только Дэн вернулся из ссылки в деревню, куда его сослал председатель Мао, где он неожиданно для себя обнаружил, что неважно какого цвета кошка, главное, чтобы она ловила мышей, всё стало на свои места. И добродетельный китайский народ, в жестоких боях отстоявший свою Родину и право на добродетель, получил свободу – свободу для, и под руководством Коммунистической партии, приступил к строительству социализма в условиях капитализма, свято храня свои традиции и добродетели по понятиям тысячелетней давности. И теперь они ведущая экономика мира, хотя ещё недавно и «русский хлеб жевали», и «говорили про оппортунизм».

 А мы? Оболгавшие своё прошлое и не видящие будущего? Расстрелявшие царя и проклинающие вождей? Разрушившие храмы и традиции? Отринувшие бога и добродетели? Погрязшие в дурости и самомнении? Воистину: «Среди полубогов нет места нынче богу…».  А бог – это добродетель! И правит миром.

Идеологема Руссо, делающая любое государство процветающим: Родина, Свобода, Добродетель, Гражданин! А теперь, читатель, попробуй ответить себе на вопросы:

Есть ли у тебя Родина? Любишь ли ты её, как мать? Любит ли она тебя, как мать?

Есть ли у тебя Свобода? Какая и для чего она нужна тебе?

Обладаешь ли ты Добродетелью? И, что такое Добродетель для тебя?

Являешься ли ты достойным Гражданином своей Родины? И, что ты должен сделать, как Гражданин, для Родины, чтобы она была для тебя Свободной, любящей и Добродетельной матерью.

А пока ты думаешь, свободный и добродетельный китайский народ сделал ещё один семимильный шаг вперёд, твёрдо зная, что те, кто придут после них не осквернят, не оболгут и не разрушат того, что в его стремлении к добродетели было сделано до них.

Потерявший лицо терял и голову

Миллиардер из списка Форбс Ло Хань лоханулся, однажды потеряв лицо

И его семье, как всем семьям расстрелянных, пришёл счёт на 6 юаней, за израсходованный на него патрон

ВСТРЕЧИ 

В мае 1964 года я, захотел повидаться с матерью, которая проживала на тот момент на Украине. Купив билет до Одессы, я сел в поезд Томск-Москва. Дорога предстояла длинная, время отпусков ещё не началось, и пассажиров было мало. Раскрыв «Преступление и наказание», я расположился на верхней полке плацкартного купе. Наверное, я был ещё молод, не созрел для Достоевского, поэтому я то спал, то пытался читать, то смотрел в окно, созерцая пустоту Барабинской степи. Лишь после Омска, спустившись вниз, я обнаружил в купе двух интеллигентного вида старушек, с которыми мне предстояло ехать до Москвы. И мы, как три интеллигента, не считая кондуктора, случайно собравшиеся в одной лодке, встречали улыбкой каждый наступающий день, и он, прощаясь, благословлял нас, приближая каждого к своей цели!

Так продолжалось почти до самой Москвы, до Сергиева Посада, когда к нам в купе заглянул молодой человек с гитарой за спиной, упакованной в чехол.

– Место свободно? – спросил он.

– Свободно. И ждёт парня с гитарой. – улыбнулся я.

Парень снял чехол, скромно сел, положив его к себе на колени.

Мы смотрели друг на друга. Он был немного старше меня, плотный, с идеально начищенной обувью. Коричневый гэдээровский костюм в мелкую чёрную искорку, ладно облегал его крепкую фигуру. Этот костюм из синтетической ткани был очень практичен, никогда не терял своей формы, и был всегда, как новый, даже после стирки, как только с него стекла вода. Мечта холостяка! Но белая рубашка, или манишка была накрахмалена, сияла снежной белизной, и говорила, что он окружён вниманием и заботой женщины. Всё это не вязалось с образом странствующего музыканта всегда одинокого, недооценённого, истерзанного музами и амбициями. Я обратил внимание на его глаза, глаза интроверта, погружённого в себя, занятого какой-то огромной внутренней работой, не понятной для окружающих. Он тоже разглядывал меня.

– Играешь? – Спросил я.

– Играю.

– Сыграешь? – Попросил я, не надеясь на положительный ответ.

– Сыграю. – С нескрываемым удовольствием, улыбнувшись, ответил он и, раскрыв чехол, достал оттуда красивую концертную гитару. – А, что сейчас поют в Томске?

Я стал перечислять названия песен. Это были Окуджава, Визбор, Галич, Городницкий. Не дождавшись чего-то, что он хотел от меня услышать, он сосредоточил внимание на гитаре, ударил по струнам, и неприлично мощные аккорды сокрушили наши уши, привыкшие к шепоту на кухнях, и к негромкому блеянию эстетствующих ягнят, потрясли наше купе. Сотрясли вагон, смели с полок всех лежебок, которые, встав, как мотыльки на огонь, потянулись в наше купе. Непривычно мощный голос, не знающий сомнений, уверенный как голос жреца, взывающего к богам, стал повествовать:

Помню, я в очко, и в стос играл, –

С кем играл – не помню этой стервы.

Я ему тогда двух сук из зоны проиграл, –

Зря пошел я в пику, а не в черву!

Он сперва, как следует колоду стасовал,

А потом я сделал ход неверный:

Он рубли с Кремлем кидал, а я слюну глотал, –

И пошел я в пику, а не в черву!

Я взглянул на интеллигентных старушек. Они вжались каждая в свой угол, тревожно выглядывая из него: целы ли их вещи? Меня потряс голос, и талант новоявленного Баяна, тема же, на которой тот строил свой талант, была мне чужда. Но «дар поэта ласкать и корябать, роковая на нём печать». Отрывая взгляд от струн, поэт тоже следил за реакцией публики, и продолжал «корябать», приближая повесть к роковой развязке:

Руки задрожали, будто кур я воровал,

Будто сел играть я в самый первый…

Он сперва для понта мне полсотни проиграл

И пошел я в пику, а не в черву!

Ставки повышались, всё шло слишком хорошо,

Но потом я сделал ход неверный, –

Он поставил на кон этих двух, и я пошёл

И пошел я в пику, а не в черву!

Я тогда по новой всю колоду стасовал

А потом не выдержали нервы…

Делать было нечего – и я его убрал, –

Зря пошел я в пику, а не в черву!

Певец умолк. Бабушки отвернулись к окну, демонстрируя своё отношение к игроку в очко и стос, возможному убийце, так нежданно нарушившему их покой. Народ, собравшийся в проходе, тоже безмолвствовал, мучительно соображая: а нужно ли ему такое искусство. И тогда я, оценивший масштаб таланта, чтобы спасти положение похвалил незнакомца:

– Талант достойный профессионала. И я хотел бы узнать имя таланта, чтобы знать с кем сегодня меня свела дорога.

Похвала должным образом подействовала на незнакомца, не избалованного похвалами. И вместо ответа, улыбнувшись, он запел:

У меня было сорок фамилий,

У меня было семь паспортов,

Меня семьдесят женщин любили,

У меня было двести врагов.

  Где бы я ни трудился,

  Как бы я ни старался, –

  Всё равно находился –

  С кем бы я напивался.

Сочиняю я песни о драмах

И о жизни карманных воров, –

Мое имя не встретишь в рекламах

Популярных эстрадных певцов.

  Сколько б я ни старался,

  Как бы я ни стремился, –

  Я всегда попадался –

  И все время садился.

И хоть я во все светлое верю –

Например, в наш совейский народ, –

Не поставят мне памятник в сквере

Где-нибудь у Петровских ворот.

  Сколько я ни старался,

  Сколько я ни стремился –

  Чтобы я мог подраться,

  Кто-нибудь находился.

Говорят, что на место все станет.

Бросить пить?.. Видно, мне не судьба, –

Все равно меня не отчеканят

На монетах заместо герба.

  Так зачем мне стараться?

  Так зачем мне стремиться?

  Чтоб во всем разобраться –

  Нужно только напиться!

Он замолк, и не торопясь, стал упаковывать гитару в чехол, показывая, что концерт окончен. И, обратившись ко мне, спросил:

– Куришь?

– Нет.

– Ну, и молодец. А я курю.

И мы пошли в тамбур. Светлый совейский народ молча расступился, пропуская прохиндея с гитарой, которого они кормят, поят, одевают, а ему надо напиться, подраться и за это ещё ему надо ставить памятник у Петровских ворот и чеканить профиль на монетах. Не жирно ли?

В тамбуре он закурил и протянул мне пачку с сигаретами. Я взглянул в глаза интроверта, карие с золотым ободком, убедившись, что он по-прежнему, где-то далеко, занят творческой работой, ищет темы и рифмы, а здесь со мной только на автопилоте. Я отказался и спросил:

– Работаешь?

– Я артист.

– Люди «свободных профессий» все так говорят.

– Нет, правда, я работаю в театре.

Я облегчённо вздохнул.

– Загубить талант проще простого. А он у тебя есть. И огромный. Его беречь и развивать надо. А ты: «где бы я ни трудился, как бы я ни старался, всё равно находился, с кем бы я напивался»

– Но это только художественный образ… – Улыбнулся он на автопилоте.

– Но тогда, как артист, ты должен знать: «входя в образ — не забудь дороги обратно». А маски, бывает, прилипают к лицу. И эти песни о жизни карманных воров? Талант, посвящённый криминалу, делает криминал наглее и агрессивнее и умножает зло. Посвятить талант, открыть криминалу свою душу, разве это достойно таланта? И стоит ли их благодарности? Городницкого зэки чуть не зарезали, лишь за то, что он сказал, что их «очень старая» песня «На материк» — это его песня. А это, сочинитель, тебе надо!

«Сочинитель» снялся с автопилота и в глазах его появился интерес.

– Старая не старая, зарежут, не зарежут — не в этом дело. Бродягу, Байкал, Сахалин, советский тюремный фольклор не я придумал. Это целый пласт народной культуры. Сострадание к падшим — черта русского народа, испытавшего на своей шкуре всю несправедливость судебных решений. Отсюда и моё желание быть с народом, заявить о себе в этой нише.

– А это тебе надо? Ты же видел — изменился сам народ. И вместо христианского сострадания к падшим пришло гражданское убеждение — вор должен сидеть в тюрьме!

– Может быть. Только есть один вопрос: а судьи, кто? И после революционных троек, раздававших приговоры налево-направо, не говори мне о справедливости суда. А это жизнь и смерть миллионов людей, их сломанные судьбы. И разве эти люди не достойны того, чтобы я говорил от их имени?

– Бери выше! Сломанные судьбы миллионов людей — это наша реальная жизнь. И разве мы не достойны, чтобы ты говорил от нашего имени?

Он задумался.

– И, правда, что изменилось? Те, кто входил в эти «ревтройки», сеял террор и произвол по-прежнему у власти. Только всю свою вину они свалили на вождя. Теперь они белые и пушистые проматывают его наследие, но всегда готовы при удобном случае снова ввергнуть страну в террор и насилие. Надо будет думать. У тебя есть предложения?

Наконец, он был здесь, со мной, и глаза его светились живым интересом.

– Не надо переть на рожон! Только юмор и только смех, лишающий их народной поддержки, могут изменить этот мир. Ты вращаешься в центре, ты талантливый боец и, я думаю, у тебя всё получится.

– Я чувствую, что ты мой человек и тоже сочинитель.

– Я пасынок войны, безотцовщина, и та мера таланта, которую отпустил мне Господь, для меня только бремя и осложняет жизнь. Поэтому я решил оставить муки творчества, попытки влиять на мир, прекратить сношения с Пегасом и заняться профессией. По этому поводу я сочинил юмористическую поэму, где послал Пегаса куда подальше, в космос.

– Но талант в мешок не спрячешь. И в космос не ушлёшь. Он либо есть, либо его нет. Время у нас ещё есть и, если помнишь своего «Пегаса», то прочти мне. Может быть, правда, юмор поможет мне переформатировать моё творчество.

И я начал читать ему свою поэму, он внимательно слушал.

– Загалдели где-то галки –

Знать увидели зарю!

Надо б кинуть в галку палку

Сам себе я говорю.

Вдруг, я вижу…Что такое?

Будто свет совсем не гас…

Конь стоит, и землю роет…

Ба-а! Знакомец мой, Пегас!

И спросонок, хоть ворчливо,

Я вступаю в разговор.

– До чего ж ты стал ретивый,

Это ж полный перебор!

Срифмовал я галку с палкой,

Ну, а ты уж тут как тут!

Иль унюхал ты спиртное?

Сознавайся, старый плут!

Ну, да ладно! Гостем будешь!

Рассупонься и садись.

Расскажи-ка, мой Пегасик,

Про свою конячью жиссь.

Вот вино, а это «Старка» –

Не поэзии елей!

Хватани-ка, братец, чарку

И ещё себе налей.

– Х-х-х. Коль начать, так о Гомере!

Не виню я старика!

Был он слеп, жил в старой эре,

И хотел иметь конька!

Приручил, купил мне сбрую,

Сбыл проказнице Сафо!

Завела мне жизнь такую,

Что не помню ничего!

Что ни день пиры и пьянки,

И пируют до утра

С молодцами лесбиянки,

Ну, а плата – три пера!

И Сафо из этих перьев

Мне скроила два крыла,

Чтоб она, подобно пери,

На Парнас летать могла.

Нагляделся я на этот,

Хоть, по-вашему, «бордель», –

«Поэтический их метод»,

И слинял скорей оттель.

Я живу, как вольный ветер!

Мне конюшня – целый мир!

Я, один на белом свете,

Все поэты – мой кумир!

И со снежною Россией,

Был полнейший марафет!

До сих пор мне, как родные,

Пушкин, Лермонтов и Фет!

А вот с Вовой Маяковским,

Жизнь моя – антагонизьм!

Но нашим общим памятником будет

Построенный в боях социализьм!

Эх, сенца бы мне охапку,

Ревматизмы бы лечить!

Тьфу! Опять зовёт Агапкин!

Хочет лясу поточить!

– Да, Пегас, тяжка работа!

Но о том ты не тужи!

Скоро новые заботы

Тебя схватят за гужи!

Ведь Парнас, гора земная,

Хоть и выше облаков.

Говорят, что нет и рая –

Темы многих чудаков!

И из этого стаётся,

Что и ты не нужный фарс,

Ну, какой же конь взберётся

На Луну? Венеру? Марс?

Вдохновения ракета

Не плешивенький Пегас!

Скоро новые планеты

Нам заменят твой Парнас!

– Тыщи лет прожил спокойно,

И дожил до эНТээР,*

И я верю, что достойно

Мне поможет инженер.

* НТР — научно-техническая революция

Ну, вот скажем для примера,

Мне хотя бы пару дюз –

Я б сошёл за «Пионера»

Или даже за «Союз»!

– Даже будь я и профессор!

Эрудицией звеня,

Стыковать поток прогресса

С биологией коня?

Я б не взялся. Но, однако…

Для фантазий есть простор!

Ведь фантазии без брака

Расширяют кругозор.

Что ж, придумано, похоже!

У меня, брат, ты заржёшь!

Накормлю тебя горохом, чтоб

                    хоть в прынципе, но всё же,

На ракету стал похож.

Смолк лишь только гул сердитый,

Стало ясно для меня –

Не смогу я снять с орбиты

Реактивного коня!

 Никто и ничто не могло помешать нашему общению. Когда я кончил читать, он сказал:

– Хорошо! – потом, подумав, спросил — в Москву надолго?

– Закомпостирую билет на Одессу и в путь.

– В Москве есть, что посмотреть, есть, что показать.

– Верю. Но надо, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями, а у меня нет ни времени, ни возможностей.

– Жаль!

– Ну, мне тоже пора собираться.

Мы пожали друг другу руки, и я отправился готовиться к прибытию в Москву.

   ***

22 декабря 1982 года я вышел из здания аэропорта Внуково и направился к стоянке экспресса, идущего в аэровокзал Москвы. Войдя из неоновых сумерек декабря в салон экспресса, я сел на свободное место рядом с кавказской внешности человеком, который вел разговор с сидящим впереди мужчиной. Тот сидел в пол-оборота спиной к окну, лицом ко мне, и я мог его рассмотреть. Живое интеллигентное русское лицо, внимательные глаза сквозь элегантные очки, шапка «москвичка». Все «с иголочки», просто, но с дорогой элегантностью. Та вальяжная непринужденность, с которой он сидел в неудобной позе, характеризовала его как человека доброжелательного, но привыкшего быть на виду и повелевать. Разговор был светским, ни о чём. По правильной речи «кавказца» я понял, что с родных гор он спустился давным-давно. «Русак» сидел лицом ко мне, и «кавказец» решил включить меня в общий разговор.

– А Вы откуда? – мягко спросил он.

– Из Новокузнецка, – ответил я.

– А это где?

– Новокузнецк? – переспросил я задетый его незнанием, и объяснил: – налево от Новороссийска, направо от Новосибирска.

– Кругом так Ново, но непонятно где? – Улыбнулся «кавказец».

– Три названия за полвека: Кузнецк, Сталинск, Новокузнецк трудно иногороднему помнить. Спасибо, что бассейн не переименовали, как был кузнецкий, так и остался.

– А-а, Кузбасс! Угольный край.

– И стальное сердце Сибири, – добавил я.

– Сталь, Сталинск, Сталин… А сегодня, между прочим, день рождения Сталина.

– Вы, наверное, грузин и его поклонник?

– Не совсем так, но я хотел бы услышать о вашем отношении к Сталину.

– Плохое.

– Почему?

– Да и грузину тоже, я думаю, не за что его любить. Когда Берия и его «компетентные органы» решили, что плотность князей на душу населения республики высока, они арестовали их, посадили в скотские вагоны и расстреляли вагоны из пулеметов во время движения состава в туннеле. По прибытию вагонов в означенный тупик, трупы свалили в ямы. Засыпали негашеной известью, и не осталось от славы Грузии гордых Багратиони, Дадиани, Эристави даже косточек. Никаких газов, никаких крематориев. Тихо, чисто, экологично.

– Ужасно! Ваша семья, наверное, тоже пострадала от Сталина?

– Я об этом не думаю. У нас нет семьи, которая бы не пострадала от революций, войн, коллективизации, чисток. Все это ужасно! Но всё это уже было, и я ничего изменить не могу. Поэтому живу, работаю, зла не имею ни на кого, единственное, что я могу себе позволить, это иметь собственное мнение о тех временах и тех вождях. Слава богу, что сейчас за это не хватают.

– Зла не иметь, значит простить? – вступил в разговор «русак».

– Нет, я не могу простить страх, который так усиленно насаждался. Когда расстреливают князей за происхождение – это ужасно, но понятно – не повезло! Когда расстреливают за контрреволюционную, фракционную деятельность это понятно – виноват. Но когда крестьянина увозят в «черном вороне» прямо с поля, а на запросы отвечают – «Забудьте», это не понятно. Это страх. Это бесконечное ожидание, что завтра придут за тобой, а родственникам скажут – «Забудьте». Человек выпадает из социума. Ему всю оставшуюся жизнь жить, втянув голову в плечи. И это конец обществу, ибо оно создается людьми и для людей, а не доктринами для химер.

– Но ведь социалистическое общество не перестало существовать даже после смерти Сталина.

– В истории много примеров, когда общество, пораженное страхом и насилием, проявляет чудеса храбрости, чтобы сохранить существующие порядки. Потому, что окружающий мир им еще более страшен и непонятен. Такие системы могут существовать во враждебном окружении, создав или придумав себе врагов. Но они исторически обречены во время мирного сосуществования.

– По-вашему, провозгласив курс на мирное сосуществование двух систем, мы обречены на поражение? Почему?

– Нормальное, а это значит постоянно развивающееся общество, должно соответствовать духу времени. И власть – это опосредствованная связь между обществом и временем. А если она не выполняет свои функции, то неизбежно наступает момент, когда «верхи не могут, а низы не хотят». Сталин сделал систему для себя и под себя. Тридцать лет как его уже нет, а что изменилось? Та же пожизненная власть вождей с их императорскими полномочиями, то же всевластие бюрократического аппарата. Власть ради власти на одном полюсе и тот же страх, те же втянутые в плечи головы граждан на другом.

– По Вас это не видно.

– И не дождётесь! Выросло не одно поколение приспособившихся, принявших безнравственные правила чужой игры лжецов и хитрецов, подлецов и мудрецов, которые говорят одно, думают другое и делают третье. А это не просто страх. Это угроза всем нам потерять лицо, страну, оказаться в жерновах истории.

– И к какой категории лжецов-мудрецов Вы себя относите?

– Я? Я, пожалуй, философ. Могу себе позволить подняться над проблемой и взглянуть на неё со стороны.

– И как, товарищ философ, видит со стороны проблемы своей страны?

– Это не страна. Это «Летучий голландец». Корабль-призрак, управляемый скелетами истлевших вождей.

– Сильно сказано! Но что делать?

– Рушить сгнившую систему.

– А народ? Как к этому отнесётся народ? – Он, волнуясь, сдвинул на затылок «москвичку» обнажив лоб и пигментное пятно на нём.

– Народ? Народ! Миллионоголовое чудовище, где у каждой головы свой ум, свой опыт. Но, я думаю, в этом вопросе все головы думают одинаково.

– Но у системы есть свои достоинства, свои социальные завоевания, – горячился он.

– У системы нет достоинств и завоеваний. А что есть хорошее, то оно называется «общечеловеческие ценности».

– Это ваше личное мнение или кто-то за вами стоит? – запальчиво воскликнул «русак», и осёкся.

Я подозрительно оглядел своих собеседников и продолжил насмешливо грассируя.

– Есть такая пагтия! ВКП(б) называется. ВсеКузбасская Пагтия болтунов. Состоит из одного члена и одного-двух слушателей. Поздравляю вас со вступлением в ВКП(б). Не беспокойтесь, вы выйдете из неё через эту двегь.

И продолжил серьезно.

– Или вы не согласны, или я в чем-то не прав?

Они сконфуженно молчали.

– Я не Нострадамус. И я не могу приветствовать ничтожного монашка «Ваше святейшество», узнав в нём на десятки лет вперёд папу Римского. По должности я главный специалист и обязан иметь собственное мнение. И я его имею. Обо всём. Я много езжу. В гостиницах, самолётах, поездах встречаюсь с сотнями людей. Но я не Нострадамус и не могу приветствовать будущую надежду страны, чтобы изложить ему свои взгляды и сомнения. Поэтому я говорю с каждым, с кем меня сводит дорога и разговор о настоящем, прошлом и будущем страны. Излагаю своё мнение. И имеющий уши, да услышит, а имеющий ум оценит – прав я или не прав. Или я в чём-то не прав? – вцепился я взглядом в серую радужку глаз «русака».

– Да, к сожалению, прав – выдавил он неохотно.

– Прав, во всём прав, – великодушно согласился «кавказец». Но время! Какое прекрасное это было время! Мне не в чем упрекнуть его. Папа мне сказал: «Поступишь в московский ВУЗ – куплю тебе машину». И вы представляете, что такое, студент с машиной в Москве в сорок девятом? О-о! – ностальгически простонал он.

– Нет, не представляю, – жёстко прервал я его воспоминания. – Я студент томский времён оттепели. Ни машины, ни денег, даже папы война мне не оставила. Но Вы правы! Время было прекрасное – мы были молоды!

– Да! – только всхлипнул он, раздавленный воспоминаниями и философским обобщением.

Замолчали. Разговор был окончен. Каждый растянулся в своем удобном кресле, и автобус мягко поглощал километр за километром.

– Проспект Мира, – объявил водитель.

Они встали и, кивнув на прощанье, растворились в суете московской улицы.

Шли годы. Мутная река времени приносила новых вождей, медленно и печально унося их тела на кремлёвский погост.

И вот однажды, включив телевизор, я узнал, что новым генсеком ЦК КПСС избран М.С. Горбачёв. Появился и он сам. Какое-то знакомое лицо. Где-то я видел эти глаза, эти элегантные очки, это пятно на лысине…

– Ба-а! Привет, русачок! Что ты теперь нам скажешь?

И он сказал. Что так жить нельзя, что старые методы руководства неэффективны и требуется коренная ломка сложившихся отношений в обществе. Требуется перестройка.

– Мой человек! Моя работа! – рассказал я жене про ту мимолетную встречу.

– Что ты наделал? – иронизировала она. – Ну, как же он теперь без тебя? Дал человеку установку на разрушение, а дальше?

– Не знаю. У него ведь институты, академии, юристы, экономисты разные. Прорвётся.

Но номенклатура – есть номенклатура, заболтает любое дело. И кроме болтовни о перестройке никаких конкретных шагов не было сделано. В попытках сохранить «достижения и завоевания» Горбачев непростительно терял темп, тратил время и кредит доверия. И неизбежно должны были появиться другие. Разрушители. И они появились!

Жаркое лето 1989 года потрясло и разрушило страну. Кузбасские шахтёры сказали «баста», сели на рельсы и постоянно действующие митинги захлестнули главные площади Новокузнецка и других городов. Я после работы тоже шёл на Театральную площадь. Там, десятки ораторов, руководимые режиссёрами из Москвы, подходили к радиоустановке и клеймили, бичевали, уничтожали всё и всех. К микрофону прорвался Борис Нестеренко электрик шахты им. Димитрова.

– Я тут вас слушаю: то плохо, это плохо, это ещё хуже. Наверное, это так. Но ведь никто ничего не предложил. Вам только топтать и разрушать. Мы, между нами, шахтёрами, шутим порой, что темнее шахтёра только уголь. И я не могу понять, кому это надо раскачивать тёмную шахтёрскую массу и для чего. Хотел бы я посмотреть им в глаза лет через восемь.

У него отобрали микрофон, спихнули с трибуны: приходи смотреть лет через восемь.

Борис! Ты не прав! «Если звёзды зажигаются вечером, значит это кому-нибудь надо». Ну, с вами ясно, господа. А мне пора на Кавказ.

В конце лета я вернулся в другой Кузбасс. Криминальные «авторитеты» делили сферы влияния, а город защищался от них, меняя деревянные двери квартир на стальные. Наступала долгая Ночь беспредела Эпохи разрушения. И чувство вины за то, что и я приложил к этому руку, заставило меня вернуться к творчеству и писать поэму «История государства российского от Бени Крика до…», которую я закончил в декабре 1999 года. Маленький отрывок из которой предлагаю Вашему вниманию.

…Застой, как массовый запой!

Теряешь в нём, что нажил в годы.

И вечно длится пир чумной,

Чумные пляшут хороводы.

Как долго, долго бились вы,

Всё подавить своей рутиной.

Гордитесь! Вы, увы, правы –

Народ и партия едины.

Маленькие люди,

Маленький мирок,

Маленькие судьбы,

Маленький порок,

Маленькая вера,

Маленькая страсть –

Где бы, что-то выпить,

Где бы, что украсть.

Крупные акулы –

Мир для них широк,

Крупные посулы –

Маленький в них прок,

Маленькая вера,

Маленькая страсть –

Где бы, что-то выпить,

Где бы, что украсть.

Маразматическая рать

В державные уселась кресла,

Бальзамом лести, чтоб питать

Свои дряхлеющие чресла.

Они преступны и жадны,

Для утоленья самомнений

Крадут надежды у страны

И у грядущих поколений.

………

Но глухоту и духоту

Орал не сдавшийся Высоцкий.

Любовь он сеял, доброту,

Свободы дух и смысл высокий.

Певец орал, то есть пахал,

Коль говорить былинным слогом!

Он пел, любил, творил и знал:

– Мне будет спеть, что перед Богом.

На площадях безумная девица

Кричала: “вижу Трою падшей в прах”,

Но ясновидцев, как и очевидцев,

Во все века сжигают на кострах!

Сгорел певец, сгорел провидец,

Аккорд, взяв лопнувшей струной!

Не равнодушный очевидец,

Не постоявший за ценой! …

                                                                        Толстой А.К.

      ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО ОТ ГОСТОМЫСЛА ДО ТИМАШЕВА

                           Вся земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет. Нестор, летопись, стр.8

Послушайте, ребята,

Что вам расскажет дед.

Земля наша богата,

Порядка в ней лишь нет.

А эту правду, детки,

За тысячу уж лет

Смекнули наши предки:

Порядка-де, вишь, нет.

И стали все под стягом.

И молвят: “Как нам быть?

Давай пошлем к варягам:

Пускай придут княжить.

Ведь немцы тароваты,

Им ведом мрак и свет,

Земля ж у нас богата,

Порядка в ней лишь нет”.

Посланцы скорым шагом

Отправились туда

И говорят варягам:

“Придите, господа!

Мы вам отсыплем злата,

Что киевских конфет;

Земля у нас богата,

Порядка в ней лишь нет”.

Варягам стало жутко,

Но думают: “Что ж тут?

Попытка ведь не шутка –

Пойдем, коли зовут!”

И вот пришли три брата,

Варяги средних лет,

Глядят – земля богата,

Порядка ж вовсе нет.

“Ну, – думают, – команда!

Здесь ногу сломит черт,

Es ist ja eine Schande,

Wir mussen wieder fort”.*

* Ведь это позор – мы должны убраться прочь (нем.).

Но братец старший Рюрик

“Постой, – сказал другим, –

Fortgeh`n  war` ungeburlich,

Vielleicht ist`s nicht so schlimm.*

* Уйти было бы не прилично, может быть, это не так уж плохо (нем.).

Хоть вшивая команда,

Почти одна лишь шваль;

Wir bringen`s schon zustande,

Versuchen wir einmal”.*

* Мы справимся, давайте попробуем .

И стал княжить он сильно,

Княжил семнадцать лет,

Земля была обильна,

Порядка ж нет как нет!

За ним княжил князь Игорь,

А правил им Олег,

Das war ein groвer Krieger *

И умный человек.

*    Это был великий воин (нем.).

Потом княжила Ольга,

А после Святослав;

So ging die Reihenfolge *

Языческих держав.

*  Такова была последовательность (нем.).

Когда ж вступил Владимир

На свой отцовский трон,

Das endigte fur immer

Die alte Religion. *

* Тогда пришел конец старой религии (нем.).

Он вдруг сказал народу:

“Ведь наши боги дрянь,

Пойдем креститься в воду!”

И сделал нам Иордань.

“Перун уж очень гадок!

Когда его спихнём,

Увидите, порядок

Какой мы заведём!”

Послал он за попами,

В Афины и Царьград,

Попы пришли толпами,

Крестятся и кадят,

Поют себе умильно

И полнят свой кисет;

Земля, как есть, обильна,

Порядка только нет.

Умре Владимир с горя,

Порядка не создав.

За ним княжить стал вскоре

Великий Ярослав.

Оно, пожалуй, с этим

Порядок бы и был;

Но из любви он к детям

Всю землю разделил.

Плоха была услуга,

А дети, видя то,

Давай тузить друг друга:

Кто как и чем во что!

Узнали то татары:

“Ну, – думают, – не трусь!”

Надели шаровары,

Приехали на Русь.

“От вашего, мол, спора

Земля пошла вверх дном,

Постойте ж,  мы вам скоро

Порядок заведем”.

Кричат: “Давайте дани!”

(Хоть вон святых неси.)

Тут много всякой дряни

Настало на Руси.

Что день, то брат на брата

В орду несет извет;

Земля, кажись, богата –

Порядка ж вовсе нет.

Иван явился Третий;

Он говорит: “Шалишь!

Уж мы теперь не дети!”

Послал татарам шиш.

И вот земля свободна

От всяких зол и бед

И очень хлебородна,

А все ж порядка нет.

Настал Иван Четвертый,

Он Третьему был внук;

Калач на царстве тертый

И многих жен супруг.

Иван Васильич Грозный

Ему был имярек

За то, что был серьезный,

Солидный человек.

Приемами не сладок,

Но разумом не хром;

Такой завел порядок,

Хоть покати шаром!

Жить можно бы беспечно

При этаком царе;

Но ах! Ничто не вечно –

И царь Иван умре!

За ним царить стал Фёдор,

Отцу живой контраст;

Был разумом не бодор,

Трезвонить лишь горазд.

Борис же, царский шурин,

Не в шутку был умен.

Брюнет, лицом недурен,

И сел на царский трон.

При нём пошло все гладко,

Не стало прежних зол,

Чуть-чуть было порядка

В земле он не завёл.

К несчастью, самозванец,

Откуда не возьмись,

Такой задал нам танец

Что умер царь Борис.

И, на Бориса место

Взобравшись, сей нахал

От радости с невестой

Ногами заболтал.

Хоть был он парень бравый

И даже не дурак,

Но под его державой

Стал бунтовать поляк.

А то нам не по сердцу;

И вот однажды в ночь

Мы задали им перцу

И всех прогнали прочь

Взошел на трон Василий,

Но вскоре всей землей

Его мы попросили,

Чтоб он сошел долой.

Вернулися поляки,

Казаков привели;

Пошел сумбур и драки:

Поляки и казаки,

Казаки и поляки

Нас паки бьют и паки;

Мы ж без царя как раки

Горюем на мели.

Прямые были страсти –

Порядка ж ни на грош.

Известно, что без власти

Далеко не уйдёшь.

Чтоб трон поправить царский

И вновь царя избрать,

Тут Минин и Пожарский

Скорей собрали рать.

И выгнала их сила

Поляков снова вон,

Земля же Михаила

Взвела на русский трон.

Свершилося то летом;

Но был ли уговор –

История об этом

Молчит до этих пор.

Варшава нам и Вильна

Прислали свой привет;

Земля была обильна –

Порядка ж нет как нет.

Сев Алексей на царство,

Тогда роди Петра.

Пришла для государства

Тот новая пора.

Царь Петр любил порядок,

Почти как царь Иван,

И также был не сладок,

Порой бывал и пьян.

Он молвил: “Мне вас жалко,

Вы сгинете вконец;

Но у меня есть палка,

И я вам всем отец!..

Не далее как к святкам

Я вам порядок дам!”

И тотчас за порядком

Уехал в Амстердам.

Вернувшися оттуда,

Он гладко нас обрил,

А к святкам, так что чудо,

В голландцев нарядил.

Но это, впрочем, в шутку,

Петра я не виню:

Больному дать желудку

Полезно ревеню.

Хотя силен уж очень

Был, может быть, прием;

А все ж довольно прочен

Порядок стал при нем.

Но сон обьял могильный

Петра во цвете лет,

Глядишь, земля обильна,

Порядка ж снова нет.

Тут кротко или строго

Царило много лиц,

Царей не слишком много,

А более цариц.

Бирон царил при Анне;

Он сущий был жандарм,

Сидели мы как в ванне

При нем, das Gott erbarm! *

* Помилуй бог! (нем.)

Весёлая царица

Была Елисавет:

Поёт и веселится,

Порядка только нет.

Какая ж тут причина

И где же корень зла,

Сама Екатерина

Постигнуть не могла.

“Madame, при вас на диво

Порядок расцветёт, –

Писали ей учтиво

Вольтер и Дидерот, –

Лишь надобно народу,

Которому вы мать,

Скорее дать свободу,

Скорей свободу дать”.

“Messieurs, – им возразила

Она,  – vous me comblez”, – *

И тотчас прикрепила

Украинцев к земле.

 * Господа, вы слишком добры ко мне.

За ней царить стал Павел,

Мальтийский кавалер,

Но не совсем он правил

На рыцарский манер.

Царь Александр Первый

Настал ему взамен.

В нем слабы были нервы,

Но был он джентльмен.

Когда на нас в азарте

Стотысячную рать

Надвинул Бонапарте,

Он начал отступать.

Казалося, ну, ниже

Нельзя сидеть в дыре,

Ан глядь:уж мы в Париже.

С Louis le Desire.

В то время очень сильно

Расцвел России цвет,

Земля была обильна,

Порядка ж нет как нет.

Последнее сказанье

Я б написал мое,

Но чаю наказанье,

Боюсь monsieur Veillot.

Ходить бывает склизко

По камешкам иным,

Итак, о том, что близко,

Мы лучше умолчим.

Оставим лучше троны,

К министрам перейдем.

Но что я слышу? Стоны,

И крики, и содом!

Что вижу я! Лишь в сказках

Мы зрим такой наряд;

На маленьких салазках

Министры все катят.

С горы со криком громким

In corpore? Сполна,

Скользя, свои к потомкам

Уносят имена.

Се Норов, се Путятин,

Се Панин, се Метлин,

Се Брок, а се Замятин,

Се Корф, се Головин.

Их много, очень много,

Припомнить всех нельзя,

И вниз одной дорогой

Летят они скользя.

Я грешен: летописный

Я позабыл свой слог;

Картине живописной

Противостать не мог.

Лиризм, на все способный,

Знать, у меня в крови;

О Нестор преподобный,

Меня ты вдохнови.

Поуспокой мне совесть,

Мое усердье зря,

И дай мою мне повесть

Окончить не хитря.

Итак, начавши снова,

Столбец кончаю свой

От рождества Христова

В год шестьдесят восьмой.

Увидя, что все хуже

Идут у нас дела,

Зело изрядна мужа

Господь нам ниспосла.

На утешенье наше

Нам, аки свет зари,

Свой лик яви Тимашев –

Порядок водвори.

Что аз же многогрешный

На бренных сих листах

Не дописах поспешно

Или переписах,

То спереди и сзади

Читая во все дни,

Исправи правды ради,

Писанья ж не кляни.

Составил от былинок

Рассказ немудрый сей

Худый смиренный инок,

Раб божий Алексей.

                                                                                                                  Бабель И.Э.

                              КОРОЛЬ

     Венчание кончилось, раввин опустился в кресло, потом он вышел из комнаты и увидел столы, поставленные во всю длину двора. Их было так много, что они высовывали свой хвост за ворота на Госпитальную улицу. Перекрытые бархатом столы вились по двору, как змеи, которым на брюхо наложили заплаты всех цветов, и они пели густыми голосами – заплаты из оранжевого и красного бархата.

     Квартиры были превращены в кухни. Сквозь закопчённые двери било тучное пламя, пьяное и пухлое пламя. В его дымных лучах пеклись старушечьи лица, бабьи тряские подбородки, замусоленные груди. Пот, розовый, как кровь, розовый, как пот бешеной собаки, обтекал эти груды разросшегося, сладко воняющего человеческого мяса. Три кухарки, не считая судомоек, готовили свадебный ужин, и над ними царила восьмидесятилетняя Рейзл, традиционная, как свиток Торы, крохотная и горбатая.

     Перед ужином во двор затесался молодой человек, неизвестный гостям. Он спросил Беню Крика. Он отвел Беню Крика в сторону.

• Слушайте, Король, – сказал молодой человек, – я имею вам сказать пару

слов. Меня послала тетя Хана с Костецкой…

• Ну, хорошо, – ответил Беня Крик, по прозвищу Король, – что это за пара

 слов?

• В участок вчера приехал новый пристав, велела вам сказать тетя Хана…
• Я знал об этом позавчера, – ответил Беня Крик.- Дальше.
• Пристав собрал участок и сказал участку речь…
• Новая метла чисто метёт, – ответил Беня Крик. – Он хочет облаву.

 Дальше…

• А когда будет облава, вы знаете, Король?
• Она будет завтра.
• Король, она будет сегодня.
• Кто сказал тебе это, мальчик?
• Это сказала тетя Хана. Вы знаете тетю Хану?
• Я знаю тетю Хану. Дальше.
• …Пристав собрал участок и сказал им речь. “Мы должны задушить Беню Крика, – сказал он, — потому что там, где есть государь император, там нет короля». Сегодня, когда Крик выдает замуж сестру и все они будут там, сегодня нужно сделать облаву…”
• Дальше.
• …Тогда шпики начали бояться. Они сказали: если мы сделаем сегодня

облаву, когда у него праздник, так Беня рассерчает, и уйдет много крови. Так пристав сказал: самолюбие мне дороже…

• Ну, иди, – ответил Король.
• Что сказать тете Хане за облаву?
• Скажи: Беня знает за облаву.

     И он ушёл, этот молодой человек. За ним последовали человека три из Бениных друзей. Они сказали, что вернуться через полчаса. И они вернулись через полчаса. Вот и всё.

          За стол садились не по старшинству. Глупая старость жалка не менее, чем трусливая юность. И не по богатству. Подкладка тяжелого кошелька сшита из слёз.

     За столом на первом месте сидели жених с невестой. Это их день. На втором месте сидел Сендер Эйхбаум, тесть короля. Это его право. Историю Сендера Эйхбаума следует знать, потому что это не простая история.

     Как сделался Беня Крик, налётчик и король налётчиков, зятем Эйхбаума? Как сделался он зятем человека, у которого было шестьдесят дойных коров без одной? Тут все дело в налёте. Всего год тому назад Беня написал Эйхбауму письмо.

     “Мосье Эйхбаум, – написал он, – положите, прошу вас, завтра утром под ворота на Софийевскую,17, – двадцать тысяч рублей. Если вы этого не сделаете, так вас ждёт такое, что это не слыхано, и вся Одесса будет о вас говорить. С почтением Беня Король.”

     Три письма, одно яснее другого, остались без ответа. Тогда Беня принял меры. Они пришли ночью – девять человек с длинными палками в руках. Палки были обмотаны просмоленной паклей. Девять пылающих звезд зажглись на скотном дворе Эйхбаума. Беня отбил замки у сарая и стал выводить коров по одной. Их ждал парень с ножом. Он опрокидывал корову с одного удара и погружал нож в коровье сердце. На земле, залитой кровью, расцвели факелы, как огненные розы, и загремели выстрелы. Выстрелами Беня отгонял работниц, сбежавшихся к коровнику. И вслед за ним и другие налётчики стали стрелять в воздух, потому что если не стрелять в воздух, то можно убить человека. И вот, когда шестая корова с предсмертным мычанием упала к ногам короля, – тогда во двор в одних кальсонах выбежал Эйхбаум и спросил:

• Что с этого будет, Беня?
• Если у меня не будет денег – у вас не будет коров, мосье Эйхбаум. Это

дважды два.

• Зайди в помещение, Беня.

     И в помещении они договорились. Зарезанные коровы были поделены ими пополам, Эйхбауму была гарантирована неприкосновенность и выдано в том удостоверение с печатью. Но чудо пришло позже.

     Во время налёта, в ту грозную ночь, когда мычали подкалываемые коровы и телки скользили в материнской крови, когда факелы плясали, как черные девы, и бабы-молочницы шарахались и визжали под дулами дружелюбных браунингов,- в ту грозную ночь во двор выбежала в вырезной рубашке дочь старика Эйхбаума – Циля. И победа короля стала его поражением.

     Через два дня Беня без предупреждения вернул Эйхбауму все заработанные у него деньги и после этого явился вечером с визитом. Он был одет в оранжевый костюм, под его манжеткой сиял бриллиантовый браслет; он вошёл в комнату, поздоровался и попросил у Эйхбаума руки его дочери Цили. Старика хватил лёгкий удар, но он поднялся. В старике было еще жизни лет на двадцать.

Слушайте, Эйхбаум, – сказал ему король, – когда вы умрёте, я похороню вас на первом еврейском кладбище, у самых ворот. Я поставлю вам, Эйхбаум, памятник из розового мрамора. Я сделаю вас старостой Бродской синагоги. Я брошу специальность, Эйхбаум, и поступлю в ваше дело компаньоном. У нас

будет двести коров, Эйхбаум. Я убью всех молочников, кроме вас. Вор не будет ходить по той улице, на которой вы живёте. Я выстрою вам дачу на шестнадцатой станции… И вспомните, Эйхбаум, вы ведь тоже не были в молодости раввином. Кто подделал завещание, не будем об этом говорить громко?.. И зять у вас будет Король, не сопляк, а Король, Эйхбаум…

     И он добился своего, Беня Крик, потому что он был страстен, а страсть владычествует над мирами. Новобрачные прожили три месяца в тучной Бессарабии, среди винограда, обильной пищи и любовного пота. Потом Беня вернулся в Одессу для того, чтобы выдать замуж сорокалетнюю сестру свою Двойру, страдающую базедовой болезнью. И вот теперь, рассказав историю Сендера Эйхбаума, мы можем вернуться на свадьбу Двойры Крик, сестры Короля.

     На этой свадьбе к ужину подали индюков, жареных куриц, гусей, фаршированную рыбу и уху, в которой перламутром отсвечивали лимонные озера. Над мёртвыми гусиными головками покачивались цветы, как пышные плюмажи. Но разве жареных куриц выносит на берег пенистый прибой одесского моря?

     Все благороднейшее из нашей контрабанды, все, чем славна земля из края в край, делало в ту звездную, в ту синюю ночь  свое разрушительное, своё обольстительное дело. Нездешнее вино разогревало желудки, сладко переламывало ноги, дурманило мозги и вызывало отрыжку, звучную, как призыв боевой трубы. Чёрный кок с “Плутарха”, прибывшего третьего дня из Порт-Саида, вынес за таможенную черту пузатые бутылки ямайского рома, маслянистую мадеру, сигары с плантаций Пирпонта Моргана и апельсины из окрестностей Иерусалима. Вот что выносит на берег пенистый прибой одесского моря, вот что достается иногда одесским нищим на еврейских свадьбах. Им достался ямайский ром на свадьбе Двойры Крик, и поэтому, насосавшись, как трефные свиньи, еврейские нищие оглушительно стали стучать костылями. Эйхбаум, распустив жилет, сощуренным глазом осматривал бушующее собрание и любовно икал. Оркестр играл туш. Это было как дивизионный смотр. Туш – ничего, кроме туша. Налётчики, сидевшие сомкнутыми рядами, вначале смущались присутствием посторонних, но потом они разошлись. Лева Кацап разбил на голове своей возлюбленной бутылку водки, Моня Артиллерист выстрелил в воздух. Но пределов своих восторг достиг тогда, когда, по обычаю старины, гости начали одарять новобрачных. Синагогальные шамесы, вскочив на столы, выпевали под звуки бурлящего туша количество подаренных рублей и серебряных ложек. И тут друзья Короля показали, чего стоит голубая кровь и неугасшее ещё молдаванское рыцарство. Небрежным движением руки кидали они на серебряные подносы золотые монеты, перстни, коралловые нити.

     Аристократы Молдаванки, они были затянуты в малиновые жилеты, их плечи охватывали рыжие пиджаки, а на мясистых ногах лопалась кожа цвета небесной лазури. Выпрямившись во весь рост и выпячивая животы, бандиты хлопали в такт музыки, кричали “горько” и бросали невесте цветы, а она, сорокалетняя Двойра, сестра Бени Крика, сестра Короля, изуродованная болезнью, с разросшимся зобом и вылезающими из орбит глазами сидела на горе подушек рядом с щуплым мальчиком, купленным на деньги Эйхбаума и онемевшим от тоски.

     Обряд дарения подходил к концу, шамесы осипли и контрабас не ладил со скрипкой. Над двориком протянулся внезапно легкий запах гари.

• Беня, – сказал папаша Крик, старый биндюжник, слывший между

биндюжниками грубияном, – Беня, ты знаешь, что мне сдаётся? Мне сдаётся, что у нас горит сажа.

• Папаша, – ответил Король пьяному отцу, – пожалуйста, выпивайте и

закусывайте, пусть вас не волнует этих глупостей…

     И папаша Крик последовал совету сына. Он закусил и выпил. Но облачко дыма становилось все ядовитее. Где-то розовели уже края неба. И уже стрельнул в вышину узкий, как шпага, язык пламени. Гости, привстав, стали

обнюхивать воздух, и бабы их взвизгнули. Налетчики переглянулись тогда друг с другом. И только Беня, ничего не замечавший, был безутешен.

• Мине нарушают праздник, – кричал он, полный отчаяния, – дорогие,

прошу вас, закусывайте и выпивайте…

     Но в это время во дворе появился тот самый молодой человек, который приходил в начале вечера.

• Король, – сказал он, — я имею вам сказать пару слов…
• Ну говори, – ответил Король, – ты всегда имеешь в запасе пару слов…
• Король, – произнес неизвестный молодой человек и захихикал, — это прямо смешно, участок горит, как свечка…

     Лавочники онемели. Налётчики усмехнулись. Шестидесятилетняя Манька, родоначальница слободских бандитов, вложив два пальца в рот, свистнула так пронзительно, что ее соседи покачнулись.

• Маня, вы не на работе, – заметил ей Беня, – холоднокровней, Маня…

     Молодого человека, принесшего эту поразительную новость, все еще разбирал смех.

• Они вышли с участка человек сорок, – рассказывал он, двигая челюстями,

и пошли на облаву; так они отошли шагов пятнадцать, как уже загорелось… Побежите смотреть, если хотите…

     Но Беня запретил гостям идти смотреть на пожар. Отправился он с двумя товарищами. Участок исправно пылал с четырех сторон. Городовые, тряся задами, бегали по задымленным лестницам и выкидывали из окон сундучки. Под шумок разбегались арестованные. Пожарные были исполнены рвения, но в близлежащем кране не оказалось воды. Пристав – та самая метла, что чисто метёт, – стоял на противоположном тротуаре и покусывал усы, лезшие ему в рот. Новая метла стояла без движения. Беня, проходя мимо пристава, отдал ему честь по-военному.

• Доброго здоровьичка, ваше высокоблагородие, – сказал он сочувственно.

Что вы скажете на это несчастье? Это же кошмар…

     Он уставился на горящее здание, покачал головой и почмокал губами:

• Ай-ай-ай…

     А когда Беня вернулся домой – во дворе потухали уже фонарики и на небе занималась заря. Гости разошлись, и музыканты дремали, опустив головы на ручки своих контрабасов. Одна только Двойра не собиралась спать. Обеими руками она подталкивала оробевшего мужа к дверям их брачной комнаты и смотрела на него плотоядно, как кошка, которая, держа мышь во рту, легонько пробует её зубами.

                                                             Беседин А.И.   

ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО ОТ БЕНИ КРИКА ДО НАШИХ ДНЕЙ

Послушайте, ребята,

Что вам продолжит дед –

Земля у нас богата

Порядка только нет.

От Бога или чёрта

Порядок на земле –

Такого люди сорта

Господствуют в Кремле.

Когда власть не от Бога,

Тогда у власти бес.

Блюдёт он очень строго

Лишь алчный интерес.

Убийства, кражи, взятки –

Такой земли удел,

Царят, где бес – порядки,

Царит, где бес – предел.

И чем страшнее годы,

Ужаснее орда.

Бес – правнее народы,

Бес – путней господа.

Уходят все невзгоды.

Порядок испокон

В краях, где чтут свободу,

В краях, где чтут закон.

В истории России

Немало есть имён,

Что чтили только силу,

Переступив закон.

Князья и самодержцы

К себе тянули власть.

Тираны – громовержцы

Навластвовались всласть.

Кипят у власти страсти,

Амбиций полон рот.

Но кто источник власти?

– Конечно, лишь народ.

Пьянчужка, матершинник,

Вор, бабник, сумасброд,

Лентяй, болтун и циник –

Он, русский наш народ.

Философ и художник,

Трудяга и талант,

Учёный и сапожник –

Он, русский наш Атлант.

Обманут не однажды,

Униженный народ,

И всё ж хранит отважно

России небосвод.

И он – источник власти

Униженно несёт

Кровавые напасти,

Извечный, тяжкий гнёт.

Платить он будет бесу,

Терпеть злодейский гнёт,

Клянуть вождей и прессу,

Пока сам не поймёт –

Что в мир, где правит гений,

Порядка, где порог,

Всего лишь три ступени –

Закон, Свобода, Бог!

Пройти их должен каждый

И чтить из века в век,

Чтобы сказать однажды:

“Я – честный человек.”

Пройти их должен каждый

И чтить из рода в род,

Чтобы сказать однажды:

“Великий мы народ.”

Тогда, перед Богом в ответе,

В мир этот грешный придут

Свободы свободные дети –

Любовь, Справедливость и Труд.

И чтоб не случилось на свете,

С терпением все перетрут

Закона законные дети –

Любовь, Справедливость и Труд.

            * * *

А было то в Одессе!

А может быть в Баку.

Пока городовые

Дремали на боку,

Команда Бени Крика

Напала на “Привоз”,

Проверить, чтоб без крика,

Чевой там кто привёз.

Бандиты баб шмонают,

Те сразу в плач и крик,

Но их не понимает

Диктатор Беня Крик.

Команда Бени Крика

Ограбила “Привоз”.

Команда Бени Крика

Купила паровоз.

Команда Бени Крика

Отправилась в вояж,

Чтоб делать много шика,

Чтоб делать много краж.

Их паровоз вперёд лети!

В коммуне остановка.

Иного нет у них пути.

В руках у них винтовка.

Уже вторые сутки

Задумчив Беня Крик.

– Пошёл бы к проститутке,

Чего грустишь, старик?

– Прочёл вчера я Маркса.

Вот это был еврей!

И даже  реби Макса

Намного был мудрей.

Как вор, он уникален.

Он славно всех надул:

Из спален фон Вестфален

Графиню умыкнул.

Он по ночам шатался,

Писал свой “Капитал”,

И доказать пытался,

Что призрака видал.

Ну, капитал, конечно

Присвоить каждый рад.

И мы берём успешно

С чужих карманов вклад.

Коварно ж мир устроен!

Ведь я вчера не знал,

Что призрак не пристроен.

Гнетёт нас капитал!

Мы часто пролетали

И чёрт был нам не брат.

Теперь я пролетарий,

А вы – пролетарьат.

С его соединеньем

Хорош и этот свист.

Еще чуть–чуть и Беня

Законченный марксист.

Поймёт любая дура,

Ребёнок и старик:

Нужна где диктатура –

Там нужен Беня Крик!

Мы всем устроим шухер,

Большой вселенский шмон.

Дадим земле–старухе

Один большой притон!

Их паровоз вперёд лети!

В коммуне остановка.

Иного нет у них пути.

В руках у них винтовка.

Налево смотрит Лео

С фамилией Бронштейн.

Направо смотрит Савва

С фамилией Эпштейн.

И каждый смотрит гордо,

И каждый норовист,

Пока еще не “морда”,

А просто уклонист.

Не знаю, где шатался

Тот блудный паровоз

Что делал, чем питался,

Кого еще он вёз.

К семнадцатому году

Теперь я перейду.

В апрельскую погоду

В семнадцатом году,

Быть может из Стокгольма,

А может из Одесс,

Со знаком фирмы  “Volvo”,

А может быть и без,

К финляндскому вокзалу

Примчался паровоз –

Ту самую команду

В Россию он привёз.

Вскормлённая войною,

Везде царила Вошь!.

И правила толпою

Где правда, а где ложь.

Когда ж с пустым желудком

Скребёшься пятернёй,

То оказаться жутко

Меж правдой и брехнёй.

И Крик, конечно, знает:

Толпе лишь нужен крик,

Она не понимает

Ничей другой язык.

Не гордо и не броско

Взлетает Беня Крик,

Быть может на повозку,

А может броневик.

–  Вы часто пролетали

И чёрт был вам не брат.

Я – главный пролетарий,

А вы пролетарьат.

Хоть вшивая команда

Почти одна лишь шваль.

Wir bringen`s schon zustande,

Versuchen wir einmal.*.

* Мы справимся, давайте попробуем (нем.).

От классовых собратьев

Привет вам передал

Хоть лупят вас собратья,

 Гнетёт их капитал

Ведь немцы тароваты,

Им ведом мрак и свет.

Земля ж у вас богата,

Порядка только нет.

Сегодня рано, завтра поздно,

Порядок в полночь наведу.

И для России станет долгой

Та ночь в семнадцатом году.

Во-первых: власть – советам,

(Естественно моим).

Кто не согласен в этом,

Того в тюрьме сгноим.

Поймёт любая дура,

Ребёнок и старик:

Где ваша диктатура –

Там нужен Беня Крик!

Мы всем устроим шухер,

Большой вселенский шмон.

Буржую и старухе

Дадим один талон.

Дадим всем по чернухе

Хошь плюй, а хочешь, жуй.

И хорошо старухе,

И кончится буржуй.

Твердят мне оппоненты,

Что тезис мой нелеп:

Без банка и без ренты

Исчезнет сразу хлеб.

Я это понимаю –

Буржуя лишь прижать…

Хлеб будет к Первомаю!

И будет рожь рожать!

А эти оппоненты –

Есть классовый наш враг!

Антантовых агентов

В истории овраг!

На них я буду цыкать

От имени ЦеКа

И их я буду чикать

От имени ЧеКа

И стало Крика много

Буржуя ж ни фига.

 В ЧеКа одна дорога,

 Где жизнь не дорога

Пошла волна разврата,

Пошла большая кровь.

И брат пошёл на брата,

И кончилась Любовь.

                   *  *  *

Не стало Бога в синагогах!

Отверз от них свой Яхве лик.

Хоть на Руси евреев много,

Да каждый третий – большевик!

И служат делу революции,

Готовят миру свой удар.

Не Тору чтут, а резолюции,

И каждый третий – комиссар!

Ведут они отряды гоев

В огонь межклассовой борьбы,

Чтоб превратив весь мир в изгоев,

Украсть немного у судьбы.

Кровава долгая дорога!

Кровавы лица и штыки.

Им их не жаль, ведь гоев много!

Вперёд идут большевики!

Не стало Бога в синагогах…

И хоть вопрос совсем не прост,

Но так, кроваво и убого,

Здесь был посеян Холокост.

Их паровоз вперёд лети!

В коммуне остановка.

Иного нет у них пути.

В руках у них винтовка.

         ***

Господа офицеры!

Среди будней войны

Мы забыли манеры,

Нет в том нашей вины.

Ведь пылают пожары

По российским холмам.

Это жгут комиссары

То, что дорого нам.

Среди зноя и пыли,

И военных тревог

И Любовь, и Россию

Каждый в сердце сберёг.

Все мы выросли в Храме,

Храм тот в нашей крови.

Храм всегда этот с нами

Веры, Надежды, Любви.

Наша добрая Вера

И светла, и чиста

Учит – каждому мера

Идеалы Христа.

Худший есть из пороков

Словоблудия труд,

Что от слов лжепророков

Лишь плевелы взойдут.

Нам Надежда – Россия

Наша мать, наша дочь.

Её росы и сини,

Её сила и мощь.

Ей – сыновняя нежность,

Ей – родительский долг.

За её безмятежность

Будет драться наш полк.

Среди крови и пота

Этой долгой войны

Нам светила забота,

Нежность верной жены.

Ведь Любовь – наша сила,

Ведь в любви наша жизнь.

Она – наше светило

Средь сражений и тризн.

Для России примером

Всегда были и есть,

Господа офицеры,

Ваши Доблесть и Честь.

Но пылают пожары

По российским холмам.

Это жгут комиссары

То, что дорого нам.

Там расстреляна Вера

И Надежда в крови,

И глумятся подонки

Там над телом Любви.

Их кровава дорога.

Могут зло лишь принесть,

Позабывшие Бога

И поправшие Честь.

Господа офицеры!

Среди будней войны

Мы устали без меры,

Нет в том нашей вины.

Ведь пылают пожары

По российским холмам.

Это жгут комиссары

То, что дорого нам.

            *  *  *

Гуляет нынче Гуляйполе,

Рекою льется самогон.

Испить безвластье всласть и вволю

Слетелась мразь со всех сторон.

Им стала лозунгом Свобода,

Им средством жизни стал грабёж.

Слова про счастие народа.

А жизнь? Цена ей медный грош.

Эх, яблочко, цвета спелого

Руби красного, коли белого.

Эх, яблочко, цвета ясного

Руби белого, коли красного.

О, слово сладкое – Свобода!

О, слово твёрдое – Закон!

Навеки для людского рода

Закон с Свободой обручён.

Где нет Закона – нет Свободы

И правит бал там беспредел.

А без Свободы нет Закона

Там плахи, пытки и расстрел.

В краях, где все горды развратом,

Свободу и Закон поправ,

Там правый будет виноватым,

А виноватый будет прав.

Благословенны те края.

Где в душах граждан испокон

Живут, работают, царят

Лишь Бог, Свобода и Закон.

Где гражданин – он часть народа,

Понял, судя гордыни грех –

У каждого своя Свобода.

Закон? Закон один для всех.

Лишь там, перед Богом в ответе,

В мир этот грешный придут

Закона законные дети –

Любовь, Справедливость и Труд.

И чтоб не случилось на свете

С терпением всё перетрут

Свободы свободные дети –

Любовь, Справедливость и Труд.

                 *  *  *

Страну кормила продразвёрстка,

Как узаконенный грабёж,

Продукты мерили напёрстком,

По зёрнам выдавали рожь.

Была богатая страна,

Теперь она разорена.

Был товар и были щи –

Съели всё то–ва–ри–щи.

Уже вторые сутки

Задумчив Беня Крик.

– Да, результаты архижутки,

Когда за всех решает штык.

Зачем? Чтоб дура диктатура –

Раба доктрин, дитя химер

На человеческой натуре

Решала детский свой пример.

Да, видно, правы оппоненты.

Да, верно, тезис мой нелеп.

Издержки то эксперимента!

Теперь я дарую вам…НЭП.

А это всё-таки Свобода,

Какой ни есть, а всё ж Закон.

И это значит у народа

Есть интерес. Со всех сторон!

И сразу всё зашевелилось,

Проснулось, словно от дождя.

Благополучие явилось

И… дети славили вождя.

                *  *  *

А где–то в диких джунглях Африки

Обилен дождь в сезон дождей.

В краях, где кровь дешевле паприки,

Обилен вождь в сезон вождей.

Сплошь из “Спасителей Отечества”

Велик диктаторов отряд.

Ну, а “Надежды Человечества”

Те, прямо, в очередь стоят.

Они как изгнанные бесы,

У Сатаны их миллион.

Кровавы бесов интересы

И им названье – легион.

В России Беня, там Бенито,

Под пьяный возглас “Biеr und Krig”*

Уж к власти рвётся Адольфито

И к ней крадётся Коба Крик.

*Пиво и война- лозунг фашиского путча 1923г.

Делами грязными повязан

Товарищ Бенин – Коба Крик.

Собой грузин. Ему обязан.

Он террорист и большевик.

И, как лукавый царедворец,

Дела он Бенины повёл.

Ан глядь – уж в дамках горец.

А Беня? Так. ”В зафук пошёл.”

И от подобного расстройства

Скончался вскоре Беня Крик,

Не дав Земле землеустройства,

Не дав порядка ни на миг.

В крутой мороз январских дней,

Под звуки песнопений,

Соорудили мавзолей

И подписали:” Бенин”.

И с этих пор его могила

Символизирует террор.

Диктата давящая сила –

Кровав гранит и чёрен лабрадор.

Под сенью бенинского лика

Созрел и власти передел.

И вот команде Бени Крика

Поставлен должен быть предел.

Романтики большой дороги

И революции творцы,

Они живые полубоги

Сплошь интриганы и бойцы.

“Братство, Равенство, Свобода”,

“Владыкой мира станет Труд”.

Бессмыслицей такого рода

Они живут, стреляют, лгут.

У Кобы собственная схема,

Чтоб круг порвать борьбы, измен,

Нужна жестокая система.

И Коба хочет перемен.

Держав, хранитель и садовник

Всех благ народов и царей,

Его Величество Чиновник –

Хранитель нравственных идей.

Держав, губитель и виновник

Всех бед народов и царей,

Его Убожество Чиновник –

Губитель нравственных идей.

И было так во время оно,

И будет так, как было встарь.

Суть в том – кто: Бог или Мамона

В душе его воздвиг алтарь.

Диктатор, бывший уголовник,

Дизайнер мировых систем,

Решает Коба, что чиновник –

Решенье всех его проблем.

А чтоб чиновничьи соблазны

Не завели с собою спор,

Труды бы не были напрасны

Решит проблемы все террор.

Диктатор, выше Я закона!

Вдолблю в чиновничую тварь

Ему – Я Бог, ему – Мамона,

Ему – Народ и Государь.

Сегодня он герой, любовник,

Руководитель, столп основ,

А завтра – выброшен в терновник,

Где слышен стон и скрип зубов.

В бараке левом Лео

С фамилией Бронштейн,

В бараке правом Савва

С фамилией Эпштейн.

Теперь уже не гордый,

Уже не норовист,

Теперь уже и “морда”,

И просто уклонист.

Их паровоз вперед лети,

В Гулаге остановка.

Иного нет у них пути,

Их сторожит винтовка!

               *  *  *

Евреи и грузины с моралью из резины

Страшнее Бени во сто крат.

Евреи и грузины уселись в лимузины,

Себя, назвав – партаппарат.

Где было дело и культура,

Была наука, был талант,

Взошёл сорняк номенклатуры.

Госплан теперь всему гарант.

Вот плотник из Владивостока.

Гвоздь, прежде чем вбивать,

В Москву, за год вперёд до срока,

Заявку должен подавать.

Её умножат, подытожат

И запланируют металл,

Чтобы Урал (по плану тоже)

Необходимый гвоздь сковал.

Красиво, может на картинке,

Но, видно, вёл расчёт не Бог!

Не стало пуговиц в ширинке,

Не стало мыла и сапог.

Ну, а народ? Хоть страшно беден,

Но это русский, наш народ,

Он не бунтует, он не вреден,

Он веселится и поёт.

— Это молот, это серп,

Это наш советский герб.

Хочешь сей, а хочешь, куй,

Всё равно получишь… рубль.

У Кобы ушки на макушке,

Ну, чует Коба, – быть беде.

Лишь утро осветило пушки,

Пошло вперёд эНКаВеДе.

И, видно, перепившись… кваса,

Берёт, хватает всех подряд.

И все – “шпионы Гондураса”,

И все – “вредителей отряд”.

В Сибирь пошли вагоны, этапы, эшелоны,

За стыком стык отстукивает путь.

А за окном зелёным берёзки и клёны,

Как будто говорят: “Не позабудь”.

Так, спутник всякой диктатуры,

Надёжно был посеян страх.

Взошла звезда номенклатуры,

Развеяв все надежды в прах.

А страхом он чего добьётся?

И знает Коба наперёд,

Что как верёвочка не вьётся,

Всё равно конец придёт.

Свою лелея паранойю,

Убив друзей, убив жену,

Кровавой, страшною ценою

Он эту выиграл войну.

Зачем? Где правит диктатура

Убиты Совесть, Долг и Честь.

Там страх становится культурой,

В цене Продажность, Подлость, Лесть.

Зачем? Что б волчьей стаей

Провыть: “Владыкой мира станет труд”.

Зачем? Уж мы-то знаем,

Где трудоголики живут!

И ад земной назвавши раем,

Лгать, что соратники не лгут,

Зачем? Уж мы-то знаем,

Как трудоголики живут!

Зачем, все эти тяжкие, зачем?

Ответы все у Берия.

Как покарать, кого и чем,

Кого лишать доверия.

Рождённым под звездою страха,

Всю жизнь дрожать и предавать.

Под страхом жизненного краха,

Всю жизнь ложиться и вставать.

Лакеям, вынутым из праха,

И, вдруг, придавленным, как вошь,

Лекарство лучшее от страха –

Система тическая ложь.

Им страх – особая культура –

Искусство лгать и предавать.

Владеет им номенклатура,

Что б хлеб и масло добывать.

Наркомы, критики, юристы,

Директора заводов, бань,

Комдивы, судьи, финансисты

Игры опасной знают грань.

А что дела идут не валко,

То это Кобе не беда.

Ведь любят! Как собака палку!

А это верность навсегда.

Но что б себя обезопасить

От внутренних интриг и драк,

И жизнь паскудную украсить –

Далёкий, внешний нужен враг.

“На погибель всем буржуям

Мировой пожар раздуем”.

Пели, пели, распевали,

Раздували, раздували.

               *   *   *

Немецкий бюргер перепуган –

Режим московский зол и дик!

Угрозы узел связан туго:

Восток, еврей и большевик.

Порядок должен миром править!

Порядок бюргеру – как  роль.

Порядок должен рейх исправить,

Кто даст порядок – тот король.

Крикун, иудоненавистник

И политический Werwolf,*

Тирана Кобы злой завистник,

Нацистов фюрер – Крик Адольф.

*    Оборотень

Бесовской той же он породы –

Носитель ненависти, зла.

Европы бич, палач народов,

Чуть не спаливший мир дотла.

– Большевикам своим – концлагерь,

Евреям – печи, немцам – рост,

А если ты немецкий парень,

Бери шинель и “drang nach Ost”.*

* в поход на восток

– Мы, немцы, тароваты,

Нам ведом мрак и свет.

Земля ж у них богата,

Порядка только нет.

Так вот, не позже, чем к субботе

Порядок новый миру дам,

Порядок в танках и в пехоте

И… уничтожил Роттердам.

Европы житель перепуган –

Режим берлинский зол и дик!

Угрозы узел связан туго –

Гестапо, фюрер, штурмовик!

– А что б покончить с делом росса,

Отмстить за множество обид

Готов и план мой “Барбаросса”

И росс в недели будет бит.

В свирепой дурости надёжен

Агент наш лучший – Коба Крик.

Весь комсостав им уничтожен –

Теперь возможен и блицкриг.

Он мирным договором связан,

(А это лучший наш приём),

И не заметить он обязан,

Как мы свой вермахт развернём.

Смешна доктрина” малой кровью”!

Но что б успешно воевать –

Вредна солдатскому здоровью.

Велю я больше убивать!

За все дела, коль надо будет,

Отвечу я! (Хоть я и врун, тс-с).

Но победителей не судят!

Итак, вперёд! И “Gott mit uns!”*

 * с нами Бог

Не поминайте Бога всуе,

Не суйте в грязные дела,

Он всуе всё перетусует

И все дела сожжёт дотла!

            *  *  *

Когда от моря и до моря

Взорвалась разом тишина,

Тогда неся потоки горя,

На нас обрушилась война.

Ещё бомбили самолёты,

В упор, “стреляя с колеса”,

Вперёд рванулась их пехота

И танковые корпуса.

И сокрушая оборону,

Неслась врагов стальная рать,

Чтоб обойти укрепрайоны,

Успеть “котлы” образовать.

Как повелось уже от века,

Немецкий так решил генштаб –

Тиран без армии – калека!

Он не тиран уже, а раб.

И как в гигантской мясорубке,

Крутились люди, порох, сталь.

Итог печален этой рубки –

Погибла армия! А жаль!

Был план продуман без изъяна –

Его писал не идиот.

Погибла армия! Вне плана

Остался только наш народ.

На Червоной и Белой Руси

Бьётся отважно наш воин.

Боже! Его сохрани и спаси!

Он участи лучшей достоин.

Дым над Малой, Новой Русью,

Дым – боль выжженных равнин.

Он сердца печалит грустью,

Пепелищами руин.

И сестёр на помощь кликая,

Для борьбы вся напряглась,

Запылала Русь Великая,

Грозным гневом налилась.

Украина золотая

Шлёт России свой привет.

Белоруссия родная

В битвах близит дни побед.

– Хоть в жестоком мы полоне,

Враг силён и лют их кат,

Но народ наш не преклонен –

Пусть погибнет супостат.

Ты – Великая и в деле!

Ты дерись! За нас не трусь.

Крепок дух в народном теле.

Мы едины! С нами Русь!

Утром рано партизаны

Дом покинули родной,

Чтоб, погибнув безымянно,

Заслонить тебя собой!

И ярость благородная

Вскипела, как волна,

И грянула народная

Священная война.

             *  *  *

От излучины гжатской

Мысль – остра и быстра –

Ты лети в край мой вятский

На реку Бисера,

Что в сиянии лета,

В изумруде лесов,

Бирюзою одета

В серебре моих снов!

Там – суровые люди.

В них так много добра.

И пусть вечно так будет,

Коль течёт Бисера.

Здесь – красивые дети.

Их бы бабам рожать.

Только тут на рассвете

Мужикам умирать.

На излучине Гжати

Нас собрала война.

Все мы – кровные братья!

Мать – Россия страна.

Все мы гордые люди –

Мать врагу не сдадим.

Нищету мы забудем

И бесправье простим.

Ведь тираны не вечны

Вечна Родина – мать.

Ей я предан навечно,

Мне её защищать.

И пусть парень я вятский

И молюсь на пенёк,

Но мне по сердцу гжатский

Озорной паренёк!

За него я в ответе

Перед всеми людьми.

Он улыбкой расцветит

Мглу космической тьмы!

Я вгрызусь в эту землю!

Им меня не сломить.

Лишь победу приемлю.

Завещаю вам … Жить!

           *  *  *

Их было сорок миллионов –

Слезинок на лице Земли,

Петров, Ахметов, Зой, Антонов,

Тех, что безвременно ушли.

Они, в мир посланные Богом,

Чтоб благородней сделать мир,

Для мира сделали так много,

Прервав чумы фашистской пир.

Свобода наша им награда,

Лишь за неё они шли в ад

Горящих улиц Сталинграда,

В голодный, стылый Ленинград.

Их было много безымянных

И героических имён,

Трудом, чьим ратным враг незваный

Был бит, повержен, побеждён.

И вот под куполом рейхстага

Иван – судья и прокурор!

Кому страшна его отвага

Себе выносят приговор.

В бессильной злобе издыхает

Механик мировой Fleischwolf, *

Часы последние считает

Нацистский фюрер Крик Адольф.

*Мясорубка

Когда готова доза яда

И жизнь поставлена на кон,

Ты оглянись! В твоих отрядах

Был Бог?! Свобода и Закон?

А если нет – пустое дело!

И ты исчезнешь без следа.

И не оставишь даже тела,

Уйдёшь, как с поля лебеда.

                * * *

И с голубого небосвода

Упала чёрная звезда…

Война окончена! Свобода

Осталась с нами навсегда.

Но что Свобода без Закона,

Когда свободен лишь тиран?

Тогда Свобода вне закона,

Тогда Свобода лишь обман.

Солдату не нужна свобода,

Ему важней солдатский долг!

Но повидали мы народы

Те, что в свободе знают толк.

Ах, янки! Славный парень янки!

Любитель джаза и машин

Встречал с восторгом наши танки.…

Такая гадость ихний джин!

И распрекрасная Европа

С солдатом щедра и нежна,

Как Одиссея Пенелопа,

Его приветствует она.

Но нам милее всех на свете

Дотла сожжённая страна,

Гробы отцов, скелеты дети

И измождённая жена.

Там выживали, как умели,

Победу трудно тыл ковал.

Ради великой этой цели

Мёрз, голодал и умирал!

Отмоем, обуем, оденем, наткём,

Накормим, научим, засеем, сожнём,

Откроем, построим, настроим, споём.

Не плачьте, девчата, теперь заживём!

Да, впрочем, надо не забыть

За всё вождя благодарить!

За нас он думал и решал

Теперь ещё бы не мешал.

Апломб вождя тому виною?

Его режим тому цена?

Над разорённою страною

Взошла “холодная война”.

Ах, янки! Славный парень янки!

Мечтали мы, как пара дураков,

Что переплавим наши танки

На мирных множество плугов!

Война – войной, обед – обедом!

Мой бывший друг – мой новый враг,

Ковать я вынужден победу

В застенках множества “шараг”.

Идя сквозь годы и невзгоды,

Мой враг – мой друг, в тебе я чту

Свои расстрелянные годы,

Свою убитую мечту.

В ней жизнь моя, как гран в аптеке,

Имела б смысл, имела б эталон

И… Да хранят тебя во веки

Твой Бог, Свобода и Закон.

А мной вожди охотно правят,

Меня лелеют и пасут,

И в “заблуждении” исправят,

И в “искушении” спасут.

В парткоме, в органах, в Гулаге

Я их “заботой” окружён.

В колхозе, в армии, в шараге

Не раб, но паспорта лишён.

Мечта их жизни – власть рутины.

Права и Совесть – просто звук.

Заплёл полмира в паутину

Их Супервождь, их Сверхпаук.

                *  *  *

– “Опять весна идёт по свету»,

Кричат московские грачи,

А привлечённые к ответу

Молчат кремлёвские врачи.

А что ответить бедолагам?

Что Коба Крик уже старик?

Ведь затаскают по степлагам

И вырвут брешущий язык.

Но время, время так упрямо!

Просторный дом и тих и пуст.

Тиран упал и слово “Мама”

Слетело с побелевших уст.

         Мать:                      

– Мой сын, дошёл ты до итога:

Вся жизнь, как мартовская ночь!

Вокруг тебя народу много,

Беда – и некому помочь.

Завет Любви я не нарушу

Пришла, как любящая мать,

Принять покаянную душу

И в горний мир сопровождать.

          Коба:                   

–  Мне не в чем каяться, родная,

Я жил, как повелел мне век,

Прогнивший, старый мир ломая,

Чтоб вырос новый человек.

Я, вождь страны, отец народа,

Я не присвоил ничего,

Я множил труд, страну не продал,

Хотел лишь только одного:

Чтобы трудом – не чьей–то милостью

Жила трудящихся страна

И стала б царством справедливости

Горда, прекрасна и сильна.

Ради великой этой цели

Шёл, не жалея ничего,

Всегда в бою, всегда в шинели

И не щадил я никого.

Всю жизнь, крутясь в работе адской,

Порой не ведал, что творил…

С тобой кто эти двое в штатском?

          Мать:          

– Здесь Вельзевул и Гавриил.

              Коба:        

– Мои дела оценит время,

Осудит лишь потомков суд.

Истории несу я бремя,

Пусть покаяния не ждут.

        Гавриил:               

– И пьедесталы упадут,

И станут щебнем мавзолеи,

Когда в основу их лёг труд

Больной, бессмысленной идеи.

Ведь Бог – Создатель и Творец,

Свой рукотворный мир творя,

В богоподобный образец

Характер свой вложил не зря.

Как Бог – творец, как Бог – свободен!

Он – созидающий борец,

Он справедлив и благороден,

И мудрый муж, и любящий отец.

Таков он лишь, когда свободен.

А без свободы – подлый раб!

Для гордой миссии не годен –

Он бездуховен, нищ и слаб.

Кто отнял у него свободу,

Тот враг и Бога и людей.

Приносит гибель он народу,

Каких бы ни был он идей.

            Коба:                     

– Твой Бог испытывал терпенье

Рабов, рождающих рабов,

Из поколенья в поколенье,

Пока не слышал дерзких слов:

“Никто не даст нам избавленья

Ни Бог, ни царь и не герой.

Добьёмся мы освобожденья

Своею собственной рукой.

Весь мир насилья мы разрушим

До основанья, а затем

Мы наш, мы новый мир построим,

Кто был ничем, тот станет всем.”

Я, разрушитель и строитель!

А щепки? Щепок мне не жаль,

Чтоб в новом мире, новый житель

Не знал насилье и печаль.

           Гавриил:                

– Сгубить насилие насильем?

Такое снится лишь глупцам!

Другие здесь нужны усилья,

Что не доступны гордецам.

Нужны дел скромных терриконы,

Сизифов ежедневный труд.

Блюсти закон. Творить законы,

Какие ждут, какие чтут.

Вот Вельзевул. Он лжец, подлиза,

Великий спец по гордецам

И автор вашего девиза –

Мир хижинам – война дворцам!

Сам испытавший гнев господний,

За грех гордыни смещён в ад.

Лаврентий Палыч преисподней

С тобою встретиться он рад.

            Вельзевул:            

–  За все грехи внесён ты в списки,

Веков тебе так двадцать пять

Кипеть без права переписки,

Грехам твоим – тебя долбать.

             Коба:                     

–  Так, значит, вы одна команда?

Против меня вы заодно!

Теократическая банда

Из чёрно-белого кино!

           Гавриил:                

–  Ты прав! В одной мы все упряжке.

Господь один и цель одна.

В несчётноклеточные шашки

Играют Бог и Сатана.

Бог строит царство справедливости,

А Сатана там оппонент.

Он устраняет центры лживости,

Системы слабый элемент.

Бог Жизнь дает, Надежду, Веру,

Любимца отправляет в путь

Вершить свой выбор, зная меру,

На путь греха чтоб не свернуть.

Пройти путем Добра, Познания,

Свою свободу не отдав,

И умножать Добро и Знания,

Чужой свободы не отняв.

Случайный выбор множат годы

И жизнь становится судьбой!

Но кто достоин Чести и Свободы

Тот каждый день идёт за ними в бой.

В конце пути, у жизни края,

Велик душой и сердцем чист,

Желанный гость ты в рощах рая,

Будь иудей ты иль буддист.

Но рай не вечная стагнация

Душ вечных вечный хоровод,

А отдых и реинкарнация

И к новой жизни переход.

В цепочке прошлых воплощений

Трудом ты общество менял,

Из нравов, знаний, увлечений

Свой новый мир сформировал.

И строгий любящий родитель

Тебе награда за любовь.

Любви источник и даритель –

Дарить её ты будешь вновь.

Любовь и Труд, и жизни чудо –

Живая цепь, живая связь времён!

Она цела в душе покуда

Есть Бог, Свобода и Закон.

            Вельзевул:             

– У Сатаны своя задача –

Очистить мир от скверны лжи

И для удачи той задачи

Из лжи он строит миражи.

Блестят на ярмарке тщеславий

Соблазнов грешных миллион

Из кружев лести, блёсток славы.

Торговцы – бесов легион.

Пройдёшь путём Добра, Познания

Средь зла, обмана, мишуры?

Умножишь ты Добро и Знания,

Не приняв бесовской игры?

Свобода выбора священна!

Душа здесь ставка – не штаны!

Ты обманулся! И мгновенно

Ты стал добычей Сатаны!

              Мать:                      

–  Пока не стал ты бесов пленником,

По ветру не пустил мой вдовий труд,

Смири себя и стань священником –

Твердила я, а матери не лгут.

Одной счастливою семьёй

В нелёгком мире больше б стало.

Женил, крестил, став всем роднёй,

А я б детей твоих качала.

Но ты, гордыней обуян,

Из грешных сделался грешнейшим.

Когда б ты не был властью пьян

Одним тираном было б меньше.

                 Вельзевул:             

–  С начала мира и доныне,

Как искушенье, как напасть

Был самым тяжким грех гордыни

За ним богатство, слава, власть.

Гордец находчив и силён,

Ему все заповеди лживы!

Закон ему уж не закон,

Когда блеснёт блесна наживы.

Поймать любого гордеца

Для беса сущая забава.

Рыбак рыбачит на живца,

А чёрт рыбачит на халяву.

Кто любит труд, свободу ценит,

Кому опорою закон,

Тот ничего уж не изменит

Он на богатство обречён,

Он обречён на власть и славу,

Кому что нужно – выбирай!

Но он не выберет халяву,

Ведь впереди дорога в рай.

Его божественным началом-

Всегда стремленье созидать,

И как бы жизнь их не качала,

Их счастьем было – больше дать.

Ужасно падка на халяву

Лишь человеческая мразь,

Иметь всё даром, не по праву,

Не напрягаясь, не трудясь.

Мразь может всё – убить, украсть,

Разносит мерзкую заразу.

Страшны халявы Деньги, Власть,

Страшней халява Всёисразу.

Их первым мерзостным началом

Всегда – стремленье разрушать.

Куда бы жизнь их не толкала,

Их счастьем было – больше взять.

Процесс развития всех наций

Наглядно можно представлять,

Как результаты калькуляций,

Балансов этих дать и взять.

И гибель всех цивилизаций,

Где гибнут все – и раб, и князь –

Итог борьбы людей и наций,

Где победила снова мразь.

                 Коба:                      

– Куда же смотрит ваш Господь?

И что с божественным началом?

Не может монстра побороть?

Иль изменил своим началам?

                  Вельзевул:             

– Господь романтик и зануда,

Он свято верует в Любовь,

Он верит в Труд, он верит в Чудо –

Мир выбирает блуд и кровь.

Свобода выбора священна!

Что выбрал мир – то выбрал Бог.

Коль в тленном мире всё растленно –

Мир выбрал гибельный порог.

Нам, скромным труженикам ада,

Дерьмо всё это разгребать.

Чтоб мир стоял, кому–то надо

Всю эту мразь уничтожать.

             Коба:                       

–  Добро должно быть с кулаками!

“Не мир, но меч принёс я вам!”*

Не вижу разницы меж нами,

Коль всё равно, чем бить по головам.

* Матф. 10.34

Пусть я убийца и тиран,

Но жил неистово трудясь,

Чтоб на пространстве многих стран

Навек исчезла эта мразь.

              Вельзевул:             

–  Душа бессмертная бессмертна

И зло всегда рождает зло!

Ошибку Бога править смертным?

Вот тут тебе не повезло.

Посмертно божий суд решает,

Кто Богу друг, кто Богу враг,

Кто жил, как мразь, – тех в ад бросают,

Уничтожаемых, как брак.

Устоев общества крушитель,

Халявой меченый балбес –

В аду лишь энергоноситель,

Сырьё для адовских АЭС.

Но смертный, смертными казнённый,

Минуя суд уходит в рай,

Побыв овечкою смиренной,

Вернётся волком в тот же край.

              Коба:                       

– Устал я. Всюду виноват

Себя не чувствуя виновным.

Раз суд, то нужен адвокат,

Чтоб суд ваш был судом законным.

А если нет, то уходите,

Земные ждут меня дела.

Пока дела на вас, простите,

эНКаВеДе не завела.

              Гавриил:                 

– Когда ты гневом рвёшь аорты,

Берёшь последний Рубикон,

Ты оглянись! В твоих когортах

Был Бог?! Свобода и Закон?

А если нет – пустое дело,

И здесь лежит не бог, не царь,

А дурно пахнущее тело –

Бурсак, нагадивший в алтарь.*

* И. Джугашвили исключён из духовной семинарии за осквернение алтаря

Вокруг тебя одна лишь грязь,

Кто верен слову – диктатура,

Подловознёсшаяся мразь

С названием номенклатура.

Прожил бы честно и достойно

Под знаком мира и труда.

Ты ж стал вождём! Козлом при бойне,

Что вёл всё стадо не туда.

Куда привёл? И что построил?

Поставил в стойло свой народ

Без Бога, нравственных устоев,

Лишив закона и свобод.

И власть тирана самодура

Кому сегодня перейдёт?

Или сорняк номенклатуры

Еще пышнее расцветёт?

 Вельзевул:               

– Известно, что в твоих шарашках

Куётся ядерный кумир,

Чтоб не гадать нам на ромашках,

Умрёт – спасётся этот мир,

Ответь нам: в своре негодяев

Найдётся ль мудрый доброхот,

Кто катастрофу сознавая,

Надежду миру вновь вернёт?

         Коба:                      

– Номенклатура, верно, дура.

Не может мудрым быть лакей,

Когда лакейская натура

Ума и совести сильней.

 Куда же смотрит ваш Господь?

И что с божественным началом?

Не мог меня, что ль обороть?

Иль изменил своим началам?

            Гавриил:                 

– Свобода выбора священна!

Что выбрал ты – то выбрал Бог!

          Коба:                      

 – Я каюсь! В этом мире бренном

Я шёл по худшей из дорог.

Куда душа взлетала встарь,

Туда умчалась фурия.

И умер царь. Великий Царь!

Страны Номенклатурия.

           *  *  *

За власть, за собственную шкуру,

За место средь элитных каст,

Пошла лупить номенклатура

Кого во что и чем горазд.

Берия, Берия

Потерял доверие

И товарищ Маленков

Надавал ему пинков.

Но это был калиф на миг.

Потом поймали их самих

И долго били.

И лучшее в себе доистребили.

            *  *  *

О чём задумалась Россия

На перепутье трёх дорог?

Перед тобой пути любые:

Хозяин умер! Пёс издох!

Хоть сотни лет тебя учили,

Но суть твоей беды проста.

Мадам Россия! Вы забыли

Две главных истины Христа.

Он мудрых слов не тратя много,

Учил, что надо жить любя.

Любя душой и сердцем Бога,

Любить и ближних как себя.

Через Любовь, став ближе Богу,

Мы встанем ближе и тесней

И сообща найдём дорогу,

Где станем лучше и честней.

Но сорок лет, как лжепророки,

Ведут пустыней бытия

И проповедуют пороки,

Уча посредством бития.

И на пути, залитом кровью,

Нести тебе свой тяжкий крест.

И с мазохистскою любовью

Носить, пока не надоест.

За грех соблазна, грех сомненья

Нести свой крест обречена,

На испытанья и мученья,

Себя обрёкшая страна.

И если где-то изнемогут,

Исторгнув долгий, тяжкий стон,

Они пусть знают: им помогут

Лишь Бог, Свобода и Закон.

Когда от мала до велика,

У всех созреет мысль одна,

Свободной станет и великой

Моя любимая страна.

А если нет – пустое дело!

И, видно, твой удел таков,

И по пустыням можешь смело

Бродить хоть сорок сороков.

            *  *  *

Как азиатская скульптура,

Как азиатский, злобный хан,

За всем следит номенклатура –

Библейский зверь Левиафан.

Им движут злоба и пороки,

Давно забыт животный страх,

Как дань чиновничьей мороке

И он погряз в своих грехах.

Здесь хитрость, зависть, алчность, месть,

Кичливость, лживость, блуд и лесть,

Побольше взять, послаще съесть,

И всех грехов не перечесть.

И что за диво! Издалёка

Лишь тот входил во власти храм,

На ком стоят печати рока –

“Отменный лжец”, “отпетый хам”.

Они улыбчивой стеною –

На фото. Дружно. “Всем двором”.

Но управление страною –

Как бой бульдогов под ковром.

Наградой за бульдожью хватку

Им будет кость с названьем власть.

И тот, кто выиграет схватку –

Лишь тот навластвуется всласть.

И не понять мозгам собачьим,

Что власть – не кость, а инструмент –

Звездой стать чистой и горячей

В свой исторический момент.

Гореть, светить, себя сжигая,

И украшая небосклон,

Вести туда, где процветают

Народ, Свобода и Закон.

Народ – твой Бог. Твой император!

Источник власти! Не объект.

Иначе ты лишь узурпатор –

Закон нарушивший субъект.

Прорвётся правда сквозь нагайки,

Сквозь льстивый вой кликуш и клик:

– Ты лишь главарь бандитской шайки!

И твоё имя – Некто Крик.

                 *  *  *

Средь равных равный Крик Хрущёв,

Но только чуточку равнее.

Средь хитрых хитрый Крик Хрущёв,

Но только чуточку хитрее.

Он в том Содоме, боже правый,

Где каждый шаг грозил свинцом,

Среди бесчеловечных нравов

Жил с человеческим лицом.

Любил жену, детей и шутку,

Плясал, коль надо, гопака,

Но мог он в трудную минутку

Задать любому трепака.

Мнил комиссар на той гражданской:

Цель революции чиста!

Узнал мурза на службе ханской

Жестокость ханского кнута.

Крестьянской хватки, хитрый малый

С волками жил – по волчьи выл.

Ему был чужд режим кровавый –

К нему он ненависть копил.

За азиатскую натуру,

Ложь, азиатский деспотизм

И костоломную структуру.

Но свято чтил социализм.

– Он расцветёт ещё на диво,

Умножит свой авторитет

И станет обществом счастливых –

Лишь поменять приоритет

И верный путь начать сначала

По самой верной из наук…

Как в старой сказке про мочало,

Где паука сожрал паук.

Режима последний романтик,

Защитник марксистских идей –

В них каждый бесценен, как антик.

В их обществе всё для людей!

Нам сказку эту прочитает

Мечтатель, новый  царь в Кремле

За двадцать лет пообещает

Построить рай на всей Земле.

Нас, скромных строителей рая,

Волнует земное жильё,

Что в войнах и грозах сгорая

Уже превращалось в гнильё.

Нас, честных строителей рая,

Бесспорно коробит Гулаг:

Раз жизнь в том раю дорогая –

Там нет лагерей и шараг.

Свободных строителей рая

Волнуют другие права.

И эти права обещая

Он станет всему голова.

Коль капитану цель ясна –

То ледокол осилит льдины!

Когда позиция честна-

Народ и партия едины!

Важны нам собственность и власть

Лишь как теории аспекты.

Умеем мы и жать и прясть

И строить новые проспекты.

И нам на собственность плевать,

Нам только б собственность трудилась

Кто будет ею обладать?

Лишь это б в пользу превратилось.

Чтоб эффективный честный труд

Поднял величие Отчизны

И мог гордиться каждый тут

Страной, Свободой, нормой жизни.

Производительность труда

Была, чтоб высшей в мире!

И это вам не ерунда,

А дважды два – четыре!

Лишь только так, лишь только раз,

В борьбе без правил и оваций

Судьба подарит скромный шанс –

Войти в число великих наций.

А власть? Без власти всё непрочно.

Там цели нет и жизнь беспутна.

Любая власть всегда порочна,

Но абсолютная – порочна абсолютно!

Но раз берётся капитан –

Без колебаний, без сомнений…

То в путь отважный караван.

Пусть вам поможет добрый гений.

Он, одолев позор и страх,

Закроет фабрики репрессий.

Погибнет проклятым Гулаг

В разоблачительном процессе.

Пусть узник, выживший в беде

Найдёт, хоть позднее, но счастье

В кругу семьи, в борьбе, в труде –

Он пережил судьбы ненастье.

Помянем тех, кто не дошёл –

Пал оклеветанный молвою.

Помянем тех, кто не пришёл

С поднятой гордо головою.

Вождь с человеческим лицом

Вернул людей из униженья.

Не долго слыл он мудрецом

И всё ж достоин уваженья.

Боёв партийных ветеран,

И кровь на нём, но скажет тоже:

– Во всем виновен лишь тиран,

Но не партийные вельможи.

Они, как прежде, у руля

И он – заложник банды:

Как свита лепит короля –

Так капитан лишь часть команды!

Позор и горе той стране,

Где рулевой – номенклатура!

Забыт там долг. Зато в цене

Власть, ложь и собственная шкура.

Их запланировал тиран,

Как часть своей жестокой схемы.

Тирана нет – остался план.

Они часть плановой системы.

                  *  *  *

Уж было так во время оно:

Повержен Бог, сражён Мамона

И первобытная братва

Вещает дерзкие слова:

– Мол, вонь вонючих наших шкур

Не снёс бы даже Эпикур,

Желаем фиговый листок

Казать на запад и восток!

И каждый хоть при атавизме,

Живём – в пещерном коммунизме!

Услышан был народа глас.

Стояла вонь, хоть вырви глаз.

Нашлись, конечно, мудрецы-

Все краснобаи, хитрецы

И план по фиговым листам

Направлен срочно по местам.

И кричал еще гонец:

– План, не сделавшим, конец!

План не сделавший вигвам

Будет выброшен к фигам!

Вал по плану, план по валу

Стало тех листков навалом.

Благо фиги дофига –

Зафигованы луга.

Только валом шла халтура –

Не тот фасон, не та фигура!

Модели канувших веков…

Ну, разве, что на стариков.

Поведал нам о том Тацит.

Упомянул и дефицит,

Сказав: при тех номенклатурах –

Мы б до сих пор ходили в шкурах!

              *  *  *

Свобода, Прибыль, Конкуренция

Прогресса мощные киты,

Всех экономик квинтэссенция,

Их судьбоносные щиты.

И превращают, без сомнения,

Прогресса гневные киты

Край, где потерпят унижение

В край беспросветной нищеты.

А нам, какой с китов тех прок?

У нас ведь бедность добродетель.

Богатство же большой порок.

У нас – тиран, как благодетель.

Смесь лжи и лести на устах.

Здесь правит, в жанре детектива,

Всесильный План на трёх китах:

Насилье, Страх и Директива.

Что делать, строить? Где добыть?

Какая будет перспектива?

Как, сколько, что производить?

Решит Госплана директива.

Заложит в планы труд, людей,

Сырьё, энергию, финансы,

Цену конструкторских идей,

Проектировщикам авансы.

Для сотен тысяч производств

Создаст заказ, раздаст подряды.

Без наложений и уродств

Поставки свяжет и наряды.

И всё без права на ошибку!

Чтоб дефицит и долгострой

Не принесли системе зыбкой

Великий крах или застой.

Немыслимый, гигантский труд!

Его египетским зовут.

А результат? Великий шиш,

Гора рождала в муках мышь.

Режим – одно из тяжких благ

Предпишет врач больному-хронику,

Режимом пользовал Гулаг

Больную планом экономику.

Гулаг – часть плановой системы,

Её хранитель, верный пёс

Убить Гулаг – лишь часть проблемы:

Цел будет глиняный колосс.

Но это будет план–калека,

Он будет жив, пока жив страх.

Ему не быть грозою века

И не стоять на трёх китах.

Чтоб не менять всей власти формы

Была придумана новинка:

На базу плановой платформы

Приляпать элементы рынка.

В одну телегу впрячь не можно

Быка и трепетную лань…

Из этого понять не сложно,

У Крик Хрущёва дело дрянь.

Режим не рушил он – лишь правил.

Всё это было суета!

Убив Гулаг, в живых оставив

Лишь директивного кита –

Обрёк себя стать циркачём:

Моноциклист – эквилибристом.

Не став тираном, палачом

Навек прослыть волюнтаристом.

                *  *   *

Он “девку блудную” генетику,

Как прежде, гонит со двора,

А “лженауку” кибернетику

Признать был вынужден вчера.

Учил ученых он учить,

Учил писателей писать,

Где кукурузу посадить,

И что потребно рисовать.

Грозил буржуям кулаком

И обещал их “закопать”,

И по трибуне башмаком:

Покажем “Кузькину им мать”.

Тут вклад в историю бесспорен

Чтут крепко янки “мать Кузьмы”

Где Оксфорд скажет: “I am sorry” *-

Там янки скажет: “икс Кьюзьми” *.

* “I am sorry”, “excuse me”- Извините (англ.)

Грозил догнать и перегнать,

Но, а народу было ясно:

– Пожалуй, можно обогнать –

Да голый зад казать опасно!

Не то все со смеху помрут

И не с кем будет состязаться.

Ну, так и быть – пускай живут,

Быть может, где-то пригодятся.

Он на кубинский карнавал,

Чтоб гринго было веселее

Своих ракетчиков послал

И к ним ракеты помощнее.

И для любимого народа

Он не жалел ни слов, ни ласк:

Ему он даровал свободу

И … расстрелял Новочеркасск.

– Нам тесен стал социализм

И скоро станет жизнь иною.

И он построил коммунизм,

Но …за кремлевскою стеною.

– Вам анекдотец про Никиту?

Весёлый парень был Иван!

А за Иваном щурясь сыто

Лениво бдил Левиафан.

– Свободы в рабстве не бывает!

Свободный раб – всего лишь раб.

Ну, пусть немного поболтает –

Свободен он, как в банке краб.

         *  *  *

Да это, что я всё о мрази!

Жила великая страна!

Жила устойчива к заразе

Трудом и совестью сильна.

На реках строила плотины,

В степях пахала целину,

Ковала бронзу, мяла глину,

Плыла в арктическом плену.

Стальные делала турбины,

Делила атом, жала хлеб,

Смешные ставила картины,

Искала нефть, плясала стэп.

Училась, думала, мечтала,

Любила, мучилась, ждала,

В запой поэзию читала,

В запой же горькую пила.

И я там жил! Мёд–пиво пил!

Куда-то ехал, где–то плыл,

Я там страдал, я там любил!

……                   Короче жил!

И наших грёз апофеоз,

Не то Колумб, не то Христос

Прославит он двадцатый век

И то, что может Человек.

Была запущена звезда!

Звезда взорвала города!

И взрыв тот был всепланетарен,

Звезда по имени Гагарин!

От излучины гжатской

До Вселенной высот

Славный мальчик из Гжатска

Школу жизни пройдёт.

С благодарностью к людям

В лучезарных глазах,

Ничего не забудет,

Никого не предаст.

На излучине гжатской

Тех, что стали травой,

Испив доли солдатской

На второй мировой.

Тех, что комплекс создали

С твёрдой верой в прогресс.

Тех, что в путь провожали

И встречали с небес.

Он взглянул из Вселенной!

Он взглянул словно Бог!

Красотой несравненной

Надивиться не мог.

Реки, горы Тибета,

Континенты, моря –

Это наша планета!

Это наша Земля

Хрупкий, маленький шарик-

Голубая Земля

Неужели подарит

Только звон хрусталя!

Последний звон.

Прощальный звон.

Печальный звон.

Хрустальный звон.

На космических тропах,

На коврах из цветов,

В америках и в европах

Он кричать был готов

– Люди! Мир так прекрасен!

– Люди! Мир неделим!

Путь вражды нам опасен,

Если выжить хотим!

 Открыватель Вселенной!

Новой Эры гонец!

Это мир вожделенный,

Это войнам конец.

               *  *  *

Как скоротечно это было!

Пока не выветрился страх

И рать чиновничья забыла,

Что был дамоклов меч – Гулаг.

Мешок Пандоры развязали,

Во всём наметился застой,

Из всех щелей повылезали

Блат, дефицит и долгострой.

А как там, в мире капитала?

Мир жил без ложных, сложных схем

И набирал неспешно баллы

В соревновании систем.

Союз труда и капитала,

Союз тарифов и валют

И рынка общего начала

Простор инвесторам дают.

Свобода, Прибыль, Конкуренция,

Диктату плана не в пример,

Ведут лихую интервенцию

На достиженья эНТээР*

* НТР -научно-техническая революция

А что Хрущёв – наш хитрый малый?

Он много ездил, видел, знал –

Ему, конечно, ясно стало,

Что побеждает капитал.

–  Системная нужна реформа

И свежий ветер перемен

Экономической платформы

Исправить, чтоб опасный крен.

В экономической реформе

Поймут все – деньги любят счёт.

А в обиходе станут нормой

Аренда, прибыль, хозрасчёт.

Цена и качество товара

Не бюрократа компетенция,

Не похвала его, не кара,

А предприятий конкуренция.

Свой интерес, храня всегда

Без обещаний, клятв, заклятий

Поднимут качество труда

Акционеры предприятий.

Свобода, прибыль, конкуренция

Систем двух общие киты

Дадут начало конвергенции

Прогресса, мира, красоты.

Придёт и в наши хаты

Достойной жизни свет.

Земля ж у нас богата –

Порядка только нет.

Но станет ли служить реформе

Друг дефицита, блата брат,

Бандит, по сути, и по форме,

Прогресса тормоз – бюрократ?

Хрущёв, конечно, оценил

Какой он груз взвалил на плечи

Всегда он помнил и ценил

Совет, что дал Уинстон Черчилль:

–  Цена реформы высока,

Нужна большая подготовка,

Нельзя брать пропасть в два прыжка –

Нужны терпенье и сноровка!

       И в рамках этой подготовки,

Решая кадровый вопрос,

Он основательно и ловко

Всё руководство перетрёс.

Реформам, чтоб открыть дорогу

В оркестр собрал ничтожных лиц,

Хоть горьких пьяниц там не много,

Но серых множество тупиц.

Чтобы на этом сером фоне

Сиял звездой волюнтарист!

Он и не думал о Законе –

Он был всегда авантюрист.

С Левиафаном шутки плохи:

Своё он кровное блюдёт.

Кто посягнул на власти крохи –

Того бестрепетно порвёт.

И был ещё он бравый малый,

И был, как будто, не профан,

Но только вмиг его не стало –

Его сожрал Левиафан!

Так осень серыми дождями

Покрыла небо серой мглой.

И мы под серыми вождями

Вступили в серый свой Застой.

Демократическим винцом

Хрущёвская бродила брага,

Но “с человеческим лицом”

Жить пожелала только Прага.

Вновь торжествует враг реформы,

Друг дефицита, блата брат,

Бандит, по сути, и по форме,

Прогресса тормоз – бюрократ.

           *  *  *

По Госплану не дыша

Ходит – бродит статдуша.

И положено душе

Четверть кейса “Атташе”

Одна сотая авто

И суконное пальто,

Пять носков и три гвоздя

И солёных три груздя,

Много всякой чепухи

От ха–ха и до хи–хи…

Потребляет всё душа

Тем она и хороша!

Не положено душе

Лимузинов в гараже,

Ни шиншилловых боа,

Ни заморских фейхоа.

Даже овощ ананас –

Этот овощ не для нас.

Но желает всё душа –

Тем она и хороша.

Наши души сосчитают

На статдушу умножают

И готова директива,

Директива жить счастливо.

Очень любят белки все

Бег на месте в колесе.

Получают нынче план

И Баку и Магадан.

Декалитрами духи,

Километры чепухи,

Кубометры мармелада-

То – то детки будут рады.

Сорок тысяч тонн приборов –

Всё берут без разговоров.

План по валу. Вал по плану

Все трудились неустанно.

Очень любят белки все

Бег на месте в колесе!

Все трудились – веселились,

Оглянулись – прослезились!

Результат, увы, таков –

Ни приборов, ни духов!

Перевыполнили план

И Москва, и Ереван,

Только очень уж плохи

И приборы, и духи.

По сортаментам старьё

Лишь испортили сырьё.

Показали раж и стиль,

Вскоре сдали всё в утиль.

  О–очень любят белки все

  Бег на месте в колесе!

*  *  *

Застой, как массовый запой!

Теряешь в нём, что нажил в годы.

И вечно длится пир чумной,

Чумные пляшут хороводы.

Как долго, долго бились вы,

Всё подавить своей рутиной.

Гордитесь! Вы, увы, правы –

Народ и партия едины.

Маленькие люди,

Маленький мирок,

Маленькие судьбы,

Маленький порок,

Маленькая вера,

Маленькая страсть –

Где бы, что-то выпить,

Где бы, что украсть.

Крупные акулы –

Мир для них широк,

Крупные посулы –

Маленький в них прок,

Маленькая вера,

Маленькая страсть –

Где бы, что-то выпить,

Где бы, что украсть.

Маразматическая рать

В державные уселась кресла,

Бальзамом лести, чтоб питать

Свои дряхлеющие чресла.

Они преступны и жадны,

Для утоленья самомнений

Крадут надежды у страны

И у грядущих поколений.

Держав губитель и виновник

Всех бед народов и людей

Его убожество чиновник –

Губитель нравственных идей.

Корабль из пьяниц и невежд

Летит в созвездие Убожеств

Оркестр несбывшихся надежд

Под управлением ничтожеств.

                 *  *  *

В этом мире сомнений,

Прозябанья во мгле,

Словно грешные тени,

Мы бредём по Земле.

В бурном море Обмана,

В океане Разлук

Мне маяк и охрана

Лишь кольцо твоих рук.

А я, заблудившийся странник,

Сломавший свой посох надежд,

Бреду я, убогий изгнанник,

В отрепьях истлевших одежд.

И крик мой в ночи умирает,

Мой след погибает в пыли

И душу мою распинают

Молчаньем глухим ковыли

В душе моей полной тревоги

Одна лишь надежда живёт

И верю своей я дороге,

Что снова к тебе приведёт.

И я, возвратившийся странник,

Обретший свой посох надежд,

Я, буду у Бога избранник,

В расцветьи пурпурных одежд,

И взгляд станет царственно светел,

И голос уверенно тих.

О, счастье, что ты есть на свете!

О, радость, что есть встречи миг!

              *  *  *

Но глухоту и духоту

Орал не сдавшийся Высоцкий.

Любовь он сеял, доброту,

Свободы дух и смысл высокий.

Певец орал, то есть пахал,

Коль говорить былинным слогом.

Он пел, любил, творил и знал:

– Мне будет спеть, что перед Богом.

На площадях безумная девица

Кричала: “вижу Трою падшей в прах”,

Но ясновидцев, как и очевидцев,

Во все века сжигают на кострах!

Сгорел певец, сгорел провидец,

Аккорд, взяв лопнувшей струной,!

Не равнодушный очевидец,

Не постоявший за ценой!

Тын–да БАМ–м! Тын–да БАМ–м!

Звонят колокола

Железная дорога

Сквозь горы пролегла.

Железная дорога,

Железные мосты,

Дорога – недотрога

Так сколько стоишь ты?

Не окупить тебя вовеки.

За те же деньги, в тот же срок

Моя Россия, в прошлом веке,

Воздвигла сеть своих дорог.

              *  *  *

Под рокот бубнов, плач зурны,

Средь абрикосовой весны

Твердыней стал Афганистан-

Край необъявленной войны.

Голубые долины,

Быстрых рек берега,

Зной пустынной равнины,

Гиндукуша снега…

Стерегут минареты

Дух застывших времён,

Магомета заветы,

Дикость горных племён.

Их – в марксистское счастье

Из исламских оков

Погнала в одночасье

Сталь армейских штыков.

От афганской разборки

Партий, кланов и лиц

Затрещат переборки

Азиатских границ.

И кремлёвские старцы,

Как партийный презент,

Как подарок из ларца

Шлют туда “контингент”

Голубые долины

Сразу вздыбятся вдруг

И забудут равнины:

Шурави* – значит друг

   * советский 

Будут брать минареты,

Кишлаки и дворцы

Голубые береты,

Голубые стрельцы.

Грань солдатского долга,

Кто пропал, а кто пан

Помнят Хост и Иолго,

Знает “чёрный тюльпан”!

На не правое дело

Их послали вожди.

И воюют умело,

Но победы не жди.

За речью речь, за тостом тост:

Вожди себя не забывают –

За тьму побед, чего–то рост,

Кряхтя, друг друга награждают.

В маразме, видно, не грешно

Лгать о победах безыскусно.

И это было бы смешно,

Когда бы не было так гнусно!

            *  *  *

Капитализм, социализм?

Не стоят споры ни гроша!

Давно избрала прагматизм

Ничья чиновничья душа.

Лишь позволял бы этот изм

Россию грабить без конца

И мог построить коммунизм

Внутри Садового кольца.

Пусть там блестит, как медный грош,

Вином и водкой налитая

Их “золотая” молодежь,

Увы, совсем не золотая.

Как ядовитые отростки,

Как гроздья будущей беды,

Растут от мрази отморозки

Беспутством, праздностью горды.

Бездельники и спекулянты,

Ихпринцип прост: купил-продал.

Они в России эмигранты.

Они из племени кидал.

Фарца дружила с криминалом,

Владел путаной сутенёр,

Ясак платили “чёрным налом”

Творцы финансовых афёр.

Для них питательной средою

Всегда служила ложь отцов.

Года проходят чередою –

Мужает племя подлецов.

Отцы их, сплошь “ Народа слуги”,

Своих не видели господ

И тщетны были б их потуги

Представить кто такой – Народ.

Формально этому Народу

Принадлежат и собственность, и власть,

Но не понять Народу сроду,

Что это: благо иль напасть?

Твердят ему пропагандисты

И репрессивный аппарат:

Вы в этом фильме лишь статисты,

А режиссёр здесь – бюрократ.

Единолично правит бал –

Ни перед кем не отвечает.

Ну, если лишнее украл

То сам себя и уличает.

Держав губитель и виновник

Всех бед народов и людей,

Его убожество, чиновник –

Губитель нравственных идей.

Зачем–то говорит одно,

Зачем–то делает другое.

Так раб дешёвое вино

Подаст к столу за дорогое.

И эта лживая мораль

Была им с детства не понятна:

– Зачем султан, зайдя в сераль

Искать на солнце должен пятна?

Уж если этому народу

Принадлежат и собственность, и власть –

Болтая звучно про Свободу

Не трудно собственность украсть.

Когда и шахту, и завод

Присвоит наша братия

Оставит власть себе народ:

Наступит де–мок–ра–ти–я!

А власть? Она всегда у злата!

И нам не долго надо ждать:

Нам злато купит демократа –

Он даст нам право воровать.

Тогда мы выйдем из Застоя,

Купив себе права отцов.

Уходят годы стороною –

Приходит время подлецов.

Но нам нет, горя от ума!

Долой загулы, прочь апатия!

Свобода нас свела с ума

И манит словом «демократия».

Да, что скрывать, так повелось!

Всех манит птица – тройка!

Лукаво бойко поднялось,

Взлетело слово “Перестройка”.

Слова, слова! Всего лишь звук!

Они умрут, став эхом шалым.

Они уйдут, загнав нас в круг,

Тех, кто довольствуется малым.

                 *   *   *

Народные трибуны полезли на трибуны!

И каждый Цицерон.

Народные трибуны свирепы словно гунны!

И каждый лжеНерон.

Спалить Россию он не прочь

И Украине мысль сосватать:

– Тиха украинская ночь,

Да сало надо перепрятать!

Итог? Таможни и границы,

Таджикистан и Карабах,

Чечни жестокие страницы,

Убийства, кровь, насилье, страх.

Детей голодные глазницы

И стариков немой укор.

Мечты подстреленные птицы,

Судьбы жестокий приговор.

А им всё мало! Что–то топчут,

Кого–то треплют, что–то лгут.

Родную матушку растопчут,

Родного батюшку сотрут.

– Кто вы? Спроси во лжи бредущих!

– Что вы? В стране, что к вам добра.

Мост между прошлым и грядущим?

Или десант меж завтра и вчера?

Десант, по логике десанта, –

Есть сброд, забывших о Любви!

Как гнус, ужаливший гиганта,

Погибнет в собственной крови.

Но мост меж прошлым и грядущим-

Живая цепь, живая связь времён!

С ней путь осилит в Храм идущий,

Где Бог, Свобода и Закон.

Держав хранитель и садовник

Всех благ народов и людей,

Твоё Величество, Чиновник –

Хранитель нравственных идей-

Твой долг такие дать законы

Чья суть понятна и чиста,

Чтоб мог восславить под чаконы

Три новых истины Христа:

– Да будет мирным день летящий!

– За радость жить трудом воздай!

– Будь счастлив, каждый в мир входящий!

Приди. Владей. И созидай.

Пока ж тусовки и бомонды

Имеют власть Политбюро.

Структуры, партии и фонды

Стригут Россию под зеро.

Экономистом стал фарцовщик

И финансистом спекулянт.

Напёрсточник–аранжировщик

Госдуме дарит свой талант.

Страна забыла о прогрессе

Их путь не блещет торжеством.

Они из множества профессий

Владеют только воровством.

Но “наезжает” на тусовки

Не генерал, не эрудит –

Нахальный, денежный и ловкий

Организованный бандит.

            *  *   *

У кота вор–кота

Шрам на пузе живота.

Потому–что кот вор–кот

Есть бандюга и проглот.

У кота вор–кота

Идиотская мечта:

Чтоб кругом цвела халява

И водилась наркота.

Но живёт наш кот вор–кот,

Как собачий антрекот:

То его швейцар облает,

То легавый “заметёт”.

Жизнь по тюрьмам проведёт

Криминальный кот вор–кот

Потому, что этот кот

Просто мразь, и просто скот.

Но явился Эльцен Крик.

Лёг он спать как большевик,

А проснулся – демократ!

Всем ворам он друг и брат.

У кота вор–кота

Сразу жизнь пошла не та!

И сбылась, чем чёрт не шутит,

Идиотская мечта.

Золотая у кота

Цепь на пузе живота!

Только той цепи дороже

Ресторанные счета.

Процветает кот вор–кот.

У него и в банке счёт.

В нём на килеров расходы

И от рэкета приход.

Он богат, богат, как Крез!

У подъезда “Мерседес”.

Рестораны и бордели

Его главный интерес.

Всё оплатит глупый лох!

Оплатил он госналог

И ещё исправно платит

Рубль за выдох, рубль за вдох!

Только выборы грядут,

Президента изберут

И команде Эльцен Крика,

Может быть, придет капут.

Призадумалась братва:

Вновь тюремная жратва?

Снова нам по фени ботать?

У параши голова?

Нам такого пахана

Мог послать лишь Сатана.

Пахану кто не поможет-

Грош вору тому цена.

Всё имеет номинал –

Совесть, власть и капитал.

Вот такая дерьмократия,

Где в почёте криминал.

Центы, доллары текли-

Миллионы натекли.

Эльцен Крику власть купили

И обратно потекли.

          *   *   *

Стоит Россия на хайвее

И ковыряется в носу:

Ещё б какому чародею

Отдать разбойничью красу?

А по стране идёт старуха,

При ней и посох и сума.

Старуху ту зовут Разруха,

Что начинается в умах.

–  Эльцен, Эльцен президент,

Иностранный резидент,

Он евреям мать Россию

Сдал под банковский процент.

–  Демократы, демокрады

Обокрали всех и рады.

Прикупили себе виллы-

Так и просятся на вилы.

– Эх, яблочко цвета разного,

потребляли мы с тобой много красного

Эх, яблочко цвета спелого,

Не заманишь в красный рай меня зрелого.

                 *   *   *

Двадцатый век! Век атома и слёз!

Весь мир поставил на колёса.

Из фарсов, истин, лжи и грёз

Воздвиг коварные торосы.

Слаб бездуховный человек

Всю жизнь блуждающий в торосах

Тернист запутан жизни бег

И брошен им надежды посох.

Неверен слабый человек,

Как путь блуждающей кометы,

Жесток к нему жестокий век –

Он платит тою же монетой.

Делами этих слабаков

Ложь, зло и ненависть разлиты,

И об пороги кабаков

Их судьбы жалкие разбиты.

Двадцатый век! Крылатый век!

Он – весь в стремительном полёте!

Стал всемогущим человек

Где труд и разум стал в почёте.

Увы! Не держат злых страстей

И дикой пошлости порыва

Ни мощь компьютерных сетей,

Ни сила ядерного взрыва.

Быть может, в будущем добудут

Добра и Правды эталон.

Его основой верной будут

Лишь Бог, Свобода и Закон.

                *   *   *

Велик и мудр вдохнувший в прах

И в грязь с обочины Вселенной

Великий дух, огонь в глазах,

И буйство жизни дерзновенной.

И мудрость пусть грядущих лет

Откроет тайны мирозданий,

Но Бог – единственный секрет

Вне человеческих познаний.

Откуда мы пришли?

Куда свой путь вершим?

В чём нашей жизни смысл?

Он нам не постижим!

Короток жизни бег

Лишь знаем наперёд –

Из праха мы пришли

Нас ветер унесёт!

Но от рассвета до заката

Пылают в душах вновь и вновь

Огонь желаний, жажда злата,

Надежда, вера и любовь.

Не совместимых мы полны желаний!

Кто ж виноват, что выбор плох?

Судьбу не скрутишь в рог бараний,

Богоподобный, но не Бог!

Знай, что бессилен силы путь!

Знай, что бесплоден путь познанья,

Всегда ничтожна жизни суть

Раз в ней нет места созиданью.

Знай, что души твоей кредит

Подвержен строгому учёту,

Её посмертный аудит

Заставит оплатить по счёту!

В ареопаге Высшего Суда

Осудят всех забывших о прекрасном,

Кто без упорного труда

Потратил жизнь свою напрасно.

Там не поймут сует тщету,

Притворства плач, бред суесловий,

Осудят духа нищету,

Ложь, зло и грех пролитой крови.

И на счету раз ни гроша-

Тогда конец её карьере,

Автоматически душа

Приговорится к высшей мере.

Всегда участвуй в добром деле,

Души богатства умножай,

Чтоб возродиться в новом теле

Люби, твори и созидай.

Ты юности прекрасную мечту

Не разменяй на мерзости порока,

Храни её святую чистоту

Как чистоту судьбы истока.

Прекрасен дом, в котором есть жена,

Твой добрый друг и верная подруга,

Семья, очаг, глоток вина,

Любовь, чтобы беречь друг друга.

Богатства мира, жизни радость,

Увы, нам не даны навек!

Исполнив долг, веселья сладость

Вкуси, мой добрый человек!

А бедность, хоть и не порок,

Лишь верный знак душевной лени.

Но жизнь – игра! И плох игрок,

Когда своей боится тени.

Пустыни за спиной гордыни!

Своею гордостью владей,

Чтобы достойно жить мужчине

Среди людей и для людей.

Взрасти любви и дружбы завязь,

Их тёплый свет в душе храни.

Пороки ненависть и зависть,

Как злых собак, долой гони.

Оставь тщеславия тщету,

Корысти алчные обузы-

Они лишь множат нищету

И мрази мерзкие союзы.

Будь нетерпим лишь к мрази псам,

А друга радуйся удаче.

Не смог, что ты, – он сделал сам

И мир немного стал богаче.

Семью и собственность блюди,

Чти мать и батюшку родного,

Не убивай и не кради,

И не желай жены другого.

В попытках, где не сеял жать

Не заключай условий с Сатаною,

Чтобы халяв уничтожать –

Не постоит он за ценою.

Не поминая Бога всуе

За всё Его благодари,

За свет дневной, за тьму ночную,

За свежесть утренней зари.

Чтоб видеть всю палитру мира

Не стань рабом коварной лжи –

Не сотвори себе кумира,

Своей Свободой дорожи.

Но абсолютная Свобода –

Есть бред заносчивых глупцов.

Её не ведома природа –

Она лишь выдумка лжецов.

Ведь Ты и Я – мы часть народа.

Свободен Ты, свободен Я –

Моя кончается Свобода –  

Где начинается твоя.

Лишь эти к Личности подходы

Приносят обществу успех –

У каждого свои свободы,

Закон всегда один для всех.

Свобода выбора священна!

Но чтобы не было препон

Свой выбор делать совершенным

Должны мы свято чтить Закон.

                 *  *  *

Православный, правоверный

Суть Закона знает верно:

Это право и права,

Правил жёсткая канва.

Лучше нет на свете доли

В правовом трудится поле.

Ведь законы там не лгут

Граждан ценят, берегут.

Гражданин там, а не “лох”!

Он на кровный свой налог

Тех на службу нанимает

Кто наказы исполняет:

– Я не должен жить в дерьме!

– Должен вор сидеть в тюрьме!

– Чистым должен быть бюджет!

– Вам лишь Я авторитет!

За него горой Закон.

И Закону верен он.

Рука об руку идут

И друг друга берегут.

Вместе царствуют и правят,

Правовое поле правят,

Чтоб Закон был совершенным

Объективным, современным.

Знает там и идиот:

Каков Закон – таков народ!

Понимает каждый житель:

Каков народ – таков правитель!

И живут без революций

По законам эволюций.

Там чиновник не балует,

Служит верно, не ворует.

Так живёт почти весь свет.

Лишь у нас порядка нет.

Любят, где Закон и Труд,

Все “о key”  и “very good”.

             *  *  *

Больна сегодня мать Россия!

Чем можешь ей помочь любя?

Ей не нужны слова пустые.

Дела нужны. Начни с себя.

Ты ввек Свободы не видал,

Закон тебя не защищал,

Хранил тебя лишь только Бог

И то, когда сам не был плох.

Ищи свой путь! И ты пройдёшь

Судьбы коварные торосы.

Ищи свой путь! И ты найдёшь

Ответ на вечные вопросы.

Ответ есть – Бог! Он даст тебе

Надежду, силу, чувство меры,

Чтоб справедливым быть в борьбе

За честь, достоинство и веру.

И цель свою достичь, чтоб мог

Без лжи, насилия и срама –

Средь тысяч выбранных дорог

Не забывай дорогу к Храму.

Там в свете трепетном свечи

Уйдут обиды и пороки

Душа заблудшая в ночи

Вернётся в светлые истоки.

Сует тщеславная тщета

Придёт к смиренному итогу –

Всё в этом мире суета,

Творя добро – ты служишь Богу.

Богоподобный человек!

Задумайся о жизни бренной:

Жизнь коротка! Короток век,

Твой век, пылинка во Вселенной!

Но превращают зыбь песка

В мостов надёжные платформы,

Чья стать изящна и крепка, –

Цемент, вода и формы.

Так цемент веры, дух свободы

И форма твёрдая – закон

Формуют из людей народы

И превращают пыль в бетон!

И ты – песчинка, человек,

Найдя свою опору в Боге

Его Закон приняв навек

Свободы выбери дороги!

И обретёшь в награду ты,

Коль свято чтишь Его заветы,

Как благодарости цветы

Любви и дружбы самоцветы.

Благополучия плоды

Наполнят дом твой и сограждан,

И созидания труды

Воздаст своей Отчизне каждый.

И новый день пусть принесёт

Обиды, взлёты и тревоги

Тебя уже он не свернёт

С тобою выбранной дороги.

                  *  *  *

Ловите ветер в паруса

И своенравных птиц удачи!

Любя творите чудеса,

Чтоб мир стал лучше и богаче!

А мразь? Она лишь только грязь!

И смоет грязь поток весенний.

Мир засияет возродясь

Улыбками грядущих поколений!

Тогда, перед Богом в ответе,

В мир этот грешный придут

Свободы свободные дети

Любовь, Справедливость и Труд!

И, чтоб не случилось на свете

С терпением всё перетрут

Закона законные дети

Любовь, Справедливость и Труд!

                                                 1998-1999 гг.

ГИМН РФ

                                                       Президенту России  господину Путину В. В.

Уважаемый Владимир Владимирович!

В условиях безвременья, когда моральные ценности прошлого обесценены, а новые ещё не появились, как всегда, главной ценностью становится золотой телец. И за место рядом с золотым идолом идёт жестокая война, война в которой бандиты и наёмные убийцы ежегодно отстреливают до двух дивизий молодых, здоровых, энергичных, так нужных новой России граждан. Жестокая, безнравственная война, где зачастую одинаково безнравственны и жертвы, и заказчики, и палачи. Прибавьте сюда потери от наркомании, спида и самоубийств от безысходности.

    Этот самогеноцид, самоедство ущербной нации ведёт, в конечном итоге к её самоуничтожению, что, может быть, и входит в планы спецслужб “дружественных” теперь нам государств. Но у нас с Вами другие планы – жить и работать на этой земле, сделав Россию свободным, процветающим, демократическим государством, нашедшим своё достойное место в мировом сообществе.  Россию, для граждан которой понятия честь, доблесть, долг и совесть не пустые звуки, а институты государства стоят на страже свободы и достоинства каждого гражданина и являются созидательным началом экономики, обеспечивающей достойный уровень жизни своих сограждан.

  Поэтому я приветствую Ваши действия по воссозданию государственной символики и атрибутов государственности. Не потому, что “спортсменам нечего петь”, а как первый шаг к воссозданию морали и нравственности общества, к восстановлению законности и доверия граждан к государству, без которых недостижимо процветание России.

   Направляю Вам свой вариант гимна Российской Федерации на музыку Александрова.

   Основой для его написания послужила моя поэма “История государства Российского от Бени Крика до наших дней”, где с позиции нравственности рассмотрена история России ХХ века и бандитская сущность режимов большевиков и постбольшевиков. “Бог, Свобода и Закон” – лейтмотив поэмы и, на мой взгляд, эта формула должна стать нравственной основой государственности России. Тем более, что она уже начертана на российском государственном флаге. Здесь соединены благословение Неба, кровь, пролитая во имя Свободы и хирургическая чистота Закона.  То, что официальный текст уже утверждён, я думаю, не имеет значения. Отказавшись от него, Вы лишь докажете, что слышите голос всей страны, а не только московского михалковского бомонда прославящего, что угодно и кого угодно. На эти грабли мы уже наступаем в третий раз, что достойно разве, что книги Гиннеса.

Но гимн такого огромного, многоликого, государства, как Россия – это ставка больше, чем жизнь! Ведь гимн это не просто набор славящих слов и фраз, попавших в такт, в рифму и в угоду существующей власти. “Всё преходяще, а музыка вечна!” И гимн – это мечта, это надежда, это программа действий. Клятва гражданина на верность. Его молитва!

  По молитве и дадено будет! Гимны процветающих государств содержат слова: “Боже, храни Америку”, “Боже, храни королеву”, “Храни, Господь, Австралию” и т.д. И процветание им дано по полной программе! Не потому, что Господь сыплет на них манну небесную, а потому, что из истории своей страны каждый славящий своё Отечество гражданин вынес простую истину, что нельзя приставать к Господу Богу с молитвой о выигрыше в лотерею, не купив лотерейного билета. И, чтобы заработать на свою удачу, он работает как лошадь, не обращая внимания на то, что цена, которую он платит чаще всего много больше его личного выигрыша. Потому, что знает, где нет Бога – там всё дозволено, а где всё дозволено Свободы и процветания нет и быть не может – ведь Свобода и Вседозволенность антиподы и враги. И он делает свой выбор в пользу Бога, Свободы и Закона.

   Гимн, в конечном счёте, – это созидательная работа всего народа, объединённого общей историей, моральными ценностями, единой целью. И в этом плане его слова, его пафос и аура имеют ключевое значение для дальнейшей истории народа.

   Хоть я и считаю, что для гимна России более всего подходит ода “К радости” С. Рахманинова, но я сделал всё, что мог, чтобы понятия, без которых невозможно существование процветающего общества: честь, долг, совесть, права человека, достоинство гражданина, доверие к власти, единство и созидание прозвучали громче мощных аккордов музыки А. Александрова.

                        С уважением    Анатолий Беседин                            февраль, 2001г.

Гимн Российской Федерации (вариант)

Под северным небом Россия держава

Талантом и волей народа сильна.

Трудом поколений росла твоя слава –

Цвети нам на радость, родная страна!

                 Боже тебя храни! Честью и доблестью

                 Славен всегда был российский народ!

                 Верный Отечеству, долгу и совести

                 Мир и прогресс пусть в труде обретёт!

Суровые выпали нам испытанья

Свободу в жестоких боях отстоять,

В единстве избрали мы путь созиданья

И славим трудом нашу Родину мать!

                 Боже тебя храни! Честью и доблестью

                 Славен всегда был российский народ!

                 Верный Отечеству, долгу и совести

                 Мир и прогресс пусть в труде обретёт!

Сильна будь, Россия, доверием к власти!

Достоинство граждан, безмерно ценя,

Права человека на хрупкое счастье

Надёжно хранит пусть закона броня

                 Боже тебя храни! Честью и доблестью

                 Славен всегда был российский народ!

                 Верный Отечеству, долгу и совести

                 Мир и прогресс пусть в труде обретёт!

                                                                                           2001 г.

Ответ, пришедший из Администрации президента, был ожидаем. В. Коровин, поблагодарил меня за гражданскую позицию, и сообщил, что, так как текст гимна уже принят, то мой поезд уже ушёл.

Но я по-прежнему в претензии к гимну, мной уважаемого С. Михалкова. Особенно к тра-та-та про священную нашу державу. В мире была только одна такая: Священная Римская Империя. Про которую Вольтер писал, что она никакая не священная, не римская и не империя. И, зная об этом, Священную Нашу Державу наш, более-менее грамотный чиновник, сознательно путает со священной нашей коровой, которую убить нельзя, а доить можно. И доят, и доят, и доят!

SONETTO – КОЛОКОЛЬЧИКИ – СОНЕТЫ.

1 –

Пиши обиды на песке. Древняя индийская пословица

Пиши обиды на песке!

Для добрых дел готовь скрижали.

Чтоб не прожить всю жизнь в печали –

Пиши обиды на песке.

И пусть судьба порой надменна,

А жизнь висит на волоске,

Ты верь в любовь! И неизменно

Пиши обиды на песке.

Чтобы в руках горело дело,

А не стучала кровь в виске, –

Твори добро! Иди! И смело

Пиши обиды на песке.

Тогда лишь, вечности гранит

Итоги дел твоих хранит!

2 –

Верные слова не изящны, красивые слова не заслуживают доверия, добрый не красноречив, красноречивый не может быть добрым. Лао Цзы

 Слова, слова! Когда их мало –

Они всей мудрости начало.

Слова, слова! Обилье слов

Всегда достоинство ослов!

Цветы, цветы! Когда их мало –

Они красы земной начало!

Прекрасен цвет и аромат!

Они прекрасней всех наград!

Когда ж цветы стоят в букете

И дружно пахнут на буфете,

Тогда цветы, как и слова, –

От них болит лишь голова.

Средь повседневной суеты –

Вот так и люди! Как цветы.

3 –

 Слепой случай меняет всё. Вергилий

Смешно на спичках экономить,

Опасно спичками играть!

С несчастьем могут познакомить,

И всё, что нажил, в миг отнять.

Такой пустяк, коробка спичек!

Но заключён в ней грозный дар.

Разинул рот на шустрых птичек…

И получай большой пожар!

Вот так и жизнь! Ещё в тебе

Надежды разум усыпляют,

Доверив ласковой судьбе.

Но миг один! И все надежды тают.

Ничто не может быть ничтожно,

То, что опасно и тревожно.

4 –

Дайте женщине зеркало и несколько конфет, и она будет довольна.  Джордж Байрон

Не пожелай ближнему жены своей. М. Задорнов

Люди всегда будут такими, какими делают их женщины; поэтому, если вы хотите, чтобы были великие и добродетельные люди, внушите женщинам, что такое величие и добродетель. Ж. Ж Руссо.

– Свет мой, зеркальце! Скажи!

Мне красотку покажи,

Пышный к празднику букет,

И коробочку конфет!

Покажи мне мой талант –

Многогранный бриллиант!

Радость, счастье и тревогу.

К счастью женскому дорогу.

На лужайке детский крик.

И судьбы счастливый лик,

Счастья этого причину,

Дорогого мне мужчину!

– Ты прекрасна! Спору нет.

Загляни-ка в Интернет.

5 –

Судьбы империй зависят от воспитания молодежи. Аристотель

Иди вперёд! Покуда молод!

Пока задор и сила есть,

Пока судьбы тяжёлый молот

Не исказил ни долг, ни честь.

Иди вперёд! И чист и светел!

Спеши дерзать, чтоб всё успеть.

За дело доброе в ответе

Гори, в делах, чтоб преуспеть!

Стремись вперёд! Пока оркестры

Трубят мелодии любви

И внесены в друзей реестры

Все современники твои.

Догоняй вперёд идущих,

Ждать не надо отстающих.

6 –

Когда потеряна истинная добродетель, является добродушие; когда потеряно добродушие, является справедливость; когда же потеряна справедливость, является приличие. Правила приличия – это только подобия правды и начало всякого беспорядка.  Лао-Цзы

Ведь для кого и Честь пустяк,

Тому всё прочее ничтожно.

Всё – ерунда! И всё – ништяк!

Убийства, кражи – всё возможно…

Изгой и вотчина бандита,

Страна, где слово Честь забыто!

И в наше время подлецов

Не вспомнить опыт ли отцов?

В дуэлях, право, что-то есть!

Хоть бабка надвое сказала…

Бывало так, что слово Честь

И подлеца уничтожало.

А для любого подлеца

Не жалко пули и свинца.

7 –

 Из врагов наших часто следует бояться больше всего самых малых. Жан Лафонтен

Самый хищный зверь на свете,

Перед ним и тигры – дети,

Хищный маленький зверёк,

Под названием хорёк

Коль в курятник хорь ворвётся –

Вот уж кровушки напьётся!

Всё, что движется, летает –

Всё хорёк уничтожает.

Всех задушит, растерзает,

Всё изгадит, провоняет.

Курам – страх, вонючий хорь,

Словно малым детям корь.

Развелось хорьков на свете!

И сидят все в Интернете.

8 –

Мудрый человек не выставляет себя на свет, поэтому блестит; он не говорит о себе, поэтому он славен; он не прославляет себя, поэтому он заслужен; он не возвышает себя, поэтому он является старшим среди других. Лао-Цзы

Живёт на свете просто Нулик.

Хоть не дурак он, и не жулик,

Он абсолютное Ничто,

И звать Никак и сам Никто

Когда ж сойдутся два Нуля,

Пропахнет ими вся земля!

Однако в том престижа нет –

Означен ими туалет.

Когда ж Нуль Цифру обретёт

И пустит вежливо вперёд,

Престиж он Цифры увеличит,

И сам величие найдёт

Быть хочешь рядом с королём?

Всегда будь вежливым Нулём.

9 –

У поэтов есть такой обычай: В круг сойдясь оплёвывать друг друга… Дмитрий Кедрин

Что слава? Яркая заплата На ветхом рубище певца. А. Пушкин

Если вы измеряете свой успех мерой чужих похвал и порицаний, ваша тревога будет бесконечной. Лао-цзы

Славы блеск, признанья час!

Нет нам призраков дороже!

Но ценна ли без прикрас

Мишура, что нас тревожит?

Шумной славы сладкий яд

Нас заманит, одурманит.

Миражей поднимет чад,

Затуманит, оболванит.

Скоротечен славы пир,

Что гордыней нас питает.

Как просроченный кефир,

Слава быстро протухает.

Слава, хоть и божий дар,

Но не выгодный товар

10 –

Наша совесть – судья непогрешимый, пока мы

не убили ее. Оноре де Бальзак

Суд совести тих и безгрешен!

Пока не казнили её.

Но миг! И судья уж повешен!

В душе торжествует зверьё.

В душе, одинокой и подлой,

Где правят разбойник и вор,

Выносится тайно и подло

Жестокий судье приговор.

И пусть не законны законы,

Где правят разбойник и вор!

Свершится над ними законный

Жестокий судьбы приговор.

Следи, чтоб громче всех начал,

Твой голос совести звучал.

11 –

Всякий, у кого есть библиотека и сад, не нуждается больше ни в чем. Цицерон

Жадный беден всегда. Знай цель и предел вожделения. Франческо Петрарка

Жадность бездонна — в эту пропасть можно падать бесконечно. Древнеегипетский папирус

Бедняк и роза! На окне

Она красой его пленяет.

И ярким днём, и при луне,

Богатством жизни насыщает.

Богатство красок, красоту,

Он счастлив тем, что понимает

И чистоту, и доброту!

Всё то, что радостью питает.

Богач пресыщен, сыт и пьян.

И у него большой изъян.

Не розам – жизни он не рад.

Хоть у него их целый сад.

Богатство есть не дом, не сад!

Богат лишь тот, кто жизни рад.

12 –

Большинство из нас похожи на того петуха, который воображал, что солнце встает каждое утро единственно для того, чтобы послушать, как он поет. Джером Клапка Джером

Стоит гора! А в ней — дыра!

Решил Матвей: ему пора

С дырою этой разобраться.

И стал на гору подниматься.

Гордится он! Внизу друзья,

И каждый меньше муравья!

У речки копошатся,

Не могут разобраться:

– Там по горе ползёт к дыре,

Наверное, Матвей?

– Какой Матвей? Там, на горе,

Всего лишь муравей!

Чтоб не казаться муравьём,

Не возносись над бытиём!

13 –

Следи за своими мыслями — они становятся словами, следи за своими словами — они становятся поступкам, следи за своими поступками — они становятся привычками, следи за своими привычками — они становятся характером, следи за своим характером — он станет твоей судьбой. Лао Цзы

Обстоятельства переменчивы, принципы – никогда. Оноре де Бальзак

Идут года! Мелькают лица!

Кипит судьбы водоворот!

И дни мелькают, словно плицы –

Те, что толкают пароход.

Под тяжким грузом обязательств

Порой согнуться можем мы.

Под тяжким гнётом обстоятельств

Порой бредём средь мрачной тьмы.

И неизменен только принцип!

А в суете, среди забот,

Пусть дни мелькают, словно плицы –

Те, что толкают мир вперёд.

Одно из высших в жизни обязательств –

Принц Принцип, выше обстоятельств!

14 –

 Случайные открытия делают только подготовленные умы. Блез Паскаль

Талант и воля неразлучны!

Талант без воли – лишь брехня!

И даже враг таланта – Случай

Боится воли, как огня.

Талант увидел краски мира?

Но всё без цели – суета.

Мираж и мёртвые кумиры,

И серых будней маята.

Лишь воля к цели путь укажет.

Талант к победе поведёт.

Все козни Случая развяжет,

А, там… Кому, как повезёт!

Лишь вместе воля и талант

Горят, как яркий бриллиант!

15 –

Имейте терпение! Пусть грязь осядет, и вода станет чистой, тогда правильные действия станут напрашиваться сами собой. Лао Цзы

Обязано терпение

Терпеть чужое мнение.

И это не чудачество –

Приличной жизни качество.

Но можно ждать и всё терпеть,

И в быстрой жизни не успеть,

О всех жалея и скорбя,

Средь многих дел найти себя.

Жизнь коротка — короток век!

И должен каждый человек,

Храня своё терпение,

Иметь и своё мнение.

Достоинство терпений –

Найти единство мнений.

16 –

Быть человеком — это чувствовать свою ответственность. Чувствовать стыд перед нищетой, которая, казалось бы, и не зависит от тебя. Гордиться каждой победой, одержанной товарищами. Сознавать, что, кладя свой кирпич, и ты помогаешь строить мир. Антуан де Сент-Экзюпери

Дворцы не могут быть в безопасности там, где несчастны хижины. Дизраэли

Обман и насилье – оружие злых.

Не знавших добра, не понявших печали,

В ком совести голос бесплоден и тих.

А голос любви ты услышишь едва ли.

Обман и насилье – оружие злых.

В ком мёртвое сердце из жести и стали.

Кого не тревожат ни песня, ни стих.

Кто жизни не знал, но от жизни устали.

Обман и насилье – оружие злых.

Машины обмана, кто крутит педали,

Из граждан насилием делает жмых.

В народе козлами таких называли!

И чтоб не множить в мире зла,

Не воспитай в себе козла.

17 –

Для народа человеколюбие нужнее, чем огонь и вода. Я видел, как от огня и воды погибали, но не видел, чтобы кто-нибудь погиб от человеколюбия.  Владеть собой настолько, чтобы уважать других, как самого себя, и поступать с ними так, как мы желаем, чтобы с нами поступали, — вот что можно назвать человеколюбием. Конфуций

Лишь в той стране, где гражданин

Трудолюбив, ответственен и честен,

Где сам себе он господин,

С законом дружбою известен,

Лишь там, перед Богом в ответе,

В мир этот грешный придут

Свободы свободные дети –

Любовь, Справедливость и Труд.

И чтоб не случилось на свете,

С терпением всё перетрут

Закона законные дети –

Любовь, Справедливость и Труд.

Лишь Бог, Свобода и Закон

Ведут к победам испокон!

18 –

Поступай так, как желаешь, чтобы с тобой поступали, и люби ближнего, как самого себя. Иисус из Назарета.

Ты юности прекрасную мечту

Не разменяй на мерзости порока,

Храни её святую чистоту,

Как чистоту судьбы истока.

В мечте – фундаменты всего!

В мечте – грядущего отметки!

Весь мир таков, каким его

Мечтали видеть наши предки.

Мечтай! Дерзай! Твори и знай:

В мечте лишь смысл и радость жизни!

Иди! И в камне воплощай

Грядущий день своей Отчизны!

Мечта – источник чистоты

И дней грядущих красоты!

19 –

Самодовольный человек – затвердевшая опухоль на груди общества. М. Горький

Когда природа оставляет прореху в чьем-нибудь уме, она обычно замазывает ее толстым слоем самодовольства.  Генри Лонгфелло

Самодовольный сытый жлоб

Живёт в глуши своей печали.

Тоски своей лелеет гроб

И одиночества медали.

Самодовольный сытый жлоб

Живёт, не ведая о братстве.

В нём — всё! И негде ставить проб

На равнодушия богатстве.

Самодовольные жлобы!

В упор они не видят ближних —

Как ядовитые грибы

Растут и травят радость жизни.

Поганым чтоб не быть грибом –

Не будь заносчивым жлобом!

20 –

Всякий праздный гражданин является вором. Ж. Ж. Руссо

Есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и есть только две добродетели: деятельность и ум. Л. Н. Толстой

Ах! Праздник! Радостные взлёты!

Минут весёлых хоровод!

Одни счастливые заботы

Весельем полнят весь народ.

Но день прошёл! Исчезли звуки

Весёлой праздной суеты.

И снова дела просят руки –

Творцы добра и красоты.

Но, праздник! Этот вечный праздник!

И праздной жизни кутерьма!

Что натворит он, безобразник?

О том узнает лишь тюрьма!

Что праздность – всех пороков мать! –

О том не стоит забывать.

21 –

Истинно мужественный человек должен обнаруживать робость в то время, когда на что-либо решается, должен взвесить все случайности, но при исполнении необходимо быть отважным. Геродот

Я сделал всё! И будь, что будет!

А дальше — как судьба решит!

И, если, вдруг, она осудит –

Меня лишь это насмешит.

Судьба, она упрямых любит!

Тут не всесилен даже рок

Во мне упрямство не убудет –

Была бы цель, и был бы срок.

Я сделал всё! И будь, что будет!

И хоть судьба мне не кума –

Она удачу мне присудит.

Хватило б воли и ума!

Ты сделал всё? И спи спокойно!

Ты заслужил судьбу достойно!

22 –

Всё настоящее – мгновение вечности. Марк Аврелий

Будущее – в настоящем, но будущее – и в прошлом. Это мы создаем его. Если оно плохо, в этом наша вина. Анатоль Франс

В надеждах будущее спит!

В печалях прошлое почило!

Лишь настоящее творит

И вертит вечности точило.

Его мгновенья точат век.

Из будущего искры высекают!

Горит искра – жив человек!

Но миг один! И искры тают!

Из искр, мгновений, создан мир!

И в нём ничто не станет пошлым.

Пока бушует жизни пир,

Пока не стал ты мёртвым прошлым.

Лишь настоящего мгновенья –

Источники любви и вдохновенья.

23 –

Когда уходят герои, на арену выходят клоуны. Генрих Гейне

Ах, маски! Праздничные маски!

Смешной обман! Смешная роль,

Смешные призрачные краски,

Смешная страсть. Смешная боль!

Ах, мир театра и искусства!

Чужая страсть! Чужая боль!

Чужое трепетное чувство!

Вчера был шут! Сейчас – король!

Весь мир – театр! В театре жизни,

Себя лелея и любя,

В минуты радости и тризны

Под маской сохрани себя!

Играя, помни — роль превратна.

Не забывай пути обратно!

24 –

Дружба делает время процветания прекраснее и облегчает горе тем, что дает возможность разделить его с другом. Марк Туллий Цицерон

Когда беда, былую жизнь круша,

Вдруг ляжет одиночеством на плечи,

Тебя от одиночества излечит

Другая одинокая душа.

Но если одиночества печать

Проникла в сердце раною глубокой,

Прочувствуешь ты болью одинокой,

Как трудно в жизни снова жить начать!

Тогда стеной надёжной будет друг!

Друзья тебя укроют в непогоду,

Чтоб смог ты пережить свою невзгоду

И разомкнуть судьбы жестокий круг!

Без испытаний не прожить…

Умейте дружбой дорожить!

25 –

Наши воспоминания не идут далее вчерашнего дня; мы, так сказать, чужды сами себе… У нас совершенно нет внутреннего развития, естественного прогресса; каждая новая идея бесследно вытесняет старые, потому что она не вытекает из них, а является к нам бог весть откуда. Пётр Чаадаев

Демократия – наихудшая форма правления, если не считать всех остальных. Уинстон Черчилль

Закон один для либерала:

Свобода – главное начало!

Зарыта в нём опасная затея –

Идти вперёд, лишь разумом владея.

Для консерватора закон –

Традиций вечен небосклон,

Народ свой бережно хранить,

Свободы дух, культуры нить.

И консерватор, вместе с либералом,

Повязаны должны быть общим идеалом.

Стране служить, вперёд шагать,

Но так, штаны чтоб не порвать!

Чтобы страна достойно жить могла,

Здоровых оба ей нужны крыла.

26 –

Когда государство управляется согласно с разумом, постыдны бедность и нужда; когда государство не управляется согласно с разумом, то постыдны богатства и почести. Конфуций

Святые материнские начала:

Свобода, Равенство, Любовь!

Тепло домашнего причала,

Что греет душу нам и кровь.

Разумность, Совесть, Долг и Честь –

Мужских начал не перечесть!

Должны они восславить Труд,

Создать богатство и уют,

В комфорте чтоб царица-Мать

Могла бы всем повелевать!

Чтоб выше всех земных начал

Её суд совести звучал!

Через Любовь, через богатство,

Возможны Равенство и Братство!

27 –

Время человеческой жизни – миг; ее сущность – вечное течение; ощущение смутно; тело бренно; душа неустойчива; судьба загадочна; слава недостоверна. Одним словом, все относящееся к телу подобно потоку. Относящееся к душе подобно сновидению и дыму. Жизнь – борьба и странствие по чужбине. Посмертная слава – забвение. Но что же может вывести на путь? Ничто, кроме философии. Марк Аврелий

Я – мелкая лужа! Родня океану!

Микробы, как рыбы, пируют на дне.

Мелка и поверхностна? Спорить не стану!

Но есть океанское что-то во мне.

Под сводом небесным, собою прелестна,

Раскинулась вольно средь тверди земли.

К стране неизвестной безвестно, но честно,

Бумажные гордо несу корабли.

И солнце катилось, так ярко светилось,

И ветра мне снилась любовная вязь!

Но что-то случилось! Я вдруг испарилась!

На донце осталась лишь мелкая грязь.

Великий океан тогда лишь может состояться,

Когда он в глубине своей широк

                                    и может самоочищаться.

28 –

Всегда работай. Всегда люби. Люби жену и детей больше самого себя. Не жди от людей благодарности и не огорчайся, если тебя не благодарят. Наставление вместо ненависти, улыбка вместо презрения. Имей всегда в своей библиотеке новую книгу, в погребе – кувшин вина, в саду – свежий цветок. Эпикур

Держи улыбку на лице!

В душе чтоб не было печали,

Чтоб в ней мелодии звучали,

Держи улыбку на лице!

Держи улыбку на лице!

Чтоб в теле радость кровь струила,

Душа чтоб пела и бурлила,

Держи улыбку на лице!

Держи улыбку на лице!

В минуты радости и боли,

В театре, в офисе, в неволе

Держи улыбку на лице!

Улыбки ведь не просто маски,

А радость жить, и видеть жизни краски.

29 –

Кто испытал наслаждение творчества, для того все другие наслаждения уже не существуют. А.П. Чехов

Я мыслю – значит, существую!

Дышу, волнуюсь и горю,

Анализирую, мозгую,

Надеюсь, верю и люблю.

И удивлением горя,

Крутясь средь хаоса событий,

Среди мгновений бытия

Творю я множество открытий!

И в гуще жизненных тревог

Я должен быть умён и гибок,

Чтобы средь множества дорог

Не делать множества ошибок!

Когда б ошибок не иметь,

Мозги могли бы заржаветь!

30 –

Ни водой, ни огнем мы не пользуемся так часто, как дружбой.  Самое трудное в дружбе – быть вровень с тем, кто ниже тебя… если ты в силах оказать другому любую услугу, взвесь прежде, по плечу ли она ему.  Марк Туллий Цицерон

Случайный друг – он лишь попутчик,

С тобой блуждающий в глуши,

Судьбою засланный лазутчик,

Разведчик тайн твоей души.

Случайный враг – он только брак

Судьбы и жизненных иллюзий.

Достойный враг – достойный шаг

В мир без ошибок и конфузий.

Друг или враг? Судьбе решить

С кем ты сейчас сойдёшься в паре.

Но враг — он новым может быть!

А друг? А друг… Он — только старый!

Вражды не надо груз нести! И более потребно

Знать не врагов в лицо, а что тебе враждебно!

31 –

Забудь покой, кто вздумал править женщиной.  Публий Сир

А все-таки жаль немое кино. Какое удовольствие было видеть, как женщина открывает рот, а голоса не слышно. Чарли Чаплин

Женщина – сказка! Женщина – ложь.

Лучше глубины её не тревожь!

Женщина – ласка! Волнующий вамп!

Право и силу дарующий штамп!

Женщина – радость! Женщина – боль.

Подвигов всех сокровенная соль!

Женщина – песня! Волшебный мотив!

Всех преступлений локомотив.

Женщина – мудрость! Женщина – мать!

Всей глубины нам её не понять.

Женщина – атом. Энергия всех!

В мирных бы целях! Вот был бы успех…

Во всех делах, скажу я вам,

Шерше ля фам!

32 –

В тот момент, когда человек начинает задумываться о смысле и ценности жизни, можно начинать считать его больным. З. Фрейд 

Слава Богу, все спасает русское благодушие. Везде подсолнухи — и отлично. Везде деревня — и прекрасно…  В. Розанов

Счастье — это когда тебя понимают, большое счастье — это когда тебя любят, настоящее счастье — это когда любишь ты. Конфуций
Я – солнечный подсолнух!

В любви я сам не свой.

Люблю я неба полог

Небесно-голубой.

И вслед за ярким солнцем

Кручу я головой.

Я, маленькое солнце,

Лучисто золотой.

Люблю своих синичек.

Себя я им дарю.

Под щебетанье птичек

Я жизнь благодарю.

Ты, мой подсолнух золотой,

Проснись и пой!

33 –

Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами… Я полагаю, что мы пришли после других для того, чтобы делать лучше их, чтобы не впадать в их ошибки, в их заблуждения и суеверия. Пётр Чаадаев

Патриотический порыв

Бывает хуже, чем нарыв.

И свою Родину любя,

Ты лучше измени себя!

Чтоб трудолюбие и честность

Имели большую известность,

Чем всем известное бабло!

Быть может, это б помогло –

Через ответственность и труд

Создать богатство и уют.

Тогда б твоё Отечество

Надеждой стало человечества!

Тогда и гордость приумножится

И остальное всё приложится!

34 –

В русском народе поистине есть свобода духа, которая дается лишь тому, кто не слишком поглощен жаждой земной прибыли и земного благоустройства. Россия – страна бытовой свободы, неведомой передовым народам Запада, закрепощенным мещанскими нормами. Бердяев

Русская жизнь строилась сверху государственной жизни и строилась путем насилия. Самодеятельность общественных групп можно искать лишь в домосковский период.  Бердяев

Это Суздаля чистые звоны,

На лесные озёра, пролившие грусть,

Через слово, любовь и законы

Собирали народы в единую Русь

Там, мечи были вложены в ножны.

«Бог не в силе, а в правде» – ценились слова.

Там, бесчестный считался безбожным.

Трудный хлеб был всему голова!

Это Суздаля белые храмы

Провели сквозь века, одолели во мне

Европейскую спесь, азиатчины штаммы.

Он сияет во мне, светлый град на холме!

Пусть светит каждому во тьме

Свой светлый город на холме!

35 –

В мире нет ничего более могущественного, чем идея, время которой пришло. В. Гюго

Войска и их правители

И даже небожители –

Вчерашнее число

Для времени, которое пришло!

Пусть гордо тянут шеи!

Вчерашние злодеи …

Они — лишь хрупкое стекло

Для времени, которое пришло.

Их козни и идеи,

Потуги и затеи –

Одно сплошное зло

Для времени, которое пришло!

Вперёд уверенно иди,

За пульсом времени следи!

36 –

Из честолюбия или чувства долга не может родиться ничего ценного. Ценности возникают благодаря любви и преданности людям и объективным реалиям этого мира. Давно пора заменить идеал успеха идеалом служения. Достойна только та жизнь, которая прожита ради других людей.  А. Эйнштейн.

Мужество – это стремление к цели,

Вера в победу и в выбранный путь.

Будущей жизни мечты и модели,

Воли и сил вдохновенная суть.

Чувство свободы — любить и творить,

Слышать надежды волнующий зов

К общему делу, где честно служить

Долгу и совести каждый готов.

Мужество – это всегда благородные цели,

Смелость и воля, решимость пройти

Жизни невзгоды, одолеть все метели,

Радость победы в борьбе обрести.

В своём служении готовое всегда

Ответить честно «Нет», когда все требуют «Да»!

37 –

            Right or not right? It is my country. (англ)

            Права или не права? Но это моя страна.

Права? Иль не права? Но это родина моя!

А родину, как мать, не выбирают!

Её достоинства всем сердцем вижу я,

Умом же недостатки постигаю.

Она права просторами полей

И красотою своих женщин!

Она права открытостью людей

Талантом каждый, где увенчан.

И не права убогостью дорог,

Ведущих человека к человеку.

И тем, что власти воровской пирог

Поделен между хамами от века.

Люблю Россию я! Но странною любовью!

И вынужден держать топор у изголовья!

38 –

Америку много раз открывали до Колумба, но никому об этом не рассказывали…  Было бы гораздо лучше, если бы эта Америка совсем не была открыта!  Оскар Уайльд.

Орёл стервятник нагл и смел!

Собой гербы он украшает.

Как символ всех кровавых дел

Охотно мир уничтожает.

Орёл двуглавый не взлетит!

Как символ, он объединяет

Восток и Запад, меч и щит.

Культуры наций сохраняет.

В разнообразии миров

Величие прослеживается зримо

Она основа всех основ

Величия Афин и блеска Рима.

А глобализм – всему венец!

И человечеству конец.

39 –

Раньше в России было две беды: дороги и дураки. Теперь прибавилась третья: дураки, указывающие каким путём идти! Михаил Задорнов

При дураке всегда найдется место жулику,

Который жаден и хитёр!

Ты по глазам найдёшь мазурика,

Который боек и остёр.

Поёт он громче соловья

Здоровье, прибыль обещает

Но, только, грязная свинья,

Как обокрасть тебя не знает

Так, чтобы тебя, им выжатый лимон,

Уже обобранный до нитки,

Не защитил бы вдруг закон.

В тюрьму ему чтоб не тащить пожитки.

Не будь наивным дураком, не слушай сказки жулика.

Гони его — мазурика!

40 –

Самый печальный аспект сегодняшней жизни заключается в том, что наука получает знания гораздо быстрее, чем общество приобретает мудрость. Айзек Азимов
Человек и впрямь схож с обезьяной: чем выше он залезает, тем заметнее становится голая задница. Ф. Бэкон

По парку Сан-Сусси среди красот гулял

На озеро пришли, где утки плыли смело.

Товарищ вскрикнул: «У-у-тки!»! А селезень

                                              по-русски понимал,

И понял — плохи шутки! Он крякнул «Кря!»,

                      что значит «Зря!». И стая улетела!

О, времена! Сибирь! Зима! На воды чёрные Абы

Смотрю с моста. Под мутным небом,

Там к берегам уныло жмутся утки. Без пальбы

Идут охотники, и кормят уток хлебом.

Куда же, бедным им, лететь!

                             Афган пальбой все стаи губит.

Пути миграций Запад перекрыл!

                                 Там ветряков могучая семья

Своими лопастями птичьи стаи рубит.

Приходится и уткам, выбрать не тая:

                                 «Россия, родина моя!»

«Вызывает антирес,

Ваш технический прогресс!»

41 –

Истинная любовь похожа на привидение: все о ней говорят, но мало кто ее видел. Франсуа Ларошфуко

Что наша жизнь? Игра! Уроки лицедейства,

Мы получаем у судьбы

В большом театре фарисейства,

Где жизни розги так грубы!

Что наша жизнь? Борьба! Из хаоса событий

Мы выделяем соль и суть!

Чтобы из множества открытий,

Счастливый свой составить путь.

В движеньи жизнь! И сквозь ненастья,

В груди несём огонь крови!

И ищем счастье соучастья

В волшебном таинстве любви!

Чтоб одолеть превратности пути,

Сильней любви нам силы не найти!

            – 42 –

  … страх, стрельба, страсти, страдания – TV

Странные странники странной страны!

Строят маэстро магистров струны,

Страждут экстрима, но страусы страха

Странным стремленьем к страданьям больны.

Странные странники странной страны!

Стронцием страха их страсти полны,

Стрижкой пиастров в кострах катастрофы,

Струпьями стрессов, стриптизом вины.

Странные странники странной страны!

Строгие стражи острогов страшны.

Страсть геростратов и выстрелы монстров, –

Стрёмные страсти у страшной стены.

Всё это, как не назови, –

Великое и пошлое TV!

43 –

 Нельзя обожествлять бесов. Лао-цзы

Народ в России ждёт вождей,

Как в летний зной земля дождей!

— Когда ж придёт Он, наш спаситель!

От дел и мыслей избавитель!

Увы! Но это не народ!

Унылых карликов лишь сброд!

В них нет ни воли, ни ума,

Им раем кажется тюрьма!

Спасёт нас только Гражданин!

Всего в России Господин,

Гарант и двигатель всего!

— Один за всех! И все за одного!

Ну, а вожди? Всегда в цене,

Когда лежат уже в стене!

            – 44 –

«Парламент — не место для дискуссий!» Грызлов спикер ГосДумы.

Парламенты всегда — лишь место для сражений,

Гражданских войн, фронтов в речах и голосах.

Парламентёры с белым флагом мнений

Вопросы все решают на нейтральных полосах

Чтобы в пылу войны и в ярости сражений,

Всегда пылающих в парламентских стенах,

И ясность слова, чёткость выражений

Не вынесли наружу злобу, ненависть и страх!

В парламенте всегда тяжёлая работа:

Законами мостить рокадные шоссе*!

Чтоб, наконец, страна могла работать,

А не стоять в нейтральной полосе!

Но, видно, Дума всё ж не для дискуссий!

А для фуршетов, шоу, послевкусий!

                     * прифронтовые шоссе

45 –

Самую сильную черту отличия человека от животных составляет нравственное чувство, или совесть. И господство его выражается в коротком, но могучем и крайне выразительном слове “должен”. Чарльз Дарвин

Могу — значит должен! Идти за мечтой!

Могу — значит должен! По жизни крутой!

Могу — значит должен! Поверить в любовь!

Могу — значит должен! За честь и свободу пролить свою кровь!

Могу — значит должен! Найти я свой путь!

Могу — значит должен! С пути не свернуть!

Могу — значит должен! Учиться и жить!

Могу — значит должен! Любовь надежду в душе сохранить!

Могу — значит должен! Беречь свою честь!

Могу — значит должен! Ошибки учесть!

Могу — значит должен! Я счастье найти!

Могу — значит должен! В любимой семье, и на верном пути!

Соединив возможности с мечтой,

Всегда ты прав счастливою судьбой!

            – 46 –

«Иншалла» – Всё от бога (араб)

Как много умников вещают всяческую чушь от имени возвышенной религии Аллаха и искажают благородное учение Ислама своими за уши притянутыми толкованиями! Али Апшерони

Что горцу значит «Иншалла»,

                      об этом знает лишь Аллах!

Ну, и шайтан немного.

                       Врёт всем, что он от бога!

Он в слабых душах сеет страх,

                       твердит, что люди только прах

У смертного порога! Что знает в рай дорогу!

Но после смерти — только смерть!

                        И душу больше не согреть

Не солнышком, не телом!

                        Ни радостью, ни делом!

А Нурбагандов видел смерть!

                        И, чтоб достойно умереть

Не взял он маски подлеца,

                        свой долг исполнил до конца,

                                                   и умер смело.

Он честно умер, чтобы жить — 

                        примером братства послужить!

Ушёл, герой! Унёс с собой,

                         шайтанов этих злобный вой,

                                                и их проклятья!

Зовёт России он служить

                          и честно долгом дорожить,

В работе повторяя, как заклятье,

                         — «Работайте, братья»!

И лучше не смогу сказать я:

– «Работайте, братья!»

47 –

Их (западная)  культура выросла исторически из преобладания воли над сердцем, анализа над созерцанием, рассудка во всей его практической трезвости над совестью, власти и принуждения над свободою. …      Если русская духовная культура исходит из сердца, созерцания, свободы и совести, то это отнюдь не означает, что она “отрицает” волю, мысль, форму и организацию. Самобытность русского народа совсем не в том, чтобы пребывать в безволии и безмыслии, наслаждаться бесформенностью и прозябать в хаосе; но в том, чтобы выращивать вторичные силы русской культуры (волю, мысль, форму и организацию) из ее первичных сил (из сердца, из созерцания, из свободы и совести) И. Ильин

В мире людей потерятся не сложно!

В мире людей себя трудно найти!

Совестью мы поверяем тревожно

Честность решений, этапы пути

Совесть — есть вера в себя и надежда,

Долга и чести крутая стезя.

Совесть — есть мера греха! Лишь невежда

Знает свой грех перед кем-то. Не против себя!

Но, где-то за гранью, где копится ложь,

Где совести суд стал греховно беззвучен,

Себя ты теряешь, и вряд ли найдёшь!

Пороками, ложью, судьбою измучен.

Христос сказал не для стиха:

«Не становись рабом греха!»

            – 48 –

                          Вике Орловой

Маленькие дети, мы за них в ответе,

Дети — продолжение любви!

Маленькие дети — лучшее на свете,

Это радость жизни, это зов крови.

Маленькие дети быстро подрастают,

Учатся, взрослеют, начинают жить!

Они своё время лучше понимают,

Хоть и не умеют мигом дорожить.

Вот, уже не дети, и за всё в ответе,

Где-то понимают, что, как не назови,

Маленькие дети — лучшее на свете!

Дети — продолжение любви!

Отрадно мне, когда без потрясений,

В любви вершится смена поколений!

49 –

Благородный муж ставит на первое место долг. Сначала проявляет долг, затем приобретает выгоду, поэтому людям не надоедают его приобретения. Конфуций

Я люблю, и, значит, я живу!

Я живу, и, значит, я надеюсь,

Я хочу, и я надеждой греюсь,

Что я хочу и, значит, я могу,

Я могу и, значит, что я должен,

Добру и долгу действием служить.

Я действую, и, значит, я свободен,

В свободе и ответственности жить,

Я ответственен и, значит, что я честен,

Я честность к объективности стремлю,

Я объективностью известен.

Уместен я! И, значит, жизнь люблю!

Любовь есть жизнь! Она кольцо! А у кольца

Начала нет, и нет конца!

50 –

Вы сами, как никто другой во всей Вселенной, заслуживаете своей любви и преданности. С. Готама (Будда)

Но что же мне делать, если я наверное знаю, что в основании всех человеческих добродетелей лежит глубочайший эгоизм. И чем добродетельнее дело – тем более тут эгоизма. Люби самого себя — вот одно правило, которое я признаю. Жизнь – коммерческая сделка…  Ф. Достоевский.

Любовь к себе — основа жизни!

Уменье ближним дорожить!

Ведь для себя — ты самый ближний!

Умейте ближнего любить.

Но жизнь — коммерческая сделка!

Себя во всём умей ценить.

Но жизнь — сплошная перестрелка!

Чуть прозевал! И некого винить.

Верша свой торг под грохот канонады,

Всегда храни любовь в крови.

Ведь без любви нам ничего не надо!

Ничто не знает цену без любви!

Идеализм ли? Реализм?

В основе их — здоровый эгоизм.

– 51 –

 «Перекуём ключи от их счастья, в ключи для наших сейфов!» Девиз банкиров

Мы в ответе за то, что, как плесень,

Пожираем Природы божественный лик!

Что в заречных лугах не поют больше песен —

Стал родным нам компьютерной мыши язык!

Мы в ответе за то, что отравлены воды,

Что разграблены недра, пылают леса!

Что небес синеву закоптили отходы,

В их грязи умирает земная краса.

Мы ответим за тех, кто поверил,

Что прогресс — это счастья творец,

Алчным гномам, кто молча доверил

Свою совесть и счастья ларец!

Что на голой Земле, без души и лица,

Гордо высится идол Золотого Тельца!

            52 –

Труд избавляет человека от трех главных зол: скуки, порока и нужды. Вольтер

В житейском замкнутом пруду,

Где плавит лень мозги людские,

Неуважение к труду —

Симптом шизофрении!

Лишь подлый люд не ценит труд,

Он ценит кнут и пряник!

И этот люд вперёд ведут

Стаканы мерзкой дряни.

Соединив мечту с трудом —

Души откроешь ставни!

И ты построишь светлый дом,

Создав мечту из камня!

Мечта, терпение и труд —

Все напасти перетрут!

53 –

 В мечте есть сторона, которая лучше действительности; в действительности есть сторона лучше мечты. Полное счастье было бы соединение того и другого. Л.Н. Толстой

Наш главный двигатель — мечта!

Источник радости и цели!

Всё остальное суета —

В глухом лесу, у новогодней ели

А жизни смысл – упорный труд,

Источник радости успеха!

Но путь успеха очень крут —

Бывает не до смеха!

Ведёт по жизни нас любовь!

Источник радости и счастья

Ради неё ты вновь и вновь

Преодолеваешь все ненастья!

Живи для радости, для вдохновенья!

В них жизни смысл и вечное движенье!

            –54 –

Кто берёт — наполняет ладони, кто отдаёт — наполняет сердце. Лао Цзы

Про одиночество вдвоём

Мы громких песен не поём.

Про этот жизни слалом

Под узким одеялом!

Летим мы оба вниз с горы –

Мелькают жизни вехи!

И каждый счастлив до поры,

Живя лишь для утехи.

Но не утеха, не новьё,

А любовь всему начало –

Всё, что отдал – всё твоё!

Всё, что спрятал – всё пропало!

И смысла нет, чтоб с кем попало,

Лишь для утехи лезть под одеяло!

              –55 –

Свободу нельзя получить извне. Свободная наука, свободное искусство, свободное общество, свободная любовь могут быть достигнуты лишь свободным духом. Рабьи души не могут создать ничего свободного. Бердяев

Мы никогда не сможем изменить направление ветра, но в нашей власти поставить нужные паруса. Лао Цзы

Кто Я? Что Я? И зачем,

В даль лечу сквозь вихрь событий?

Где Я? С кем Я? Или чем,

Завершу свой век открытий?

Нам сотни лет твердит Хайам:

– Мы, прах! Нас ветер унесёт!

Своим я верю парусам,

И верю — не снесёт!

Жестокий ветер перемен я в паруса ловлю.

Круты его фронты и градусы!

И для него я – прах. Да, прах! Но я люблю!

И я поэт! Восставший против Хаоса!

Лови свой ветер в паруса!

Твори! Дерзай! В пучине хаоса.

56 –

Справедливость проявляется в воздаянии каждому по его заслугам.  Марк Туллий Цицерон.   

Справедливость не есть часть добродетели, а вся добродетель, и противоположность ее – несправедливость – не часть порочности, а вся порочность. Аристотель

Справедливая душа, только тем и хороша

Что ей можно верить – жизнь свою доверить!

Справедливая душа, только правдой хороша –

Ведь неправая душа, уж не стоит ни гроша.

Справедливость и закон от неправды наш заслон.

Верный правде мудр закон. Себе цену знает он –

Меч закона, сам закон, справедливостью силён!

Когда гибнет справедливость, погибает и закон!

Справедливость — это нить, шанс единство сохранить

Власти и народа! Но не та природа властных слуг народа!

Им закон должен «служить» – слуг богатство сторожить,

Слугам, чтоб беспечно жить, сладко есть и сладко пить!

Закон всегда один для всех!

Лишь в этом общества успех!

57 –

Люди так глупы, что их насильно надо вести к счастию. В. Белинский
Да какой же я интеллигент? У меня есть профессия, и я люблю Россию! Лев Гумилёв

Я не люблю, как класс, интеллигенцию –

Врагов России интервенцию!

Взрывали бомбы и были метки

В чужих руках марионетки.

Народ любили, желали воли,

Насильно, к счастью, волокли.

Его счастливой лишили доли,

На мор и голод обрекли!

Но тщетны были все усилья!

И, как положено ему, —

Насилье родило насилье,

Террор, Гулаг и Колыму!

Лишь честность, знания и труд

Народ к свободе приведут!

               – 58 –

Познание начинается с удивления. Аристотель

Я всегда удивляю сам себя. Это единственное, ради чего стоит жить. Оскар Уайльд
За каждым успешным мужчиной стоят гордая жена и удивлённая тёща. Х. Хамфри
Видеть в чудесном чудесное — вот ключ ко всем тайнам мира. Лао Цзы

Я удивлённо в мир гляжу,

На всё смотрю с сомнением!

За удивления межу

Смотрю я с удивлением.

Там, мир не познанный лежит —

Источник вдохновенья!

Всё, что ему принадлежит,

Достойно удивленья!

Мир удивленьем создался —

И в этом нет сомнения!

Я с удивленьем родился —

Умру от удивления!

Всё, что достойно уважения,

Всё родилось из удивления!

59 –

Я пришёл дать вам волю! Е. Пугачёв

Безумием революции было желание силой водворить добродетель на земле. Когда хотят сделать людей добрыми, мудрыми, свободными, воздержанными, великодушными, то неизбежно приходят к желанию перебить их всех. Анатоль Франс

Свобода и воля — две разные доли,

Две разных судьбы, что постигнет народ.

Две разных свободы, две доли, две роли

Свободы. Свободы для! И свободы от!

Свобода для счастья! Для общего блага

Ответственно брать созидания груз.!

Народу служить! Крепить каждым шагом

Труда и прогресса могучий союз

А воля? От долга и чести свободная бестия,

Законы и совесть, разнёсшая в щепь.

Отнявшая ложью права на бесчестие

У злобного пса, вдруг порвавшего цепь

Стремись свободно созидать.

Не то — «век воли не видать»!

60 –

 Человек, обладающий врожденным талантом, испытывает величайшее счастье тогда, когда использует этот талант. Иоганн Вольфганг Гете

Талант свободен и открыт,

Полётом мысли мерит рост.

Он мыслью над землёй парит,

И бродит среди звёзд!

Умеет время укрощать,

Небесной вышиной.

И может ближнего прощать

Душевной глубиной.

Талант, он в звёздной славе прост —

В работе видит цель и суть!

Он не хватает с неба звёзд —

Не вешает на грудь!

Ищи в себе большой талант,

И ограни, как бриллиант!

61 –

 Как примитивный человек был беспомощен перед силами природы, современный человек, индивид, беспомощен перед социальными и экономическими силами, созданными им самим. Он боготворит дело рук своих, поклоняясь новым идолам, произнося при этом имя Бога, который повелел ему разрушить всех идолов. Эрих Фромм

Человек может обрести смысл жизни, как бы коротка и опасна она ни была, только посвятив себя обществу. А. Эйнштейн

В культуре массХайТек-безбожника

Роятся рыночные чувства!

Но, «Где дух не водит рукой художника,

Там умереть должно искусство» *.

Культуру рынком убивает

Его хозяин — индивид!

Пред ним, людей кто разобщает,

Она имеет бледный вид.

Культуре ж нужно уважение —

Она источник всех идей!

Она — энергия движения!

И солидарности людей!

История не помнит благодарности

К утратившим дух этой солидарности!

* Леонардо да Винчи

62 –

Если бы все люди однажды вынесли на рынок все свои грехи и пороки, то каждый, разглядев пороки соседа, с радостью унес бы свои домой. Геродот

Огромный мир во зле лежит,

Порокам он принадлежит!

Добра ты должен видеть суть,

Мимо химер стремить свой путь!

Здесь хитрость, зависть, гнев и лесть,

Вражда, тоска, печаль и месть,

Ложь, злоба, ненависть и блуд,

Насилье, страх и нерадивый труд.

В кругу пороков жизнь — борьба,

А результат — твоя судьба!

Пороков всех не перечесть!

Но их сильнее слово — Честь!

Всех крутит жизни кутерьма —

Хватило б чести и ума!

63 –

Существует лишь одно добро – знание. Существует лишь одно зло – невежество. Сократ

Познавший человечество — умом не обделён. Познавший сам себя — умней вдвойне. Победивший другого — силён. Кто победил себя — стал сильнее стократ. Лао Цзы

Бог? Сатана? Добро и зло?

Их в мире нет! Там, только Я!

Я, тот, кому родиться повезло

Для счастья бытия!

Случайный хаотический процесс,

Обретший Разум, Дух и Тело,

Пришедший в мир творить прогресс,

Творя его и разумом, и делом!

Я, там, куда проникнуть может мысль!

Я, Хаос и Пространство сокращаю.

Творю богов! Ищу Я жизни смысл.

Добро и зло в себе соединяю.

Чтобы моё Добро имело эталон,

Мне нужен Бог, как совести закон!

– 64 –

Нет большего вреда для державы, чем принимать хитрость за мудрость.  Ф. Бэкон

Политики везде одинаковы: они обещают построить мост там, где и реки-то нет. Никита Хрущёв

Ложь — пороков всех начало!

Где, какой порок копнёшь,

(Хоть пороков и не мало)

Вылезает сразу ложь!

Хитрость — ложь в обличье правды!

И страшнее нет чумы,

Когда хитрая неправда

Портит хитростью умы.

Хитрый ум — всех бед начало!

Ум и хитрость? Это ж бред!

Ядовитейшее жало —

Умным — гибель, хитрым нет.

У России есть секрет —

Хитрых много, умных нет.

                               – 65 –

Дар прекрасный, дар случайный, Жизнь, зачем ты мне дана? А. С. Пушкин

Умрем лишь раз, но это уж надолго.  М. Монтень

Живи здесь и сейчас! Ведь прошлого не будет!

И будущее завтра станет прошлым днём!

Лишь жизнь твоя на миг один прибудет,

Маня вперёд обманчивым огнём!

Через мгновенья жизни, время принимая,

По зову времени шаблоны все круша,

Из знаний, опыта свой выбор совершая,

Мгновеньем опыта, чтоб полнилась душа

Но в этот миг в просторах Мирозданья,

В глубинах Времени искрой сверкнёт душа,      

Что в мир пришла для созиданья,

Мир справедливости в нём строить не спеша.

Всё пройдёт! Старо, как мир!

Но только в этом жизни пир!

                             – 66 – 

Фёдору Конюхову аэронавту, яхтсмену, путешественнику,

художнику, православному священнику, русскому человеку.

Путешествие в тысячу ли начинается с первого шага. Лао Цзы

Зовут меня неведомые страны

И острова тропических морей,

Где ярость волн и ветры океана

Рвут корабли с надёжных якорей!

Но вижу я, сквозь призраки туманов,

Как в порт родной приходят корабли,

Пронёсшие сквозь ярость ураганов

Тепло и память матери-земли.

Ведёт меня, сквозь дебри мирозданий,

Родной земли родной мотив!

Он для меня источник всех дерзаний,

Душевных сил моих локомотив!

И кем, и где бы не был я, —

Россия родина моя

67 –

Как только служение обществу перестает быть главным делом граждан, и они предпочитают служить ему своими кошельками, а не самолично, – государство уже близко к разрушению. Ж. Ж. Руссо

Путь пчелы — путь служения долгу,

Красоте, плодородью Земли!

По цветам, по цветущему долу,

К изобильному улью пути пролегли.

Труд пчелы — вечный путь созиданья!

Чтоб был в избытке в сотах мёд,

Пчела без имени уходит на заданье,

Без славы завершает свой полёт.

Век пчелы — незаслуженно краткий!

Крылья стёрты — закончен полёт!

Жизнь ушла в беззаветном служении матке,

Вечно жил, чтоб пчелиный род!

Россия-мать — твой улей-дом

Крепи её своим трудом!

– 68 –

Михаилу Боярскому. Кто дрогнет хоть на мгновение, возможно, упустит случай, который именно в это мгновение ему представляет фортуна. Александр Дюма

– Мсье д’Артаньян! Вы в этом мире только гость!

С мечтой о Чести зреет гнева гроздь.

Должны Вы Честь свою добыть в Париже —

Там, Честь и Долг Вам будут ближе!

Богатство, славу, власть в Париже чтут —  

Всё то, что хитрости плетут!

Их ядовитейшие жала

Оставьте для гвардейцев кардинала.

Открыто смерти Вам в глаза глядеть,

За Францию готовому на смерть!

Но клич друзей, их шпаги, Долг и Честь

Гарантом станут Вам, что Кодекс чести есть!

Любите жизнь! И в ней — выше всего:

            – Один за всех! И все за одного!

– 69 –

Перед тем как мстить, вырой две могилы. Конфуций

В добре родится таинство любви!

Во зле приходит право ненавидеть.

Меж ними мира нет! Хоть век живи,

Конца вражды их вечной не увидеть.

Ненависть! Ты зла кровавый знак!

Ненависть! А до любви один лишь шаг

Ненависть! Она мучительное зло,

Принадлежит, кому не повезло!

Любовь – добра есть созидательная страсть!

А злая ненависть лишь пачкать может кровью.

Для добрых дел любовь даёт нам волю, силу, власть, –

Что создаётся на века, должно быть создано с любовью!

Чиста душа, и лёгок ток крови,

Когда в душе играет музыка любви!

– 70 –

Идиоты – до того, как стать медицинским термином плебс Афин, за погружение в житейские мелочи, увлечение вином и отсутствие гражданской ответственности лишённый избирательных прав.

Прошу любить поэтов разных – красивых, умных, молодых,

Седых, вальяжных, безобразных – их недостатки скроет стих.

Поэт – для косности преграда! Ради любви идёт он в бой –

Ведь без любви мы просто стадо, что называется толпой.

Толпой жующих идиотов, где ложью пьяная страна,

Во всех своих переворотах на жизнь во мгле обречена.

Никогда не видеть неба, не искать ни в чём добра,

От идеи вплоть до хлеба – всё ввозить «из-за бугра»!

В стране, где царствуют поэты, возможны радость, счастье, взлёт,

Прорывы в космос, море света, идей стремительный полёт!

Поэт – для общества награда! Он, словом, двигает прогресс. 

Без слов любви – нам ничего не надо! Всё без любви теряет интерес.

Христос, Конфуций, Будда, Магомет, не лики мёртвого кумира!

В них, в каждом, жил большой поэт, взяв на себя всё бремя мира!

                              7.07.18г.

– 71 –

Низкое является основанием для высокого. Незнатные — основой для знатных. Поэтому знать и государи, которые сами себя возвышают, прочного положения не имеют, ибо они не рассматривают незнатных как свою основу. Это ложный путь. Лао Цзы

 Опасна власть, когда с ней совесть в ссоре. В. Шекспир.

Боюсь людей, мечтающих о власти, —

Они рабы своих страстей,

Себя причислившие к касте

Злых, безответственных людей!

Там, каждый должен быть подвластен касте,

И жить всегда от их щедрот.

Когда рабы приходят к власти —

Они ужаснее господ!

Но власть не каста, а служенье!

Великий труд и радость жить!

Идти вперёд в своём стремленье

Закону, обществу служить!

Элиты, касты — это крах!

Веков ушедших пыль и прах.

72 –

Самое короткое выражение смысла жизни такое: мир движется, совершенствуется; задача человека – участвовать в этом движении, подчинятся, и содействовать ему.  Л.Н. Толстой

Заброшен поневоле

Я в лучший из миров,

И принуждён к неволе

Условностей и слов.

Иду в огонь и трубы!

На перекрёстках троп

Живых целую в губы,

Целую мёртвых в лоб.

Они, как я, убоги! 

Условностей рабы!

Заложники тревоги

И пленники судьбы!

Среди превратностей судьбы,

Мы, все — условностей рабы.

.– 73 –

                 Милый, милый, смешной дуралей!

                 Но куда? Куда ты гонишься? …  С. Есенин.

Конь на воле в диком поле, там, где в росах девясил,

Конь на воле ржал до боли, громко звал своих кобыл.

И-го-го ревело эго златогривого коня!

О-хо-хо вздыхало эхо одиночеством звеня.

Дух полыни в лунной стыни глушит запах чабреца.

И доныне в лунной сини тонут стоны жеребца.

Кобылиц своих не судит, но никак он не поймёт,

Отчего же злые люди их загнали под капот?

Там, не знающий экстаза, конь по имени Мотор,

Потяни уздечку газа — он помчит во весь опор.

Табуны ему не снились! Но забрал он всех кобыл,

Чтобы там они трудились лошадиных в меру сил.

Там, где солнышко не греет. Нет ни травки, ни шершней!

Где лишь копоть сажу сеет в адском цокоте поршней.

– 74 –

«Не спрашивай, что твоя родина может сделать для тебя, – спроси, что ты можешь сделать для своей родины!»  Джон Кеннеди

Власть не портит людей, зато дураки, когда они у власти, портят власть. Бернард Шоу

Плут за плута заплутался —

В депутаты плут подался!

Плутоватый, нагловатый,

На бла-блу всегда богатый.

Свободен плут от добродетелей.

Среди таких же «благодетелей»,

Народу ничего не сможет дать –

Когда способен лишь бла-блать.

И плутни этих бла-бла-детелей,

Лишь для себя всех благ радетелей,

Уже теперь большое зло

Для времени, которое пришло!

Чтоб появился честный труд и средний слой,

Воров и болтунов из власти надо гнать

                         поганою метлой!

75 –

Есть два желания, исполнение которых может составить истинное счастье человека, – быть полезным и иметь спокойную совесть. Л.Н. Толстой

Совершенство нравов состоит в том, чтобы проводить каждый день так, как если б он должен был быть последним, без тревоги, без трусости, без притворства. Совершенство характера — это то, чтобы всякий день проводить как последний, не возбуждаться, не коснеть, не притворяться.  Марк Аврелий

Ещё не вечер! Но это твой последний день!

Но нет в душе ни боязни, ни лени,                 

Печали, лжи и горечи сомнений —

Ты, верно, жил! И каждый день,

              был твой последний день!

Живи здесь и сейчас! Без злобы и лукавства,

Открыто, радостно, уверенно живи!

И завтра новый день тебе подарит яства

Удачи, радости, здоровья и любви!

Твой каждый день составлен из мгновений!

Живи здесь и сейчас! В трудах и без долгов.

И ярких дней полёт, ушедших словно тени,

Оставят в мире след, став гордостью веков!

Чтобы не стать однажды просто мёртвым телом,

Твой каждый день — последний день!

               И славен только делом.

 – 76 –

Истина обретается тогда, когда у людей есть свобода, чтобы искать ее. Франклин Рузвельт

Через сомненья истина приходит,

В открытых душах зажигая свет!

И тихо, не простившись, вдруг уходит,

Коль хитрой лжи там обнаружит след.

Её там нет, где золото диктует,

Где выгода народ лишает прав.

И в бой ведёт, насилье где лютует,

Законы и традиции поправ.

Всегда проста, и всем необходима!

Всегда права, и правдою стоит!

Ищите истину! Скромна и нелюдима, —

Но справедливости всегда надёжный щит!

В разумных спорах может истина явиться!

В бурно кипящих же,

                          она лишь может испариться.

– 77 –

Родина не может существовать без свободы, свобода без добродетели, добродетель без граждан. У вас будет всё, если вы воспитаете граждан; без этого у вас все, начиная с правителей государства, будут лишь жалкими рабами. Ж. Ж. Руссо.

Свобода, добродетель, гражданин!

Нет для Европы ценностей дороже.

Там добродетельный свободный буржуин

Своим трудом своей страны богатство множит.

В трудах и войнах мчатся годы!

И стало каждому судьбой —

«Лишь тот достоин жизни и свободы,

Кто каждый день идёт за ними в бой!» *

Свобода, добродетель, гражданин!

И для Руси нет ценностей дороже.

Отечества принять их должен каждый сын, —

Вдруг это выдавить раба поможет.

Свобода, добродетель, гражданин! —

                девиз для всех писал Руссо.

Но не для общей колеи России колесо!

* Иоганн Вольфганг Гете

– 78 –

Личность творится не тем, что человек слышит и говорит, а трудом и деятельностью. А. Эйнштейн

Что нового покажет мне Москва? Вчера был бал, а завтра будет два. А. Грибоедов

Болтливость — остроумье дураков,

И грелки телетузиков не учат!

Обязаны мы слушать чужаков,

Тех, что с экранов, нас словами мучат!

Слова, они лишь просто звук! Они уйдут,

Растратив драгоценные минуты.

Но лишь мечта и деятельный труд

Спасают нас от голода и смуты!

С экранов же бла-блайки травят байки, ловят лайки,

Трясут артистов грязное бельё —

И весь народ в заложниках у шайки

В героев превращающей жульё.

Чтоб научиться, словом, дорожить,

Мечту с трудом учись крепить.

– 79 –

Не мир, но меч принёс я вам!  Матф. 10.34

Тому, кто не постиг науки добра, всякая

иная наука приносит только вред  Мишель Монтень

Добро и зло — два лезвия меча

На рукояти выбора решений!

Во зле горит добра свеча,

Бросая в мир уродливые тени!

Там, тени лжи — месть, зависть, клевета

Во зле терзают скованные души,

Но правды свет — любовь и красота,

Мечом добра оковы эти рушит

Обоюдоострый меч добра и зла

Всегда силён наукою добра.

В боях его победам нет числа,

Хоть зло сильно, а ложь всегда хитра.

Твой ум и честь должны решить,

Какой порок, когда крушить.

– 80 –

Верно определяйте слова, и вы освободите мир

от половины недоразумений.  Рене Декарт

Есть две бесконечные вещи — Вселенная и человеческая глупость.

Впрочем, насчёт Вселенной я не уверен. А. Эйнштейн

Что Родина моя? Бескрайние просторы!

И море лжи, что плещется в умах!

Хусим! И матросня с «Авроры»

Богатую страну втоптала в пыль и в прах!

И коммунары — кому пайка, кому нары,

Но в будущее мчат на всех парах!

Хусим! И внуки коммунаров

Мощнейшую страну растопчут снова в прах!

Распался мир! И слово «Перестройка»

Вонючее дерьмо взметнуло на волнах.

Хусим! Мы стерпим неустройку!

Но, вот, страну вновь втаптывают в прах!

Враг только в нас! Пока дурь в головах, и мат окрест,

На будущем страны поставить можно крест!

– 81 –

Мы столько можем, сколько знаем. Знание — сила. Ф. Бэкон

С крылатой верой в бесконечность

Стремим во времени свой путь.

Но мы уйдём! И канем в вечность,

Так не познав мгновений суть!

А суть мгновений — жить мгновеньем!

Не завтра, не сегодня, а сейчас!

Сей час оценит дерзновенье

На знаний силу без прикрас!

И каждый миг, душе, терзаемой страстями,

Защитой служат Совесть, Стыд и Грех.

Не зная их, мы, лишь мешки с костями,

На виражах мгновений и утех

Мы столько можем — сколько знаем!

И сколько знаем — столько и дерзаем.

– 82 –

Человеческому разуму надо придать не крылья, а скорее свинец

и тяжести, чтобы они сдерживали всякий его прыжок и полет. Ф. Бэкон

Могучий Разум хром стал и убог,

Его сгубила вседозволенности скверна.

Свихнулся мир! И умер вышний Бог!

Не выдержав хулы и травли постмодерна.

Теперь в глухой душе — глухая пустота!

И нет любви ни к ближнему, ни к делу.

Душ совершенство — чистота и красота

В рекламах лишь, и служат только телу.

Маразм крепчал! Но повелели рок и век —

Вновь мир должна спасать Россия!

Должны здесь появиться Богочеловек,

И мать всей мудрости — София!

Маразм крепчает! Действуйте, сражайтесь!

Интеллектуалы разных стран — соединяйтесь!

– 83 –

Не брани меня, подруга, Отвлекись от суеты,

Все и так едят друг друга, А меня еще и ты. Игорь Губерман

Всё — суета сует, где нет великой цели,

И радости служенья делу нет.

Где видишь мир, как таракан из щели,

И чувствуешь его, как суету сует.

Тогда пуста душа! И ты, как червь навозный,

Погряз в безмерности пустых и мелких дел,

Терзаешь сам себя, и в глупости курьёзной

Готов проклясть жестокий свой удел.

Но мир велик! И жизнь всегда прекрасна!

Ищи себя! И ты оставишь в мире след —

Твори добро! И будет не напрасна

Судьба, что ввысь ушла от суеты сует!

От дрязг, от мелочного круга, уйди в дела из суеты.

Там, все и так едят друг друга. А себя еще и ты.

– 84 –

В чем смысл жизни? Служить другим и делать добро. Аристотель

Судьбы моей стремительная птица

Летит вперёд, как острая стрела!

И в этой жизни надо торопиться

Любить и делать добрые дела.

Потеря времени — она невосполнима!

Миг пролетел — пройдёт и жизни час.

Успей тепло своё дарить любимым

Не завтра, а сегодня и сейчас!

Успей мечтать! И радостью делиться!

Служа добру, добро делами утверждать.

Умей прощать, с друзьями веселиться,

Желать, любить, надеяться и ждать.

И жизнь свою — всего лишь божий грант!

Ты возвратишь Ему, как яркий бриллиант!

– 85 –

Человеческое достоинство подобно реке: чем она

глубже, тем меньше издает шума. Мишель Монтень

Мы часто ссоримся с судьбой,

Гордыню ложью усмиряем,

И всякий раз в борьбе с собой

Мы часть души своей теряем.

Так водопады мелких рек

Шумят, вокруг всё заглушая,

И с высоты стремят свой бег

За зря энергию теряя.

Достоинства — источники добра!  

Не трать энергию напрасно,

Твори добро! И верь, идёт пора

Достойной жизни! И прекрасной!

Добру нас учит жизнь, которая мудра:

В достоинствах людей энергия добра.

– 86 –

Чтобы поверить в добро, надо начать делать его. Л. Н. Толстой

Поверив в то, что хитрость, зависть

            творят повсюду произвол,

У лжи, трусливой словно заяц,

            заряжен ненавистью ствол,

Что невозможно верить в сказки,

            в добро, что побеждает зло,

Что вместо лиц встречаешь маски, —

            знай, что тебе не повезло!

Добро — основа мирозданья!

            И в доброте рождён ты жить.

Добро — основа созиданья!

            Мечта, что позволяет нам творить.

Тепло души, источник света,

            родник надежды, что светла.

Те, кто хотят разрушить это,

            твои враги — источник зла.

Они — скоты! Все бездари и трусы!

            Вся сила их основана на лжи.

И кровь твою сосут, подобно гнусу,

            их цели: алчность, зло и миражи!

Поверь в добро! В свои поступки,

            что умножают доброту.

И пусть ростки надежды хрупки,

            они спасают мира красоту.

Чтобы начать в добро, как в детстве верить,

            и в радость сущего всего,

Знай, что добро словами не измерить,

            начни делами утверждать его!

– 87 –

В. Познеру — журналисту, открывшему для меня Данию. Страну, где все свободны, честны и трудолюбивы и служат обществу делами. Где нет ни бедных, ни богатых, нет воровства и коррупции, а доверие королеве, правительству, налоговым и правоохранительным органам, друг к другу чрезвычайно высоко. Где высокие зарплаты сочетаются с высокими налогами, рассматриваются как инвестиции в будущее, и возможны протесты со стороны граждан в случае попытки снижения их налогового бремени. Где ощущение счастья — европейский «индекс счастья», зашкаливает.

На валуне гранитном русалочка сидит,

Тревожна, беззащитна, как будто говорит:

– Увы, я здесь недолго! Уйду я в мир иной,

Оставив все тревоги над северной волной.

Как ваш, мой путь не вечен! Но выбор всё же есть:

Взять гражданам на плечи доверие и честь,

Крепить трудом свободу, достоинство хранить,

Коррупции пороки навек искоренить…

Даны вам будут крылья! И, к счастью, на пути,

Вам сказки делать былью. И истину найти!

Там, Счастья станут свитой Любовь и Красота,

И Правда, что открыта, и Совесть, что чиста!

Всё ладно в датском королевстве! И всё там есть!

Залог тому: свобода, радость, труд, доверие и честь.

– 88 –

Во внутреннем мире человека доброта— это солнце. В. Гюго.

В каждом человеке — солнце! Только дайте ему светить.  Сократ

Тепло души и солнца свет, хранят нас во Вселенной!

Там каждый миг несёт привет душе великой и нетленной.

Хранит её от всех невзгод и, зажигает солнца,

Чтоб его светом жил народ, сияли, чтоб оконца.

Твои глаза — души оконца! Ты только погляди!

Сияют ярко солнца у каждого в груди!

Протуберанцы ярких чувств влекут в полёт —

Но миг один и лживость уст их превращает в лёд!

Глаза, души откроют донца, а, там, в её глуши,

Как пятна есть у солнца, есть пятна у души!

И, если там жирует вздор и совесть не чиста,

О том расскажет взор, хоть могут лгать уста…

Что наша жизнь? Одно мгновенье! Его, чтоб в

                                                        радость превратить

Мы, все, должны с благоговеньем всегда,

                                                        везде и всем светить

89 –

Мировая задача состоит не в создании солидарности между каждым и всеми – она уже и так существует, а в полном осознании и затем духовном усвоении этой солидарности со стороны всех и каждого. В.С. Соловьёв

Все в ответе за всех! Это наше тяжёлое бремя!

Наш искусственный мир странно нежен и чахл.

Словно птицы гнездо, мы храним своё племя,

И себя не щадим, чтобы жизни очаг не зачах.

Но в тревожной ночи ищем времени стремя,

И уносимся вдаль, чтобы вновь оказаться с утра,

Там, где жгут корабли, обогнавшие время,

И пылают мосты за спиной между здесь и вчера!

Каждый день, там, христов распинают десятки,

Делать деньги на них — это ж, право, не грех!

Современных иуд торжествуют порядки,

Забывая, что все мы в ответе за всех.

Все в ответе за всех! Для всех — выше всего: 

«Один за всех и все за одного»!

9 0 –

Творчество жертвенно по своей природе, и судьба творческого гения в мире – трагическая судьба. Бердяев

Изба, ночь, тишина! И вдруг щелчок!

И громкие сверчка полились трели,

В глухую ночь излил смычок

Печали аполлоновой свирели.

Зовёт из тьмы он красоту,

Что, как и он, боса и гола.

Ей посылает в темноту

Своё божественное соло!

В нём одиночества печать,

Боль, вдохновение поэта,

И ожидания печаль,

Та, что надеждою согрета.

Тревог не счесть в мелодиях смычка, — 

Поэт всегда ранимее сверчка!

91 –

Природа породила и создала нас для каких-то больших дел. Она предоставила нам временное пристанище, но не постоянное жилье.  Марк Туллий Цицерон.

Мы ветреной заложники судьбы!

В ладу ты с ней иль жалко стонешь.

В пучину хаоса бросает для борьбы: 

— Плыви, щенок, а то утонешь!

И ты плывёшь по волнам бытия,

Через болота, реки, геллеспонты.

И в вечных спорах: быт и Я

Свои, там, утверждаешь горизонты.

Ну, а судьба обратно за своё!

Её ничем, и в жизнь, не угомонишь!

Тебе ж наградой будет бытиё —

Плыви, щенок, а то утонешь!

«Быть иль не быть?» — одна судьба о том рассудит.

Ответ твой: «Быть и плыть»! И победителей не судят.

– 92 –

Гениальные люди — это метеоры, призванные сгореть, чтобы озарить свой век. Наполеон Бонапарт

В каждом ребёнке немножко от гения!

Это быть может лишь примеси рения?

Каждый же гений немножко ребёнок!

Знать бы всё это — растили б с пелёнок!

Каждый ребёнок с рождения чист,

Доброй судьбы неиспорченный лист,

В дружбе со временем будет мужать,

Знания силу в трудах умножать!

А гений — не рений! Это явление.

Доброму делу и долгу служение.

Время понять, и познать озарение,

Силой ума отстоять своё мнение.

По сплаву доброты, ума, служения —

Всегда узнать ты можешь гения.

– 93 –

Утраченное мгновение не может вернуть даже сама вечность. Ф. Шиллер

Над бесконечностью летим с беспечностью,

Одним мгновением на связи с вечностью.

Всё без любви — лишь кванты, атомы!

Шумим и пенимся, справляем даты мы.

А жизнь? Она — сплошная магия!

И коротка, как вспышка магния!

И так прекрасна, неповторима,

Как утро взрыва над Хиросимой!

Природе ж это невыносимо!

И солнце всходит над Хиросимой.

Неотвратимо стучат мгновения —

Когда останемся на камнях тенями!

Земля ещё вчера была полна тобой!

                     А завтра будет без…Но нет чудес!

И ангелы уже спускаются с небес!

– 94 –

Всякий, кто любит одиночество, либо – дикий зверь, либо – Господь Бог. Ф. Бэкон

Имя нам – легион. Мы живем по привычке, мы умрем молодыми стариками и будем забыты к ближайшей субботе, поскольку утреннее похмелье выдавит нас из памяти всех знакомых. Знакомых, потому что друзей у нас нет. Друзья в наше время непозволительная роскошь, на них нужно тратить время, которого нам всегда не хватает. Все, что останется от нас – странички в соцсетях. Они наше надгробие.  А. Васильев

В холодных безднах интернета,

Во мгле компьютерных сетей,

Летит холодная комета,

Калеча одиночеством людей!

Экранов призрачные тени

Нам заменили целый мир.

Из одиночеств и забвений,

Сплели свой призрачный кумир.

Не ищем больше мы советов

От близких, верных нам друзей,

А равнодушно ждём приветов

От равнодушных к нам людей.

В сетях всемирной паутины, 

— Храни нас бог от гильотины!

 –95 –

Он мечет гордо взгляды — это Я! О нём бренчат его награды — это Я!

Украсит золотом наряды — это Я! Вдруг смерть выходит из засады — это Я!   Омар Хайам

Памяти купцов старообрядцев Третьякова, Щукина, Мамонтова и других посвящается.

Так Некто властью упоённый,

Из грязи в князи вознесись,

Своим богатством ослеплённый

Однажды снова канет в грязь

Его не вспомнят добрым словом,

Не вздрогнет в скорби белый свет,

Лишь обзовут обидным зовом:

Ушёл, мол, вор и мироед.

А память с добрыми делами

Всегда Добра и Дела связь, —

Их очищающее пламя!

Не вечен князь, а вечна грязь!

Сейте разумное, доброе, вечное,

Лишь долговечное и человечное.

– 96 –

Моральной проблемой является равнодушие человека к самому себе. Эрих Фромм

Поём одни и те же песни,

Жуём один и тот же хлеб —

Во всём стандартны, хоть ты тресни!

И все мы вместе — ширпотреб.

Бесплодны, словно труд Сизифа,

В борьбе бессильны, как Антей!

Кружат над нами жадно грифы

Чужих бессмысленных затей.

В товар нас превратили, в вещи!  

Не веря в бога, ни в себя,

Мы равнодушием лишь блещем,

По совести, чужой скорбя.

Чтоб наше стадо продолжало жить

В душе хоть, что-то надо сохранить.

– 97 –

Ты не можешь отделить твою жизнь от человечества. Ты живешь в нем, им и для него. Мы все сотворены для взаимодействия, как ноги, руки, глаза. Марк Аврелий

Есть обычай древний русский:

Покидая тёплый кров,

Для охотничьей избушки

Наруби побольше дров.

Положи хлеб, соль и сало —

Продовольственный припас.

Ножик, спички (иль кресало) —

Стратегический запас.

Он кого-то, жизнь в ком тлеет,

С благодарностью судьбе

Сохранит и обогреет,

Чтоб помочь потом тебе.

Хранить мы жизнь обязаны,

И все взаимосвязаны.

– 98 –

Всякое искусство есть подражание природе. Луций Сенека

Слова! В них бьётся сердце песен!

В них суть вещей и смыслов соль.

Сиянье солнца, радость весен,

И сердца стук, и чувства боль.

Природа! В ней без словаря

Пылают страсти глухаря,

Печали стаи журавлиной,

Последней песни лебединой.

Без слов, на нерест прёт лосось,

С соперником дерётся лось!

Без слов, о верности своей

Поёт подруге соловей!

Не погубить словами чувства —

Природы цель и смысл искусства!

– 99 –

Разумный человек приспосабливается к миру; неразумный – упорно пытается приспособить мир к себе. Поэтому прогресс зависит от неразумных людей. Б. Шоу

Настоящий прогресс человечества зависит не столько от изобретательного ума, сколько от сознательности. А. Эйнштейн

Темп времени диктует нам прогресс!

Ему мы мало доверяем.   

Любовь и совесть, честь и интерес

На виражах крутых теряем.

Грядущий век для нас трагический!

Мы с этой гонки без конца,

Сойдём в эоне бионическом,

Лишившись воли и лица.

И хомокибер с киберхомом* —

Мощь силиконовых мозгов,

Лишат нас воли, смысла, дома,

В ненужных превратят рабов.

И не найти нам выхода из круга,

Утерян если Бог, — доверие друг к другу.

* Yandex. Анатолий Беседин “Когда боги бессильны”.  Кн 2 “Лотосы”. “Кузнецкая крепость” №20

– 100 –

Шуршит бумажная машина И тихо хряпает людей.   Юлиана Чайка

Крапивное семя*, безумное племя,

Не может родить благодать!

А может родить лишь звериное время,

Где каждый желает лишь хапать и рвать.

Крапивное семя, тяжёлое бремя,

Что может лишь гнобить и брать,

Рождает оно лишь поганое время,

Где душат способных давать

И нервы, как стропы, мы роем окопы,

                 нам с голою жопой

Не вечно же в этой крапиве торчать.

Ведь мы не холопы, мы дети Европы,

Хоть сути Европы не можем понять

А суть Европы совсем не та,

               что исповедует местное зверьё:

– То, что хапнул – то пропало!

               Всё, что отдал – всё твоё!**

* На Руси называли чиновников

** Российская же идеологема: “То, что отдал – то пропало! Всё, что хапнул – всё твоё!”

– 101 –

              Трудись, чтобы в твоей душе не умерли те крошечные

              искры небесного огня, что зовутся совестью.   Дж.  Вашингтон

Тепло души — рабочий фактор:

Её пожар оставит пепел, холод — пустоту.

Душа, как атомный реактор,

Нам дарит свет, тепло и красоту.

Всегда в труде, под разума контролем,

Свободно, энергично, не спеша,

Верша свой выбор, выбирая роли,

Творит себя свободная душа.

В такой душе не будет места краху,

Страстям безумным, власти серебра,

Печали, гневу, лжи и страху —

Она сильна энергией добра.

Душа всегда должна трудиться —

Иначе для чего родиться!

– 102 –

Знаешь, в чем сила, брат? Сила в добре. А добро можно делать только с чистыми руками, холодной головой и горячим сердцем. Оскар Уайльд

Пракситель, Пушкин, Моцарт, Рафаэль

Любили жизнь, людей и время.

Служенье им – была их цель,

Их восхитительное бремя!

Им посвящали свой талант,

Совсем, не думая о славе.

«Талант – любви, добра гарант» – 

Так в их записано уставе.

«Жизнь дел недобрых коротка.

Людской полита кровью!»

«Что создаётся на века

Должно быть создано с любовью!»…

Устав добра и времени капризы,

Читай в улыбке Мона Лизы

– 103 –

Глупо быть первым в гонке к краю пропасти, если за спиной нет крыльев. Хань Сян-Цзы

Сыны Намибии – бушмены,

Древнее их народа нет!

Живут, не веря в перемены,

Храня свой быт сто тысяч лет

Храните, милые, храните

У нас на вас расчёт простой,

Вы хоть в легендах сохраните,

Прошедший мимо век златой

Вам снова строить пирамиды,

И мирный атом укрощать,

В жестоких гонках индивидов

Учиться ближнего прощать.

Вы разум славить не спешите! Желаю доброго пути!

А нас, пожалуйста, простите, что нам уже пора уйти.

104 –

Жизнь, отпущенная нам, по природе своей коротка, но память о хорошо прожитой жизни остается навеки.  Марк Туллий Цицеррон

Больше радости доставляет ухаживать за садом, чем управлять всем миром. Император Диоклетиан

Ликует Рим! Великий вождь Диоклетиан

                Их император и тиран,

От власти отказался!

                В Далмацию подался!

В покрытый славой легион,

                решил опять вернуться он.

                                И жить средь праславян.

В походах всех, как из пращи,

                хлебал он с ними вместе щи,

                            и это называлось, что общался.

Он щи хлебал, он с ними жил,

                и их общеньем дорожил.

                            В их славном обществе сражался.

Но шли года и блеск мечей,

                 литавры гром, крик палачей

                                   рождали в нём иные чувства.

Он вспомнил запах кислых щей,

               в общеньи понял суть вещей,

                                   И с обобщеньем постарался!

Чтобы общенье возродить,

                ушёл в Далмацию он жить,

                        для щей и общества выращивать капусту.

В печали Рим! Дела идут всё хуже, хуже!

               Император Риму нужен!

                      Но он не хочет возвращаться:

– Во власти нужно много врать

                и предавать, и воровать,

                      но мне противны эти чувства!

Я больше власти и вещей

        ценю свою тарелку щей.

                  Через неё, и только с ней, хочу общаться!

Мне стал противен стук мечей,

               и вот теперь для ваших щей,

  “Вы, только поглядите, какую я вырастил капусту!”

Общенье в обществе – великое искусство

Для общих щей выращивать «капусту»

– 105 –

Познав истину утром, можешь спокойно умереть вечером. Лао Цзы

Бездушие – синоним равнодушия,

Бездушие замешано на лжи:

В оковах равнодушья мы бредим от удушья,

За правду принимая миражи.

В делах лишь может истина явится!      

Пусть лодырь врёт, что истина в вине.

Душа всегда должна трудиться –       

Иначе, в миг, окажешься на дне.

Через дела ты с истиною связан,

В делах для равнодушных места нет.

Знать истину одну всегда обязан:

В палитре добрых дел твой истинный портрет.

Не понимая сути добродетели,

Не суйся лучше в благодетели!

           – 106 –

Пока не воспользовался интернетом, не знал, что на свете есть столько идиотов. С. Лем  

По воле их, владельцев интернета,

В нём гонят информации пургу.

Во лжи запуталась планета,

И спит в дезинформации снегу.

Ей стала вседозволенность свободой,

И ложь там толерантностью зовут.

Там фейк стал демократии природой,

А доллар превратили в чёртов кнут.           

За доллар, ты, безмозглая овечка,

Безропотным обязан стать слугой,

Не человеком – низким человечком,

Не богу свечкой, а чёрту кочергой.

Когда ума и воли нет

Не суйся лучше в интернет

           – 107 –

Никогда не говори «никогда». Лао-цзы

Ничто не вечно под луною

Лишь вечен бег минут лихих

И дни мои проходят чередою,

Где мне подвластен только миг

Я миг за мигом выбираю

Судьбу свою, свой жизни Путь,

Итоги дел предполагаю,

Когда осмелюсь вдруг рискнуть.

Слепого времени заложник!

Но у меня всё ж выбор есть.

Свой Путь рисую, как художник,

Кистями Совесть, Долг и Честь

Мы времени заложники всегда!

Но никогда не говорите «никогда»

Все мы соплеменники, все мы современники,

Но у каждого свои ценники-обменники.

           – 108 –

Долг без любви лишён радости. Истина без любви делает человека зависимым от критики. Воспитание без любви порождает противоречия. Порядок без любви делает человека мелочным. Знания без любви делают человека всегда правым. Богатство без любви делает человека скупым. Вера без любви делает человека фанатиком. Горе тем, кто скуп на любовь. Зачем жить, если не для того, чтобы любить?  Лао-Цзы

В любви, как на войне, атаки и тревоги,

В любви, как на войне, бои и рубежи,

В любви, как на войне, опасные дороги,

В любви, как на войне, все средства хороши!

Война окончена! И крепость с боем взята!

И белая фата – победы белый флаг, 

Награда за любовь отважному солдату,

Что поднял над собой любви взаимной стяг.

Награда за любовь! Всегда небес награда.

Хранить её ты должен каждый миг!

Поняв, что ты навек ушёл из стада,

Чтоб жизнью написать мудрейшую из книг.

Любовь и добродетель правят миром!

И горе тем, кто ложным молится кумирам!

           – 109 –

Если тебе плюнули в спину, значит ты впереди. Конфуций

Болезням, бедности, бездарности

Ещё не позавидовал никто.                 

Но, что достойно благодарности,

Налогом зависти обложено, зато.

Она живёт у всех в мозгу рептильном,

И крокодильи слёзы вечно льёт.

И ненавидит злобой замогильной

Себя и всех, кто впереди идёт.

Идущий впереди! Будь к зависти готов!

Не надо тратить время на печали.

Ты похвали завистливых шутов –

Они же от тебя навек отстали!

Родившаяся в зависти и ненависти злоба

Завистников сжирает всех, без всякой пробы!

           – 110 –

Уважать всякого человека, как самого себя, и поступать с ним, как мы желаем, чтобы с нами поступали, — выше этого нет ничего.  Конфуций

Великий дух не знает лишь о том

Куда идёт? Зачем он? И откуда?

Куда он, гордый, денется потом,

Когда придёт предел для жизни чуда?

Но тела раб, бесплотен, нищ и мал.

К себе он ищет самоуваженья.

Себя уважив*, обретя причал,

Уважить всех, своё отвергнув униженье

*Вага – вес. Увага – обрести вес, уважение (старославянский)

Уваги нет – нет справедливости!

Нет долга, чести, совести, любви!

Всё гибнет в мрачном море лживости,

И тонет в человеческой крови.

Любить себя и быть в гармонии со всеми

Удел лишь тех, кто уважает своё племя.

– 111 –

Три вещи никогда не возвращаются обратно – время, слово, возможность. Поэтому: не теряй времени, выбирай слова, не упускай возможность. Конфуций

Бежит студёная вода

Чтоб никогда не возвратиться

Не повторится никогда

Что в этот миг должно случится.

Так время, слово и возможность

В миг улетают навсегда.

Чтоб, испытав твою тревожность,

Не повториться никогда.

Успех – есть миг! Хоть шанс – ничтожность,

Ты даром время не теряй!

Не упускай свою возможность,

И словом нужным обладай.

Лови момент! Успех и деньги, как вода!

Текут сквозь пальцы. И убегают навсегда.

– 112 –

Красота есть во всем, но не всем дано это видеть. Конфуций

Смотрю я на город слепой и унылый

Убожества вижу глухие черты

Здесь жизнью унылой, пустой и постылой,

Во мгле прозябают слепые кроты.

Смотрю я на город, искрящийся солнцем,

И вижу повсюду следы красоты!

И радость живёт здесь за каждым оконцем,

Людей, создающих свой город мечты.

В гармонии с миром увидеть и сделать

Свой мир, что волшебной живёт красотой,

Поверить в себя, в свою силу и смелость,

По силам лишь тем, кто идёт за мечтой

Увидев красоту, ты сердце радостью питаешь.

А, создавая красоту, ты крылья обретаешь!

– 113 –

Не тот велик, кто никогда не падал, а тот велик — кто падал и вставал. Конфуций

Не тот велик кто никогда не падал,

А тот велик – кто, падая встаёт.

Могуч тот дуб, что после листопада

Весной для жизни силы снова соберёт.

Не тот умен, кто для минутных выгод,

Себя и своих ближних предаёт.

А тот умен, кто честный ищет выход,

Трудом и справедливостью живёт. 

Кто ценит добродетель, солидарность,

Свободой личной, честью дорожит.

Кто отвергает зависть, ложь и жадность,

Себя перед врагом и властью защитит.

Но у большой страны есть маленький секрет:

Великих, умных граждан не было и нет.

     – 114 –          

Умные не бывают учены; ученые не бывают умны. Лао Цзы

Идти вперёд в гармонии со всеми,

Хоть век учись, науке той не долог век.    

Весь мир познать, себя, людей и время

За жизнь свою не может человек!

Ты умного узнаешь по походке –

Он знает цель, и к ней уверенно идёт.

И ум его, оперативной веря сводке,

Разумным мыслям лишь простор даёт.

Так человек, в круговороте быта

Воспитан, образован и учён, –

Умён, если любовь в нём не зарыта. 

И ценится, когда умом силён.

Успех и знания лишь глупости предел,

Когда природный ум остался не у дел.

– 115 –

Если быть как все, то зачем тогда быть? Хочешь быть как все – будешь никем.  Хань Сян-Цзы

Йог нищ и наг на плитах Тадж-Махала,

В нирване слился с красотой!

Его смирению Вселенная шептала:

– Ищи себя, найди и будь собой!

Ничтожная пылинка в этом мире!

Ты ищешь силы, чтобы кем-то быть?

Найди себя, отбросив чванства гири,

Добрым делам чтоб искренне служить.

У каждого своей судьбы дорога!

Будь честен, прям. Гордись своей судьбой.

Пусть путь твой будет за людей тревога. 

Твори себя! И станешь сам собой.

Собою не любуйся, как Нарцисс,

С судьбой, с умом иди на компромисс!

     – 116 –                                                     

Всё острое со временем теряет остроту, и только тупость становится ещё тупее.  Хань Сян-Цзы

Мир существует истиной одною:

Всё сущее обречено на смерть!

Ничто не вечно под луною –

Всё в нём должно остыть и умереть!

Царят над миром Время, Хаос, Случай!

И вечен только их триумвират!

Случайно нам, пришедшим в мир их лучший,

Досталась Жизнь, вершина всех наград.

Чтоб Временем и Жизнью насладиться,

И в Хаосе Случайно уцелеть,

Не позволяй душе лениться,

Не позволяй мозгам тупеть.

Служенье людям, труд и творческая мысль,

В них назначение твоё и всякой жизни смысл.

     – 117 –                                                     

Благородный человек знает только долг, низкий человек знает только выгоду. Конфуций

Богат фармацевтический магнат!

Живёт, как волк в овечьей шкуре,

Но страсть травить овечек и ягнят,

Лишь волчьей свойственна натуре

Здоровьем он ничьим не дорожа,

Пустышки превращает в нал.

И выгода ему, как лезвие ножа,

Он гробит всех, свой множа капитал.                

Куда ни глянь такая рвань, такая дрянь

Вверх поднялась вонючей пеной!

Дерут с народа, словно ханы, дань,

Гордясь Отечеству изменой.

Моя надежда, юный отрок, не ленись!

Служить Отечеству учись.

     – 118 –                                                     

Хочешь навести порядок во всём мире, сначала приберись у себя дома. Хань Сян-Цзы

Из хаоса каким-то образом рождается порядок. М. Булгаков

Весь мир бардак, а люди только вехи,

Куда и с кем свой долгий путь вершить.                      

Пока дурь в голове, то вряд ли и морпехи

Тебя заставят родину любить.

А без любви, дитя ты интернета,

Порядку враг, чужой среди чужих.

Ты, хаоса разменная монета,

И жертва иностранных ворожих.

Ты хочешь лучший на Земле порядок?

Так наведи порядок в голове.

Ведь без любви любой порядок гадок,

Особенно, когда доверишься молве.

Тому, кто любит – хаос не помеха!

Порядку лучший друг. Залог всеобщего успеха!

– 119 –

Владеет миром прочно красота!

И власть её живительна и страстна.

Манят нас формы, запахи, цвета,

И зов: – Возьми меня! Я так прекрасна!

Любовью ягода убьёт цветок!

Но вечный зов для жизни не опасен.

Надежду миру дарит и восторг:

Прекрасна жизнь! И мир вокруг прекрасен!

Плоды добавят миру красоты

И будут красоты старанья не напрасны

Там, в семенах, заложены цветы,

Чтоб звать: – Возьмите нас! Мы так прекрасны!

Лишь помыслы любви и чистоты

Добавят миру власти красоты

         – 120 –                                         

Всё, что важно, не бывает срочно. Всё, что срочно – только суета. Хань Сян-Цзы

Всё суета сует! Старо, как мир!

Но мир — игра на чёрно-белых досках.

Там, ты король, большой игры кумир!

Здесь, пешкой стал, пожертвованной жёстко.

Что было срочно — только суета!

И всё, что важно не бывало срочно.

Где суета — маразм и пустота!

А пустота порочна и не прочна.

Ты, в партиях своих не суетись,

Ходы свои просчитывай умело.

А прав или не прав? Покажет жизнь!

Иди по жизни радостно и смело.

Познав любовь и красоту,

Забудешь ложь и суету

                                       РАЗНОЕ

           Цвети родной Новокузнецк!

           Сияй в лучах нетленной славДКДВ 00

9Славы блеск, признанья час! ы

           Страны хранитель и кузнец  

           Сковавший щит родной державы

               В потоках танковых армад,

               Несущих смерть, разлуки, беды

               Пришла война, и город-сад

               Стальной стал кузницей победы.

Да будет славен град Кузнецк!

И радость мирного труда!

И знаний блеск, металла плеск   

В цехах, где плавится руда.     

                    Рождённая среди огня, 

                           Крепка кузнецкая броня – 

                                Надежда мира и прогресса! 

              Шахтёр кузнецкий сотни лет

                     России крепит мощь и славу.

                     Он рубит ей тепло и свет

Да будет славен град Кузнецк!

И радость мирного труда!

И знаний блеск, металла плеск   

В цехах, где плавится руда.   

            В труде рождается мечта!

            В ней – красота твоих проспектов,

            Размах сибирский, широта

            И смелость будущих проектов

              Цвети родной Новокузнецк!

              Наш старый друг, наш новый город.

              В осенний дождь и в мая блеск

              Сияй в веках красив и молод!

 Да будет славен град Кузнецк!

И радость мирного труда!

И знаний блеск, металла плеск   

В цехах, где плавится руда.   

              Да будет славен град Кузнецк!

                   2004

                                              Атомохода век не долог

                                              Умрёт во тьме атомоход

                                              Команда «всплыть», но взрыва сполох

                                              Разбудит тьму холодных вод

                         Наградой встанет крест чугунный

                         Тем, кто погиб в холодной мгле!

                         Не обещайте деве юной

                         Любови вечной на земле!

                         Любови вечной на земле!

                                           У самолёта век не долог…

                                           Прервав стремительный полёт

                                           Упав с небес под леса полог

                                           Сгорит свечою самолёт

                         Поставят скорбно крест чугунный

                         На крови, пепле и золе!

                         Не обещайте деве юной

                         Любови вечной на земле!

                         Любови вечной на земле!

                                             И будут падать самолёты

                                             И будут рушиться дома,

                                             Как будто спятили пилоты

                                             Как будто мир сошёл с ума!

                          Лишь вечным будет мир безумный

                          Пока ворьё сидит в Кремле…

                          Не обещайте деве юной

                          Любови вечной на земле!

                          Любови вечной на земле!

                                                   2001

                           Вальс Кузнецкий Ала-Тау

Над долиной Бельсу солнца нет уж давно,

Хочешь, пой, хочешь, спи. И в ущельях темно!

Но навстречу лучам, разгоняющим мрак,

Разнесётся “Вперёд! Становись под рюкзак!”

На туристской тропе есть один только пик,

В нашей общей судьбе – есть один только миг,

И как раненый зверь, воет горный Казыр,

Мы в душе сохраним этот сказочный мир!

Впереди перевал, позади перевал

Сердце бьётся в груди, словно горный обвал!

Сердце рвётся в груди, сердце просит привал,

Но привала не жди, впереди перевал!

Эти горы в кино я хотел бы видать!

Но судьбой решено нас с тобой испытать

Болью, потом, трудом, чтоб характером стал

Наших рыцарских душ благородный металл!

Над долиной Бельсу солнца нет уж давно,

Хочешь, пой, хочешь, спи. И в ущельях темно!

Но навстречу лучам, разгоняющим мрак,

Разнесётся “Вперёд! Становись под рюкзак!”

                                                              1985

                                          Романс

В любви чарующие очи

С печалью нежною гляжу

И на вопросы долгой ночи

Ответа я не нахожу!

Зачем Любовь? К чему страданья?

Зачем опять гореть в огне?

И жаркий трепет ожиданья

Хранить у сердца в глубине?

Не проще ль сразу без сомненья

Разбить хрусталь волшебных чар?

Твои черты предать забвенью

Залить вином души пожар!

Но утро жду с мечтой увидеть

Твой нежный профиль, гордый взгляд,

С любовью пить и ненавидеть

Твоих очей холодный яд!

С печалью нежною листаю

Я жизни новую главу,

Горю любя! Любя сгораю!

Люблю, горю и, значит, я живу!

                                                       1989

                 Романс

Я приеду по первому снегу!

Ты немного меня подожди.

Подожди пока хмурое небо

Не прольёт затяжные дожди!

Я приеду по чистому полю

Ясным утром по чистой тропе,

После боли разлуки с любовью

Я прижмусь, дорогая, к тебе!

Ты, как лебедь, горда и красива

И, как снег первозданный чиста.

Ты нежна, как плакучая ива,

Словно нива мудра и проста.

До утра обо всём забывая,

Буду пить глубину твоих глаз

И объятий цепочка живая

Свяжет снова, любимая нас!

Я приеду по первому снегу,

Буйным вихрем тебя закружу,

Задремавшие ласку и негу

В твоём сердце я вновь разбужу!

                                                        1989

                Чудо встречи

Тебя ищу в толпе прохожих

Чужих, неведомых людей

И отдалённо не похожих

На светлый лик мечты моей!

Чуда встречи, чуда встречи,

                                               чуда я жду

Ежедневно, ежечасно

                                     на встречу иду

Чудо встречи, чудо встречи 

                                                произойдёт

Тёплый вечер, тёплый вечер

                                                 нас непременно сведёт!

Я твёрдо верю, твёрдо знаю,

Что ты давно уже в пути,

Что так не просто, дорогая,

Так нелегко тебе меня найти!

Чуда встречи, чуда встречи, чуда ты ждёшь

Ежедневно, ежечасно на встречу идёшь

Чудо встречи, чудо встречи произойдёт

Тёплый вечер, тёплый вечер нас непременно сведёт!

И я увижу, как сияют

Давно желанные глаза!

И я услышу, как стихает

Давно желанная гроза!

Чудо встречи, чудо встречи, встречи с тобой

Дарит мне вечер, дарит мне вечер, вечер любой

Каждый вечер, словно ветер, к тебе я лечу

К тебе я лечу, лечу и кричу:

Чуда встречи, чуда встречи ждите друзья!

В нём ваше счастье, в нём ваша радость и радость моя!

Чудо встречи даст постичь красоту

Только тем, кто  не предал свою мечту!

Чуда встречи, чуда встречи ждите друзья!

В нём ваше счастье, в нём ваша радость и радость моя!

Чудо встречи, чудо встречи произойдёт

Тёплый вечер, тёплый вечер вас непременно сведёт!

Вас непременно сведёт!

                                                       1989

В этом мире сомнений,

Прозябанья во мгле,

Словно грешные тени,

Мы бредём по Земле.

В бурном море обмана,

В океане разлук

Мне маяк и охрана

Лишь кольцо твоих рук.

А я, заблудившийся странник,

Сломавший свой посох надежд,

Бреду я, убогий изгнанник,

В отрепьях истлевших одежд.

И крик мой в ночи умирает,

Мой след погибает в пыли

И душу мою распинают

Молчаньем глухим ковыли

В душе моей полной тревоги

Святая надежда живёт

И верю своей я дороге,

Что снова к тебе приведёт.

И я, возвратившийся странник,

Обретший свой посох надежд,

Я, буду у Бога избранник,

В расцветьи пурпурных одежд,

И взгляд станет царственно светел,

И голос уверенно тих.

О, счастье, что ты есть на свете!

О, радость, что есть встречи миг!

                                                              1985

Господа офицеры!

Среди будней войны

Мы забыли манеры,

Нет в том нашей вины.

Ведь пылают пожары

По российским холмам.

Это жгут комиссары

То, что дорого нам.

Среди зноя и пыли,

И военных тревог

И Любовь, и Россию

Каждый в сердце сберёг.

Мы воспитаны в Храме,

Храм тот в нашей крови.

Храм всегда этот с нами

Веры, Надежды, Любви.

Наша добрая Вера

И светла и чиста

Учит – каждому мера

Идеалы Христа.

Худший есть из пороков

Словоблудия труд,

Что от слов лжепророков

Лишь плевелы взойдут.

Нам Надежда – Россия –

Наша мать, наша дочь.

Её росы и сини,

Её сила и мощь.

Ей – сыновняя нежность,

Ей – родительский долг.

За её безмятежность

Будет драться наш полк.

Среди крови и пота

Этой долгой войны

Нам светила забота,

Нежность верной жены.

Ведь Любовь – наша сила,

Ведь в любви наша жизнь.

Она – наше светило

Средь сражений и тризн.

Для России примером

Всегда были и есть,

Господа офицеры,

Ваши Доблесть и Честь.

Но пылают пожары

По российским холмам.

Это жгут комиссары

То, что дорого нам.

Там, расстреляна Вера.

И Надежда в крови.

И глумятся подонки

Там над телом Любви.

Их кровава дорога.

Могут зло лишь принесть,

Позабывшие Бога

И поправшие Честь.

Господа офицеры

Среди будней войны

Мы устали без меры,

Нет в том нашей вины.

Ведь пылают пожары

По российским холмам.

Это жгут комиссары

То, что дорого нам.

                            1989

Погосты, погосты! Могилы по ГОСТу

Копает России чиновничий сброд.

Погосты, погосты! Безвольно и просто

Уходит, уходит великий народ.

Трудом и уменьем, умом и терпеньем

Хранил он Россию от вражеских ков.

Пусть Путин беспутен, распутен Распутин –

Они только тени на лике веков!

Российский чиновник – всему ты виновник!

Мздоимец, хапуга, владыка всех благ.

Бандитская рожа, бумажный вельможа –

Ты дела живого губитель и враг.

Погосты, погосты! Их смертной коростой

Покрыта любимая Родина мать!

Погосты, погосты! Хвалебные тосты –

Пирует средь кладбищ захватчиков рать!

О, праведный. Боже! Ты строг к нам и всё же

Не дай нам погибнуть средь стаи волков!

Воздай же вельможе сандалей по роже –

Отныне и присно вовеки веков!

Кто правил без правил, Россию ославил,

Кто продал и предал великий народ –

Пусть в Боннах и Ниццах, в чужих заграницах

Найдёт лишь презренье их проклятый род!

                                            2001

                                          Цвета жизни

Ушедших дней моих палитра

Цветов всех радуги полна,

Там каждой краски по два литра

Ушло для жизни полотна.

Но память-линза искажает

Цветов тех терпкое вино

И уксус будней проливает

На чёрно-белое сукно.

И чёрно-белый мир прекрасен,

Глубинной памятью своей.

В нём жизни смысл предельно ясен,

В нём радость тех ушедших дней!

Года ушли? Такая жалость!

И было всё давным-давно?

Но в моей памяти осталось

То, чёрно-белое кино.

А жизнь – игра! Полоски, зебры – 

В них только видимость судьбы!

Лишь в вечном дерби через дебри –

Знак продолжения борьбы!

На чёрно-белых досках века

Вся жизнь – игра! Игра с огнём!

Коль шах объявлен человеку –

Всегда в запасе ход конём!

А краски жизни? Всё, как прежде!

И кровь красна, и колос злат!

И белый свет живёт в надежде,

Что белый цвет – цветов всех клад!

                      2016             

            Июль

Терпкий запах душицы

На клубничных холмах,

Отблеск дальней зарницы,

Щебетание птах,

Производят смятенье

В наших гордых умах,

Словно жизни крушенье,

Словно жизненный крах.

И, оставив сомненья,

Мир борьбы и труда,

Мы, хотя б на мгновенье,

Все стремимся туда,

Там, где солнцем согретый,

Над душистой травой,

Жарким солнечным цветом

Запылал зверобой

Где под пологи леса,

Барабаны судьбы,

Из-под гнёта прогресса

Нас зовут по грибы!

Там, развеют маслята,

Беспричинную грусть,

В травах рыжик, где спрятан,

И застенчивый груздь!

Где азартным настроем,

Где звериным чутьём,

Мы их тайны раскроем —

Все грибы соберём!

И под тяжестью клада

Прихожу я на пруд,

Где стрекочут цикады

И кувшинки цветут!

Ярким солнцем согретый,

На крутом берегу,

Жар цветущего лета

Я в душе сберегу.

Чтобы зимней порою

Мог в себе я хранить

Радость — счастье земное,

Жизни тёплую нить.

Чтоб студёной зимою

Полной чашей был дом!

Чтобы мог я с тобою

Поделиться теплом!

            2017

Август

                                             В холодных безднах мирозданий,

                                             В созвездье тёмном Леонид

                                             Летит звезда моих желаний

                                             И тайну бережно хранит.

                                             К Земле несёт свои страданья

                                             Холодный опыт долгих лет,

                                             Чтоб жарко вспыхнув в миг свиданья,

                                             Оставить в небе яркий след.

                                             И в миг ночной, когда пылинка

                                             Вдруг вспыхнет яркою звездой,

                                             Сгорит вселенская былинка

                                             Земною чтобы стать травой.

                                             Свой долгий путь звезда стремила —

                                             Чтобы себя Земле отдать.

                                             Отдав Земле тепло и силы,

                                             В степи тюльпаном расцветать.

                                             Во тьме судачат Леониды

                                             Про безрассудство …, про борьбу,

                                             И про жестокие обиды

                                             На одинокую судьбу.

                                             В молчаньи звёзд Кассиопеи,

                                             В мерцаньи Млечного Пути,

                                             Ловлю я миг, когда успею

                                             Желанье вслух произнести.

                                             Пусть ночь и мрак царят на свете.

                                             Пройдёт всё это! Но всегда

                                             Ловите миг, пока вам светит

                                             С небес летящая звезда.

                                                                   2004

       Октябрь  

Увядающей природы

Ярко жёлтая краса

Посыпает златом воды,

Заливает все леса

Красит золотом, багрянцем,

Красит листья цветом медь,

Как чахоточным румянцем,

Украшает лица смерть!

Умирающей природы

Беспросветная печаль

Прячет яркость небосвода

В тёмно-серую вуаль.

Продолжает небо плакать

Над несчастьями людей,

Проливая дождь и слякоть

На ладони площадей

В стылой Лете тонет лето

Чередой осенних дней.

Меньше солнца, меньше света,

День короче, ночь длинней.

Ещё тянет сентябринка

К небу синие глаза

Но уже сверкает льдинка,

Как застывшая слеза.

                    Улетают птичьи стаи

На далёкий южный брег

Утром иней ещё тает,

Но уже мелькает снег.

В перепадах непогоды

Стынет быстрая вода.

И в озёрах стынут воды,

Покрываясь коркой льда!

Закружат скоро метели!

И мороз сведёт с ума….

Только ворон с чёрной ели,

Слышит! Как идёт зима!

                     Ноябрь

                            В саду горит костер рябины красной

                            Но никого не может он согреть! С. Есенин

                   Прячут снежные перины

                     Кисти красные калины.

                     Но горят, словно рубины,

                     Гроздья яркие рябины.  

                     И однажды свиристели

                     На рябину прилетели

                     Прилетели, засвистели

                     На рябину стайкой сели.

                     И среди кистей рябины

                     Закружились птичьи спины!

                     Закружился у ворот

                     Яркий птичий хоровод

                     Даже шустрые синички,

                     Любопытнейшие птички,

                     Широко раскрыв реснички,

                     Подобравши лапки-спички,

                     В театральных ложах сели

                     На пушистых лапах ели,

                     И глядят, разинув рот,

                     На цветной коловорот…

                     Ноябрьский ветер безучастный

                     Качает стылых листьев мел.

                     В саду погас костёр рябины красной!

                     Кого-то в стужу он немножечко согрел!

                                        2017

Мы, молча, шли в ночную темноту,

Вчерашние мальчишки непоседы,

В ночном бою взять высоту,

И хоть на миг приблизить день победы!.

   Дышал рассвет кровавою зарёй!

   И яростью врагов вскипали наши дали,  

   И день, и ночь кипел жестокий бой, 

   Но высоту мы немцам не отдали!

Вдруг с юнкерсов в окоп попал фугас!

И в миг один огромный мир погас.

И клочья тел, что до небес взлетели,

Упали в снег под плач метели.

   Но душам за телами не успеть!

   Разлучат их мгновение и смерть!

   И клочья тел покой свой обрели

   В ладонях окровавленной Земли!

А души одолели, как могли,

Всю тяжесть притяжения Земли.

Чтоб обитать в заоблачной дали,

В дали, где вечно плачут журавли.

   И в небесах, без памяти и тел,

   Мы с той поры летаем не у дел.

   Ведь писарь нашим семьям отписал:

   «Солдат такой-то без вести пропал»

                            ….без вести пропал

Мы, молча, шли в ночную темноту,

Вчерашние мальчишки непоседы,

В ночном бою взять высоту,

И хоть на миг, приблизить День Победы!

                    2020

Стою на шумной улице

Стою, а в горле ком,

А трасса словно курится

Бензиновым дымком.

Вот мчит дитя удачи

Обманов чемпион,

Освоивший на даче

Соблазнов миллион.

Народный мчит избранник

Присвоивший распил –

Пороков многогранник

Ему отдавший много сил

Стою на шумной улице

Ну, а в глазах печаль:

Кто предо мной мишурится

Элита или шваль?

И мне, конечно, жаль

Мне жаль вас, динозавры!

Вы – нефть. Вы – кровь Земли

Ушли вы, словно мавры,

Всё, сделав, что смогли.

Мильоны лет, как в кассе,

Росли своим жирком,

Чтоб мигом стать на трассе

Бензиновым дымком.

Одно лишь несомненно:

Вы двинули прогресс

Мне жаль умытую Россию

Страну рабов, страну господ!

И вас, мундиры голубые,

И вас, послушный им народ!

Богатство лишь от бога

Так было, будет, есть!

Всегда страна убога,

Когда в закладе честь.

                               КАЗ АК – ГУСЬ БЕЛЫЙ

  Хуже войны с англосаксом может быть только дружба с ним. А. Вандам

                Чуден Днепр в лучах заката!

Когда с пенною волной

На стремнинах перекатов

Луч играет золотой.

Днепр шумел тугой струёю,

Словно в кузне молотки.

Над обрывом сели двое –

Казаки Полуботки*

* Павел Леонтьевич Полуботок, после Полтавы был назначен Петром I гетманом Малороссии, но за двурушническую политику не был им утверждён, а впоследствии и арестован. Умер в Петропавловской крепости.

По мнению сторонников «незалежной Украины», его сын Яков сдал на хранение в Английский банк семь бочонков золота. В 1989 году, когда я был в Киеве, пропагандисты «незалежности» из каждого утюга обещали, с процентов набежавших за 300 лет с вклада Полуботка выдать более двух пудов чистого золота каждому украинцу, проголосовавшему за «незалежность Украины». А всем известно, что там больше сала любят только гроши, и это определило итог голосования. Совместные англо-украинские комиссии, созданные для поиска этого вклада, естественно, ничего не нашли. Но за это время англосаксонский МВФ, вцепившись в жертву, уничтожил всю экономику Юго-западной Руси, и ввёл в «Незалежной» режим, при котором не залеживаются ни золото, ни гроши, ни сало, ни люди. А я предлагаю свою версию судьбы золота гетмана.

За спиной оставив запад,

Сели, глядя на восток,

И, вдыхая речной запах,

Гетман медленно изрёк:

– Здесь, на воле появилась

Запорожска наша сичь,

Чтоб по всей Руси разлился

Наш казацкий вольный клич.

Ляхи, турки и татары

Жмут на Русь со всех сторон.

Чтобы здесь пасти отары

Угоняют всех в полон.

Остров Хортица два века

Наша крепость и оплот

И с неё, кто не калека,

Уходил всегда в поход.

Православье папе предав,

Всех нас предала Литва.

И предательство изведав,

Стало всё нам трын-трава!

Нам враги и лях и турок –

В бой иди, но не терпи!

Мы, как брошенный окурок,

Потерявшийся в степи.

Миг! И степь заполыхала

В грозном зареве войны,

Русь, чтоб веру сохраняла,

И не знали б мы вины.

Чтобы больше не изведал

Наш народ позор и грусть, 

И был проклят тот, кто предал

Православие и Русь

– А ведь было по-иному,

Киев славен был, богат!

Русь порвали по живому    

Хан и польский супостат.

На востоке сильной стала

Православная страна.

Власть орды она сломала

Православием сильна.

И на землях берендеев,

Там, где русская земля,

Вишневецкий князь затеял,

Строить форт для короля.

Только турки приказали

Королю ту крепость срыть.

Вишневецкий же в печали

Ушёл к Грозному служить.

Форт на острове остался

Для защиты рубежей.

Остров Хортицей назвался,

Крепостицей для мужей.

В Диком Поле дикой силой

Правил вольный атаман.

Силой, панство, что бесила,

Победить не мог султан.

Казаком ту силу звали!

А казак, что белый гусь*,

В стаю гуси собирались, 

Чтоб жила святая Русь.

*Каз ак — гусь белый (тюрк)

Чистоту свою хранила

Православная страна,

Чтобы вышла из горнила

Для побед закалена.

Чтобы ей законы веры

Диктовать не мог папизм,

Мусульманские химеры

Возведённые в расизм.

– Но из пепла вновь восстала

Мощь двуглавого орла,

И частично Русь собрала

Под могучих два крыла.

Царь единый, православный,

Русь зовёт собраться вновь,

Чужеземец своенравный,

Чтоб не лил здесь нашу кровь.

– А в безлюдном Диком Поле,

Где лишь стаи дудаков,

Православных ждёт неволя,

В рабстве диких крымчаков.

Вереницы русов гонят,

Чтоб продать потом в Стамбул!

Русь веками в рабстве стонет – 

Видно, бог её уснул.

Зрят лишь каменные бабы

На курганах, из веков,

Русских бед и слёз масштабы,

Да бессилье казаков.

– Когда себе мы не нужны, –

Исчезнем в страшной бездне.

И вся история страны –

История болезни!

– Верно, тату, понимаешь

Ты историю страны!

Но зачем предпринимаешь

Те дела, что так черны?

– Яша, ты глава безпеки*,

Самый верный человек.

Не страшны мне человеки,

Страшен мне безумный век

           *Службы безопасности

Проведём мы здесь с тобою

Душеведческий сеанс,

И разложим с темнотою

Политический пасьянс

Нас никто здесь не услышит

И под грохот вод Днепра

Я узнаю, кто, чем дышит

И сегодня, и вчера

Я тебе за откровенность

Благодарен буду век.

Мне большая будет ценность

Коль поймём времён мы бег.

Ведь меня с казацким кругом

Царь Петро к себе призвал

Где-то там, под Петербургом,

С казаками рыть канал.

Разве это не обидно!

Ну, хотя бы воевать!

Но придётся, очевидно,

Молча злиться и копать

– Ты, конечно, воин слабый.

Лишь по бабам ты ходок.

Писарь, если бы да кабы,

Но в амбициях – царёк.

После битвы под Полтавой

Прискакал первым к царю

Поквитаться чужой славой,

Верность выразить свою.

Царь вернул тебе с лихвою,

Что Мазепа отобрал,

Ты ж, с казацкой старшиною,

Ему верность обещал.

Но на писарской работе,

Приобрёл ты власть и спесь.

Подцепил, знать на охоте,

Гонор – польскую болезнь.

– От спецслужб твоих балдею!

Всё известно им, ей-ей!

Что схватил я гонорею

Не от матери твоей?

– В честь тебя, меня все крали,

Полным боталом прозвали!

Доказать едва я смог,

Шо я е Полуботок.

– Дюже гарно, сынку, знаешь

Ты распутного отца.

Хиба ты не понимаешь:

Два хохла – два хитреца.

Смерти, подвиги, майданы –

Казаку судьба дана.

Жив в бою? Умрёшь от раны!

Пуль ведь много – жизнь одна.

И в судьбе короткой бранной

Жинок маю, пью до дна!

В этой жизни многогранной

Пуль ведь много – смерть одна!

И с судьбой играя в прятки, –

Гетман ведь от слова “геть”,

Чтоб майдану дать порядки,

Надо хитростью владеть.

– Это я, конечно, знаю.

Только хитрость – враг ума!

И поэтому без краю

Здесь клубится кутерьма!

– Все селяне – хуторяне!

И на хуторе своём

Мнят казаки и миряне

Себя местным королём!

– Хутор хитрый лжив и мелок,

И живёт одним лишь днём.

Выгод ждёт от хитрых сделок,

Хоть в любых делах пень пнём!

Что ни спросишь – “Я не знаю”.

А когда придёт беда

“Моя хата будет с краю”.

Здесь, сейчас, везде, всегда!

Ума и дел твоих палату

Хутор хитростью заплёл.

Только Русь не хутор, тату,

А державы мощный ствол.

Чтобы Русь была державой,

Надо честно ей служить,

Честь иметь, дружить со славой,

Долг всегда в душе хранить.

Я, с отцова дозволенья,

Многократно повторюсь:

Смысл и цель соединенья:

Царь силён – могуча Русь!

– Знаю это, но причина

Всех сомнений не во мне,

Ведь казацкая старшина

Продолжает жить во тьме.

Хутор им – венец свободы.

Там казак и бог, и царь,

Позабыв войны невзгоды!

Всё иное шло б, как встарь.

– Вы, как царь, в страну родную

Должны верить! И любить.

Вы же шлёте Русь святую

На ху…тор бабочек ловить.

Царь, конечно, недоволен

И тобой, и старшиной,

Кто изменой вечно болен,

Кто болеет стариной.

– И поэтому, сын Яша,

Я позвал тебя сюда:

Полон дом мой, словно чаша,

Но ко мне идёт беда.

В Петербург я лишь уеду

Ты начни всё продавать,

Чтобы всё моё именье,

Царь не смог конфисковать.

Преврати в дукаты, франки,

В фунты, в золото, в рубли,

Чтобы их в английском банке

Мы с тобой держать могли.

Спрячем всё в английских банках,

Как копеечку одну!

И они, как самобранка,

Будут печь мою казну.

– Тату, всё зроблю, как скажешь,

Яков, твой послушный сын.

Только сердцу не прикажешь:

Ты не прав, мой господин.

   ***

Сто торговых караванов

Режут невскую волну,

Где, пробившись сквозь туманы,

Луч уходит в глубину.

У Невы, тайно, на Охте,

Вновь сошлись Полуботки

У рубах потёрты локти

И кафтаны коротки.

Две повозки ломовые,

Борт их крепок и высок.

Будто люди дворовые

Для господ везут песок.

– Эти семь бочонков злата

Я привёз тебе на суд.

Если дашь «добро» мне, тату,

Завтра в Лондон поплывут.

Если нет, расплавим воск

И достанем наше злато,

В роскошь, шик, в дворцы и лоск

Переплавим наши хаты.

И в Отечестве своём,

Царю верные солдаты,

За Россию в бой пойдём,

Славой, верностью богаты.

Прекратим раздор, измены!

И надёжный “белый гусь”

Вновь поверит в перемены –

“Царь силён, могуча Русь! “

– Сила есть – ума не надо!

От измены я далёк.

Вольность наша мне награда, –

Мой заветный хуторок.

– Нету веры – нету силы!

Предсказать я не берусь,

Что наделают мутилы,

Чтоб пылала вечно Русь?

Ты ей верно служишь, тату?

Или ищешь короля?

– Нет. Казак не брат солдату,

Казак выше москаля!

– На коне он, правда, выше.

Но творец побед не конь!

Под Полтавой шведов, слышал,

Победил гармат* огонь.

* Гармата – пушка

Ну, и навык. Дисциплина,

Стойкость, духом, что сильна.

Крепким сделала мужчину

Православная страна.

Ты служи ей верно, тату!

Вместе мы всегда сильней!

И любому супостату

Мы всегда дадим взашей.

– Лучше нет казацкой доли!

Ты, всё верно говоришь.

Я ж, гарант казацкой воли!

И царю кажу я шиш.

– Ты смири гордыню, тату!

Для Руси она беда!

Всем на радость супостатам

Станет наша с ним вражда!

Есть Руси объединенье,

Ей опора – “белый гусь”!

Смысл и цель соединенья:

Царь силён – богата Русь!

– Если в этом только счастье,

То тревожит мысль одна,

Может быть ли в самовластьи:

Царь богат, а Русь бедна?

– А у жизни есть ответы

И на наши времена.

– Потому я шлю приветы,

И готовлю стремена.

– А гордыня, верь мне, тату,

Не украсит молодца.

Не к лицу она солдату,

Когда даже нет лица.

Вот, Боброк Волынец. Ладно

Он Руси всегда служил.

Вывел в поле полк засадный –

Рать Мамая положил.

А потешь свою гордыню,

Может, не было б Руси.

Была б в рабстве и поныне…

– Нет, уж! Господи спаси!

– За единство Самойлович*

Расшибить готов был лоб.

За Петра и Прокопович**

Бывший наш казацкий поп.

* гетман Украины, дед Якова   ** духовник Петра I

А насчёт казацкой воли?

Врать тебе не мой резон.

Нет твоей особой роли –

Правит войском самогон.

Налетели, подавили

И ворвались в палисад

Тут же разом отходили,

Лишь ограбили посад.

Унесли жидам всё в шинок

До последнего гроша.

Позабыли мать и жинок –

Пой, казацкая душа!

Казак саблю вынимает –

Рвётся пыль из-под копыт!

И никто не понимает –

Это ж золото летит

Где-то в Мюнхене осядет

Золотая эта пыль

И цифирь к счетам приладит,

Нам, оставив лишь ковыль.

– Думал я, без панибратства,

Что беднее нет жида!

И всего его богатство

Дети, вши и борода…

– На войну поляк собрался

Нужна сброя* и харчи!

Тут же жид нарисовался

С ладной кипой из парчи.

           *оружие

«Бардзо Вас я, пан, дзякую…

Такова моя цена….

Это, значит, я толкую –

Мой кредит вернёшь сполна!»

Поляк саблю вынимает –

Вьётся пыль из-под копыт!

И никто не понимает –

Это ж золото летит!

Где-то в Гамбурге осядет

Золотая эта пыль

И цифирь к счетам приладит,

Нам, оставив лишь ковыль

С поляком казак сразился,

Кони мчат, – земля дрожит!

Победитель объявился?

Ну, конечно, это жид!

Стало ясно в прошлый шаббат,

Кто сегодня победит:

Гроши все ушли на Запад,

Польше кончился кредит.

– Два воробья, врагами став,

Задиристы и грубы!

А, кто был прав? Кто был не прав?

Решат кошачьи зубы!

– Польша гола, боса, нища

Польша пала и лежит

Польшу выгребли до днища

Войны, гонор, Запад, жид.

Где-то в Лондоне осядет

Золотая эта пыль

И дворец себе приладит

Человеческая гниль.

– Им война, как мать родная!

Только я спросить рискну:

Им, зачем, не понимаю,

Вдалеке хранить казну?

Грошам було бы приятно,

Где зробились там и жить,

Тихо, мирно и приватно

Делу верному служить.

– Твёрдо знают все евреи:

Гроши любят тишину!

Но лишь там жиды жиреют,

Где играть любят в войну.

– Виноваты, знать, евреи?

– Это я не говорил.

– На войне жиды жиреют…

Не тебя ли повторил?

– Меж евреем и жидом

Пропасть! Нам и не измерить!

– Расскажи-ка мне о том,

Чтоб я мог тебе поверить.

– Великий, мудрый Моисей,

Евреев вёл из рабства.

Он, из евреев всех еврей,

И наше с ними братство.

С ним бог имел прямую связь,

Учил, что надо делать.

Как отличать людскую грязь

От истинного дела.

Ушёл однажды Моисей

За творческим советом:

Чему и как учить детей,

Чтоб жить духовным светом.

Но только скрылся Моисей,

Жиды взялись за дело.

Их идол стал богов главней,

Кумиром стало тело.

Из злата создали кумир

И Золотым Тельцом назвали.

И умер сразу светлый мир,

В который шли и звали.

Им идол – Золотой Телец!

А злато – символ власти.

Чтоб миром правили делец

И власть жидовской касты.

Вещь, превращённая в кумир,

Людей лишает смысла.

Кумир — он душ больных вампир,

И ценит только числа.

И стало золото жидам,

Как истина и боги!

Но поклонение вещам –

Религия убогих!

Путь из свободы от, к свободе для,

Лишился сразу смысла!

А мелочь жизни, вошь и тля

Пределом стали мысли.

Кумир задуман был навек.

Проклятый идолище!

С червём сравнялся человек,

Чтоб ползать ради пищи.

Но тут вернулся Моисей,

Прервав жидов затеи,

И объяснил тем, кто еврей,

Что все жиды злодеи.

 И скрижалью, данной богом,

Жидов тысячи убил.

Только, судя по итогам,

Их не всех доистребил.

«Не сотвори себе кумира»

Всем заповедал Моисей!

Не стало злато, чтоб вампиром,

И не сосало кровь людей.

– Идолопоклонники жиды

Хранят Тельца под кипой,

И сень давидовой звезды

Для них всегда лишь липа?

– Нынче все жиды евреи.

Но евреи – не жиды!

Хоть творят жидов затеи,

Как носителей беды.

– Ты гуторишь непонятно.

Объясни мне поскорей

Просто, коротко и внятно

Кто же жид, а кто еврей?

– Вот, Христос! Для блага мира

Отдал жизнь свою и кровь,

Чтоб, низвергнув власть кумира,

Миром правила любовь.

Он еврей, рождён еврейкой,

Жил, как истинный еврей.

Не для злата власти клейкой

Не для гордости своей.

Он учил: Любите ближних —

Современников своих.

Бог не в мёртвых строчках книжных,

Бог единый — бог живых.

Гнал торгующих из храма!

Там, как должно подлецу,

Жид молился неустанно

Золотому лишь Тельцу.

Говорил: люби друг друга,

Не убий и не кради,

Берегись грехов недуга,

И за совестью следи.

Нет ни римлян, нет ни греков.

Все мы вместе — один мир!

Всё во имя человеков!

А не царственных порфир.

– У икон не просыхали

Слёзы наших матерей!

И Христа жиды распяли

Лишь за то, что был еврей?

– Искупил он тяжкой карой

Все грехи былых племён!

Чтоб остался в эре старой

Злобный идол всех времён.

– Служат идолу безбожно

Недобитые жиды,

А народы ждут тревожно,

Что наступит Час Беды?

– Гроши – суть всего земного!

И источники добра,

Когда их в руках не много,

Чтобы звать к трудам с утра.

Гроши – твердь всего земного!

Власть их всюду, но мала.

Их для власти надо много,

Чтобы стать истоком зла.

– Им идол – Золотой Телец,

А грош – источник власти,

За грош продаст любой делец,

Всех нас жидовской касте?

– Да. Воробьи, врагами став,

Задиристы и смелы!

А, кто был прав? Кто был не прав?

Решат кошачьи зубы!

– Трудами жить и твёрдо верить,

Учил когда-то Моисей,

Чтоб идолу не мог доверить

Никто, нигде судьбы своей?

– Объяснил я, Вам, понятно?

Объясни ж мне поскорей

Просто, коротко и внятно

Кто же жид, а кто еврей?

– Кто лишь чует злата запах,

В чьей душе грабёж лежит,

Гроши гонит кто на Запад –

Для меня, он, точно, жид.

Но жидов в Европе бездна

Все держатели банкнот!

– Только вмиг они исчезнут,

Как в Париже гугенот!

Гроши гнать на дикий Запад

Их задача и удел:

Кто ж не чует злата запах

Остаётся не у дел.

На жидов есть, кто жидее,

Служат идолу тому.

Превратят все их затеи

Мигом в ад, или в тюрьму.

Только с виду джентльмены,

Но всегда рабы бабла.

Мастера творить измены,

Лишь бы выгода была.

         Турки их зовут — инглизы.

Верит им лишь идиот.

На майданах жгут релизы,

Если банк какой пришлёт.

– Знают, что за их же гроши,

И под мизерный процент,

Всю Туретчину взъерошит

Ими купленный агент?

– Разожгут пожары, свары,

Чтоб в масштабах всей Земли,

Со всего земного шара

В Лондон гроши потекли.

– И инглиз жида жидее

Служит идолу-отцу?

Страсть его, что душу греет,

К Золотому лишь Тельцу?

– Если ты им друг, союзник, –

Попадаешь к ним под пресс,

Выжмут соки, и ты узник –

Вечен их лишь интерес!

– К грошам страсть не знает меры,

Ни приличий, ни границ,

Никаких законов веры,

Ни страданий, ни темниц.

 – Зробят нам любую зброю,

Чтобы шёл на брата брат.

Чтоб их идол сыт был кровью

Был бы золотом богат.

Нет их гаже, хуже, плоше

Мастеров учить, как жить,

Кто всегда за ваши гроши

Вас готовы отравить.

К чёрту банки и релизы!

Вот, намедни, вуаля,

Эти самые инглизы

Отравили Скрипаля.

– Хто такий? Чому не знаю?

– Пешка он в игре моей.

Чтоб прознать, как гроши тают,

Я послал к ним Скрипалей.

Чтобы знать, надёжны ль банки,

Что едят, и как живут.

– И красивы ль англичанки?

Шо к галушкам подают?

– Под девизом — сало в массы!

Стал он там, как жентельмент,

Проводил им мастер-классы…

 – Значит, стал двойной агент!

Знать, Скрипаль, казак хороший!

Всем известно, что казак

Больше сала любит гроши…

– В общем дело было так:

Рекламировал он сало.

Но евойная жена

Где-то, как-то наболтала,

Будто с ним твоя казна!

– Це инглизам слаще сала!

Их казна ввела в кураж —

От велика и до мала

Все пошли на абордаж?

– Сразу многие пытались

Скрипалей вписать в актив!

Ядом склянки наливались…

– Це ж английский детектив!

– Отравителей отряды

Зря трудились там и тут —

Никакие злые яды

Наше сало не берут!

Удивительно инглизам!

Но они привыкли так:

Есть казна — им будет призом!

Будь раджа ты, иль казак.

И в поту, без ванн, без саун,

Все трудились, но зато,

Был построен Порт-он-даун

Отравителей гнездо

И от имени Величества

Всем поставлено на вид,

Порадеть казне количеством,

Позабыв про грех и стыд:

Кто усилия удвоит

И отравит Скрипаля —

Королева тем присвоит

Титул даун-короля

Мигом дауны собрались,

Всё поставили вверх дном!

Яды тут же проверялись

Под казацким под окном.

Только даунов наряды

Зря прудили ядов пруд —

Никакие злые яды

Наше сало не берут!

– Да! Галушки, хлиб та сало —

Казаку без них — хана!

И безвинной жертвой пала

Лишь казацкая жена?

– Потребляла мало сала!

И в компании котов,

Лишь на виски налегала

Разных марок и сортов.

– А Скрипаль, козаче бравый,

Сало ел, горилку пил.

Просто так, не ради славы,

Все их яды пригубил?

– Всё, что дауны давали,

Ел, как верный казачок,

Он полоний ел и таллий,

Тихий, скромный кроличόк.

Заедал всё это салом —

Цианид и мышьячок.

У инглизов их навалом,

Но об этом мы молчок!

– Уси казаки верят в сало!

Сало бог им и отец!

Всех запросов их начало,

Их начало и конец!

– Все инглизы верят в чудо!

И безбожная страна

В воплощение Иуды

В Джеймса Бонда влюблена.

– Все инглизы верят в тайну!

И безбожная страна

Под приглядом, не случайно,

Жить спецслужб обречена?

– Что киргизов, что инглизов,

Душит тайн авторитет!

Только умные киргизы

Умно чтут нейтралитет.

А инглизы верят в чудо!

Что за титул короля,

Тайно дауны-иуды

Им отравят Скрипаля.

Отравители ж не рады —

Это всё напрасный труд…

Никакие злые яды

Наше сало не берут!

Как-то беглый москаляка —

Ядовитых дел сморчок,

Москаляку б на гиляку,

Но он сдал им «novichok».

Долго дауны трудились —

Всем им было не до сна,

Но однажды прослезились:

 – Скрипалю пришла хана!

Все запомнят Порт-он-даун —

Ядовитый пуп Земли!

Будет умный знать и даун,

Где помёрли Скрипали.

Вот Скрипаль в больнице в коме,

Встать пред Господом готов!

А инглизы рыщут в доме —

Злато ищут, бьют котов!

Ведь коты сказать готовы,

(«Novichka» хоть им налей),

Толмачам с кошачьей мовы,

Отравил кто Скрипалей!

Кто, чего и чем там мазал —

Им всё видно из окна.

Из свидетелей рассказов

Будет истина видна.

– А инглизам це не гоже!

Ну, и зныщили котов!

Не узнали, чтобы рожи

Тайных дел их мастеров.

Только сало и галушки

Скрипалей спасти б могли!

Плачут бедные старушки,

Шо помёрли Скрипали?

– «Novichka» им было мало!

И на радость всей Земли

Дали им понюхать сала,

И ожили Скрипали!

– Грошам було бы приятно,

Где зробились там и жить,

Тихо, мирно и приватно

Делу верному служить.

– Все мы здесь — орлы, соколики,

У России под крылом!

А в Лондόне — просто кролики,

В настоящем, и в былом.

И я тоже, веря дедам,

Многократно повторюсь,

Я за общую победу:

Царь силён — могуча Русь!

И, как царь, ты в Русь святую

Должен верить! И любить.

Ты же шлёшь страну родную

На ху…тор бабочек ловить.

– Так не так. Не так и эдак!

Что решить мне в данный миг?

Результаты всех разведок,

Меня ставят вновь в тупик.

Англосаксам нету веры!

Как доверить им казну?

Царь ни в чём не знает меры!…

Хай идёт она ко дну!

Гетман бочку поднимает. 

В воск залитую казну!

И, не глядя, прочь бросает

В набежавшую волну.

Так казна, бочка за бочкой

Оказалась вся на дне!

Золотою лежит строчкой,

В тёмной невской глубине.

            2019

        Отрывок из романа «Когда боги бессильны». Книга 1 «Путь пчелы»

Вечером, перед первомайским праздником, в подвальной части студенческого общежития, где наряду с хозблоком общежития размешался клуб аквалангистов, была суета. Готовились к походу на городской слёт туристов. Поезд уходил поздно вечером, основная масса желающих принять участие в слёте должна была придти на вокзал, а здесь организационное ядро клуба и некоторые новички, должны были взять экспедиционное оборудование: инструмент, палатки, запас продуктов и прочее. Когда всё было загружено в рюкзаки, и Вадим, с присущей ему ненавязчивой деловитой основательностью, вспоминал, чего же они ещё забыли, Егор обратил внимание на старые, списанные унитазы, стоящие вдоль стены. Переглянувшись с Вадимом, он выбрал более-менее целый и, разгрузив рюкзак новичка Виктора, они загрузили туда этот спецгруз, тщательно обмотав его тряпкой, палаткой, спальником и личными вещами Виктора. Общественный груз перераспределили по другим рюкзакам. В ожидании эмоций пострадавшего и потехи окружающих, подобная глупая шутка с кирпичами, была довольно широко распространена в туристических кругах, но Вадим и Егор не хотели так шутить с Виктором. На вокзале был шум и гам и тарарам. Сотни туристов с рюкзаками плотной толпой заполнили перрон. Десятки ВУЗовских, заводских и других туристических секций принимали участие в ставшем традицией слёте. На вокзале Егор встретился с Еленой и Холиным, тоже пожелавшими принять участие в слёте. Подали состав, и изумлённые кондукторы, после бурных дебатов, были поставлены перед фактом молча фиксировать мировые рекорды по числу зайцев, набившихся в один вагон.

– Уж эти студенты! – в конце концов, махнули они рукой и потребовали плату за проезд хоть песнями. А это всегда, пожалуйста! Этого добра у нас много, на всех хватит! И весёлый поющий поезд, звеня десятками гитар, сверкая окнами, громыхая и пыхтя, ушёл в ночь.

На станцию назначения прибыли в темноте. Быстро сориентировались, построились и двинулись в место сбора, отмеченное на карте. Бедные деревенские собаки, никогда не видевшие таких массовых первомайских демонстраций, неистово лаяли, вырываясь из шкур. Испуганные жители, никогда не видевшие такого десанта в ночи, тревожно жались к окнам плюща носы о стёкла. Взволнованные, полуодетые мужики выходили к воротам, пытаясь узнать, что же случилось.

–  Как! Вы ещё не знаете?

–  Мериканцы? Вакуация? – тревожно спрашивали они. – По радио ничего не говорят.

–  Значит, вы ещё не знаете!…. Как? …Вы ещё не знаете?…. Нет! Не может быть!… Они ещё ничего не знают!…

–  Война???

–  Весна!!! 

Уж эти студенты! И, махнув рукой, мужики, подобно весенним скворцам, летели домой, чтобы сообщить эту радостную весть домочадцам.

Пройти надо было километров восемь. Идти надо было в темпе и, чтобы никто не потерялся в ночи, Вадим стал во главе отряда, а наиболее опытных и сильных, в том числе и Егора поставил замыкающими. Серп луны тускло освещал путь. Вошли в лес, и стало немного светлее потому, что в лесу лежал снег. Егор, Елена и Холин шли группой, и Егор слышал, что Холин что-то бормочет.

– Ты, что там бормочешь?

– Из Гете, Фауста читаю. Ведь сегодня ночь на первое мая, а в этот день и в этот час вся нечисть Европы также натужно пыхтя, карабкается на вершину горы Броккен, чтобы принять участие шабаше.

– Большое спасибо за аналогию.

– Из «Фауста» слова не выкинешь. Радует, что ведьмочки приличные собрались. – галантно улыбнулся Холин Елене.

В этот момент раздался вопль, плавно переходящий в мат. Это Виктор, пытаясь отцентрировать загрузку рюкзака, обнаружил там спецгруз. Думая, что это насмешка, он вытащил чудо сантехники и спустил его под откос в лог. Оно уже набирало скорость, когда Егор в отчаянном прыжке успел перехватить ускользающее чудо. Сказав, что приказы не обсуждаются, а выполняются, а это приказ Вадима, они снова упаковали спецгруз и пошли вперёд.

До места добрались во втором часу ночи. В темноте наломали лапника, бросили его на притоптанный снег и при свете редких электрических фонариков, быстро поставили палатки. Через полчаса лагерь затих. Рано утром Егор, прихватив приготовленный загодя топор и, стараясь не тревожить сладко спящих, вылез из палатки, чтобы организовать кострище для приготовления завтрака. Он выбрал место для костра, вырубил и установил рогатины. На стук топора из палаток стали вылезать другие туристы. Быстро нашли вёдра, продукты, организовали доставку воды, сушняка. Загорелся огонь, зазвучала гитара, лагерь обрёл своё название и зажил своей жизнью.

 После завтрака Егор с Еленой решили пойти погулять по весеннему лесу и заодно познакомиться с географией и оценить масштабы выросшего за ночь поселения. Порядка полутораста разноцветных палаток отдельными лагерями хаотично и живописно расположились в весеннем пихтово-берёзовом лесу. На южных склонах гор, где снег уже сошёл, редкие поляны были фиолетовыми от множества сибирских орхидей – кандыков, с редкими вкраплениями солнечных цветков мать-и-мачехи. Множество народа – бывалых туристов и живописно одетых под туристов новичков, переходило из лагеря в лагерь, искали знакомых, знакомств, и просто так – мир посмотреть и себя показать. Горели костры, звучали шутки, смех, гремели взрывы хохота, песни, гитары, песни под гитару. Хорошо быть молодым в весеннем лесу! Да, ещё если любимая рядом! Хорошо уйти в отрыв на эти два дня майских праздников от забот, проблем, жить под весенним солнцем весёлой, жизнерадостной, растительной жизнью – петь, смеяться, хохотать умным и не очень умным шуткам. Егор был благодарен основателям этой традиции и с первого курса принимал активное участие в этом празднике молодости и весны. Кто-то называл это слётом туристов, кто-то фестивалем бардовской песни, а кто-то праздником дураков, и все были правы. Но впервые Егор принимал участие в этом празднике жизни со своей девушкой. И это было замечено. Когда Елена увидела свою подругу, и подошла к ней, Егор остался её ждать, он заметил, что за ним наблюдает Лавров известный бабник, балагур и циник.  Егор не знал, кто он, в действительности, этот Лавров, бабник-теоретик, циник поневоле или, на самом деле, бабник и циник. А, что он был балагур, это было точно и поэтому при встречах, им постоянно приходилось пикироваться. Нельзя сказать, что Егор, в этот отпуск своей души, был рад общаться с циником, но делать было нечего, и он приветствовал подошедшего Лаврова.

– Наконец-то Егор спустился с гор на грешную землю. – одобрительно заметил Лавров. Пришло, видно, время мальчику прийти из школы и сказать родителям: «Вы тут сидите и не знаете, что пися х… называется.»

– Где уж нам, ходокам, до тебя. Ты, наверняка, и сапоги бордовые одел, под цвет губной помады, чтоб все думали, что ты только, что по бабам ходил. Но здесь в лесу, я думаю, ты не найдёшь женщин боевой бордовой раскраски, гармонирующей с твоими сапогами.

– Может быть и так. – согласился Лавров, внимательно рассматривая Елену, как знатоки рассматривают породистую лошадь. – Но студент всегда должен помнить истину: Ученье – свет, а в яйцах сила!

– Сам придумал? – удивился Егор

– Нет, поэт Барков, современник и сподвижник Ломоносова по-современному, великому и могучему русскому языку. – Он начал читать Луку Мудищева. Правда, современное звучание языка? Не в пример славянизмам Державина, да и Ломоносова.

– Да, начало, как у «Сказки о царе Салтане». Я всегда считал, что Пушкин основоположник современного, великого и могучего.

– Но если учесть, что Лука написан лет на пятьдесят-семьдесят раньше «Сказки о царе Салтане», то.. – Лавров снова оглянулся на Елену. – Красивая лошадка! Не боишься, что уведу?

– Нет.

– Почему?

– Самовлюблённый не может быть соперником.

– Сам придумал? – удивился Лавров.

– Нет, Цицерон.

– Ну, если Цицерон, а то я хотел обидеться. – рассмеялся Лавров и в знак признательности выгреб из кармана и подал ему, как угощают семечками, полную ладонь пакетиков презервативов – Рекомендую, снимают множество проблем. Тут меня одна дама надолго снабдила.

– Не проколотые? – деловито осведомился Егор.

– Обижаешь, начальник.

– Цитирую. 

– И кого же на этот раз?

– Того, кто достоин, чтобы его разобрали на цитаты.

– И никогда не собирали бы вновь?

– Сидит Ленин пишет статью в газету «Правда». Подходит к нему комендант Кремля и говорит: «Владимир Ильич, презервативы привезли».  Тот ему отвечает: «Детям, детям, всё детям!». Комендант: «презервативы же…»  «Я сказал, всё детям! Ах.. пгезервативы … Десять железному Феликсу, один мне, остальные пгоколоть и выдать пгоститутке Тгоцкому.»

Посмеялись.

Подошла Елена и они пошли к лагерю альпинистов, который был украшен самодельным непальским флагом и красочной вывеской из простыни «Граждане Непала». Альпинисты, увидев Егора, приветливо загудели, обступили и стали агитировать их подписать петицию к королю Непала Бирендре II, с воззванием признать за альпинистами мира право свободного восхождения на гималайские восьмитысячники.  Для этого надо было признать за альпинистами всех стран непальское гражданство. А сделать это просто: надо в конституцию Непала внести статью, где чёрным по белому было бы записано, что гражданином Непала является каждый, кто сделан не пальцем и не палкой.

Егор, в принципе, был согласен с постановкой вопроса, но петицию подписывать отказался, утверждая, что для того, чтобы эта статья звучала в нужном контексте, конституция эта должна быть на русском языке, что чревато непредсказуемыми последствиями. А ему и союзных республик вполне хватает.

Когда они вернулись в лагерь, то нашли его изменившимся. Снег был обтоптан по периметру лагеря, дрова заготовлены, палатки стояли подтянутые. У костра под звуки гитар, начинал готовиться обед, пели бардовские и туристические песни. Была установлена отдельная палатка, у входа в которую стояла стража с деревянными веслоподобными секирами и, создавая интригу, отгоняла всех любопытных, объясняя – Уникель не любит суеты, Великий Уникель отдыхает. Уникель, Великий Уникель, Могучий Уникель, Мудрый Уникель, эти слова витали в воздухе. За время их отсутствия была посеяна тайна, развита интрига, был создан культ Уникеля. Всех, кто пытался подсмотреть, кто такой этот таинственный Уникель, отлавливали и безжалостно пороли заготовленными заранее розгами. Слух о таинственном Уникеле аквалангистов прокатился по всему лагерю. Интрига возрастала, поток любопытных тоже рос, и стража не бездействовала. Палачи с театральной жестокостью пороли шпионов и лазутчиков, не переставая. Те истошно вопили, дурашливо моля о пощаде. Из соседней палатки время от времени раздавались взрывы хохота, там коллективно писалась поэма об Уникеле. Вадим объяснил, что вечером будет торжественный костёр и Леший, распорядитель слёта, будет принимать рапорты и подарки от участников слёта. Унитаз наш подарок Лешему и, как символ цивилизации, будет предан огню, поэтому и создаётся легенда об уникальности таинственного Уникеля. Стража расступилась, разрешив Егору и Елене заглянуть в палатку. Там на еловом чурбачке отчищенный до блеска, весь в венках из весенних цветов, декорированный зелёным лапником одиноко стоял бледный унитаз – бедный шут, назначенный императором империи Цивилизация, со звучным именем Великий Уникель. Чудо цивилизации, приговорённое к смерти за её грехи, через сожжение в этом весёлом, заколдованном весеннем лесу.

После обеда, Егор взял свободные вёдра и Елена, как нитка за иголкой, пошла с ним за берёзовым соком. Внизу, в логу, где, гремя вешними водами, протекал ручей, на его южном берегу росли несколько мощных берёз. Тонким буравчиком он просверлил берёзовый ствол и вставил в отверстия заготовленные трубочки и сок капля за каплей потёк в подставленное ведро. Ту же операцию они провели с соседней берёзой.

– Теперь мы на час-другой свободны. Поищем подножного корма, места должны быть богаты колбой.

В ярких лучах весеннего солнца, по ковру из весенних орхидей, взявшись за руки, они прошли вдоль склона оврага и, действительно, наткнулись на полянку, которая, как щётка щетиной, была усыпана зелёными молодыми побегами черемши-колбы.

Егор снял штормовку, расстелил её, и они начали собирать колбу. Елена собирала, но не ела зелёных побегов, и Егор тоже не ел медвежьего чеснока, как ещё называлась колба.

– Ты, почему не витаминизируешься? – спросил Егор.

– Я хочу, чтобы ты целовал меня, и не хочу быть бабой, пахнущей чесноком.

– Выход один – поцеловаться и нажраться чеснока вместе.

Он притянул к себе Елену, ласково отодвинул каштановую прядь волос, заглянул в зелёные глаза и увидел там любовь. Его сильные тёплые руки приняли обмякшее, послушное тело и губы нашли податливые мягкие тёплые губы. Горячее весеннее солнце горячило тело, холодный весенний ветер студил голову.

– Солнышко ты моё. – прошептал он.

– Чесночок ты мой медвежий, витаминчик ты мой ласковый – нежно прошептала она, прижавшись к нему телом и обняв его за шею, поцеловала в губы, – но у нас остался…, второй пункт программы: …нажраться чеснока вместе… Переходим ко второму…

– Подожди немного. Мне так хорошо с..

– Остановись мгновение, ты прекрасно? Из-за женщины? …. Не поверю… Это, Фауст ты мой дорогой, тоже не для тебя… Но, поверь, мне очень хорошо с тобой.

Они продолжили собирать черемшу, время от времени хрумкая сочные побеги, весело болтая, и руки их, встречаясь в общей работе, старались задержаться, чтобы поделиться теплом и радостью встречи.

Пора было возвращаться. Слили берёзовый сок в одно ведро, получилось чуть больше половины ведра. Попили сладкий берёзовый сок. В освободившееся ведро набрали воды из ручья и с добычей вернулись в лагерь.

После раннего ужина стали готовиться к торжественному костру. Были изготовлены носилки с балдахином, назначены носильщики и арапы с опахалами в свиту Уникеля. Сам Уникель, весь в цветах, был установлен на носилках и закрыт покрывалом так, чтобы одним движением, можно было убрать и покрывало и балдахин. Готова поэма, назначен чтец. Так как костру и вручению подарков предшествовал концерт, был отобран репертуар, в который вошли песни, используемые в походах, новые или наоборот хорошо забытые старые. Причём репертуар был с запасом, чтобы не повторяться потому, что неизвестно, что будут петь те, кто выступает раньше.

Концерт был на центральной поляне. Посреди большой поляны был воздвигнут костёр из сухих деревьев, что-то вроде чума высотой метров семь-восемь заполненного хворостом и сушняком. Рядом с костром была сооружена эстрада, если можно так назвать помост из брёвен. Пока было светло, исполнитель или коллектив пел с «эстрады», а «зал» пел вместе с ним, если песня была знакомой. Редко, но были песни новые, которые знали только исполнители и тогда, по просьбе зрителей, им приходилось диктовать тексты. Атмосфера была тёплая, дружеская, которая бывает у добрых товарищей, ждущих этой встречи целый год. Удивительно, но как мало надо, чтобы объединить, в общем-то, не знакомых людей.

Перед закатом, часов в девять, началось вручение подарков. В основном, это были коряги, в которых кто-то увидел нечто, сделанные из пней топором незатейливые скульптуры и другие самоделки. Тексты вручения были юмористические, с выдумкой и смешили публику. Интрига дня сработала – все ждали таинственного Уникеля. Наконец, выступил чтец, в сопровождении арапов  и носильщиков несущих носилки с надёжно задрапированной тайной, и начал читать поэму о Великом и Мудром Уникеле, который как великий и мудрый друг всех людей, тесно общаясь с человеком каждый день, умножает богатства его души, учит грамоте и гигиене. Заставляет брать в руки прессу и литературу, всегда готов выслушать человека и принять от него всё, самое сокровенное. Смешная поэма с хорошей рифмой, намеренно затянутая, с повторами, вовремя, которых толпа прерывала чтеца криками: – не томи! Но чтеца было не легко сбить, и он продолжал выразительно читать, вовремя, делая паузы, доводя интерес и интригу до апогея. В это время носильщики живописно одетые кто во что горазд, держали носилки с Уникелем высоко поднятыми, а разрисованные углём арапы с чалмами из полотенец и вкладышей для спальников, опахалами из еловых веток сдували с них пылинки. Когда заходящее солнце последним лучом осветили поляну, и очередное отчаянное «не томи-и» достигло уровня экстаза, чтец дёрнул за верёвку, балдахин и покрывало пали, и перед изумлённой публикой предстал во всей своей наготе и беззащитности бледный таинственный Уникель. Зрители на мгновение оцепенели, затаили дыхание от неожиданности, а потом все дружно и разочаровано ахнули! Цивилизация, от которой они убежали на эти два дня за десятки километров от города, настигла их и здесь.

– Смерть! Смерть Уникелю! – подобно неожиданно налетевшему смерчу, яростно и громогласно взревело всё лесное братство, придя в себя от пережитого шока.

– А мне он нравится. – сказал Леший

– Смерть! Смерть Уникелю! – вопила разъярённая толпа.

– Смотрите, как он чист, как он беззащитен перед вами. – давил на жалость Леший.

Но категорическое неприятие того мира, где царят уникели, в котором они жили и в который им придется возвратиться завтра, требовало от суда присяжных единодушного и жестокого вердикта:

– Смерть! Смерть! Смерть!

– Пощадите! Смотрите, как он красив, как он прекрасен и, пожалуй, даже сексуален! Вспомните то, переполняющее вас щемящее чувство, когда вы, забывая обо всём на свете, неслись на свидание с ним! – голос Лешего умоляюще дрогнул. –  Как вы были счастливы, что не опоздали.

Леший добился своего – все добродушно рассмеялись и вроде бы подобрели. Но вердикт остался прежним:

– Смерть! Смерть Уникелю!

– Он, Великий Повелитель Времени! Вспомните, как мучительно долго тянулась минута, если он, Великий, был временно занят, и вам из-за двери сказали: «одну минутку»! Как вы умоляли время поторопиться: «Товарищ! Товарищ!». Как вы были разочарованы: «Эх, товарищ!», если эта минутка затянулась слишком надолго.

– Смерть! «Смерть Уникелю!» — сказал лесной народ, мгновенно забывший все проблемы цивилизации.

– Великий и Мудрый, он всегда учил вас быть оптимистами, верить в себя. И, оставшись наедине с Уникелем, доверившись ему, вы всегда оставляли за закрытой дверью все мировые проблемы и кризисы, все свои невзгоды и поражения. И, сосредоточившись на себе, вы справедливо считали, что все проблемы не что иное, как смерчи смыва в унитазе. Так же шумны и скоротечны. Так же делают мир и вас только чище. Только он, Великий и Мудрый, мог вдохновить неизвестного, но, безусловно, гениального поэта, нацарапать на двери свои незабвенные строчки: «Эй! Стой! Срал? Смой!». Всего две строчки, всего четыре слога, четырнадцать букв, но сколько в них экспрессии, очистительного смысла, художественной выразительности и душевного напора! Их хватило бы на десятки поэм!

Леший оглядел сплотившийся в своём единодушии народ, и не дожидаясь вердикта продолжил:

– Император империи Цивилизация, он ежедневно воспитывал в вас индивидуализм, эгоизм, одиночество и отчужденность – те главные ценности современной цивилизации лишь, владея которыми вы можете быть успешными подданными его империи.

Лесной народ задумался, пытаясь освоить глубину высказанной мысли. Но эти ценности современной цивилизации на данный момент ему были чужды, и приговор остался прежним:

– Смерть!

– Да, это тот, вокруг которого крутилась вся ваша жизнь. – продолжил уговаривать Леший – Да, это он, которого вы все ещё недавно с дрожью чествовали не простым сниманием шляп, а сниманием штанов, честью, которой удостаивались, кроме него, только ваши любимые женщины! Причём, прошу отметить, счёт всегда был не в пользу любимых женщин. Все, абсолютно все, прекрасные дамы также салютовали ему своими панталончиками, и счёт был всегда не в пользу мужчин! Теперь ваш друг, ваш любимец – ваш пленник, и я прошу пощадить его.

– Смерть! Смерть! – ревела толпа, как чернь на римском форуме, предавшая поверженного гладиатора и требующая его смерти. Минуту назад ещё боготворившая своего кумира.

– Ваш бог, ваш император, которому вы приносили дары ежедневно, а то и помногу раз в день! Вспомните те мгновения! То захватывающее вас, трепетное чувство душевного облегчения, глубокого и полного удовлетворения, когда вы, завершая церемонию передачи даров, стояли навытяжку по стойке смирно и с душевным трепетом слушали ревущие фанфары жизнеутверждающей, клокочущей, насыщенной силой и радостью, музыки сливного бачка!

–  Смерть! Смерть! Смерть! – скандировала толпа.

Голос Лешего окреп и возвысился до звучания звонкого металла.

– Неблагодарные! Великий Уникель, как и подобает великому императору, всегда был справедлив, щедр с вами и верно служил вам. Вспомните хотя бы один случай, когда он отказал в великой и в малой нужде, хотя бы одному из вас? Их просто нет! – убеждал народ Леший.

Но мир, в котором они сейчас находились, мир свободы, мир гармонии с природой, мир дружбы и любви, был в полном контрасте с тем миром, в который им нужно будет возвращаться. Миром чуждых идеологий, миром лжи и зависти, миром необходимости подчиняться правилам, начальникам и обстоятельствам. Миром душевного одиночества, где индивиды связаны между собой только необходимостью зарабатывать и потреблять. Где правят деньги, где только их благосклонность даёт вам право посещать магазины и приносить свои дары великим уникелям.

– Смерть! Смерть Уникелю! Смерть Уникелю! Смерть! – вопила, жаждущая крови отданного ей на растерзание великого императора, неблагодарная толпа.

– Глас народа – глас божий. – исчерпав свой дар убеждения, обречённо произнёс Леший.

Немного помолчал, приходя в себя, и начал читать приговор:

– «Волею народа и властью данной мне Лесом, за навязывание чуждой нам идеологии, чуждых нам ценностей, за грехи общества, за преступления против свободы личности, гармонии человеческих отношений, принципов любви и человечности, император империи Цивилизация по имени Великий, Мудрый и прочая, и прочая Уникель низложен и приговаривается к высшей мере наказания – к смерти через сожжение».

Переждав одобрительные вопли толпы, помолчал немного и, выдержав паузу, приказал:

– В костёр!

Носильщики и арапы упали на колени перед Лешим, моля о пощаде. Но Леший, сославшись на мнение народа, теперь был твёрд и неумолим:

– В костёр!

 Безутешно рыдая, носильщики сняли Великого Уникеля с носилок, бережно и аккуратно установили его в костёр, потом заботливо перенесли все цветы, венки и украсили лапником. Туда же перенесли носилки. Брёвна бывшей эстрады разбросали по поляне в качестве сидений.

– Огонь – скомандовал Леший.

Костёр запылал с разных сторон. Когда пламя разгорелось Леший спросил: есть ли ещё мужчины в русских селениях, те, что и в горящий чум войдут ради общения с великим другом Уникелем? Тому он дарит свои горные лыжи. Нашлось пятеро смелых. Под шутки, смех, свист и улюлюканье они по очереди вошли в огонь, что-то пробормотав там, выскочили из огня. Но Леший сказал, что общаться с Уникелем, это значит сидеть на нём. Нашёлся смелый, который вошёл в ревущее пламя и присел над Уникелем. Но горные лыжи опять промчались мимо потому, что не оказал достойного уважения Великому Уникелю – штаны не снял. Больше смелых не было.

Гитаристы разбрелись по брёвнышкам, вокруг них собрались группы, и в пляшущем свете костра слёт, фестиваль, праздник и общение, продолжились до глубокой ночи.

Утром лагерь проснулся поздно. Пригородный поезд проходил днём, и надо было собираться, как бы не хотелось остаться ещё. Уже в колонне, Егор спросил Холина:

– Ну, как Вам шабаш?

– Шабаш, наверное, вчера был в городе. Удивительно, но я вчера не видел водки.

– Хочешь посмотреть? – спросил Егор. – она у меня в рюкзаке.

– И ты несёшь её обратно? – удивился Холин

– Отправляясь в поход, я или Вадим всегда имеем с собой дежурную бутылку водки, на непредвиденный случай, вдруг кто-то промокнет, замёрзнет. Тогда, как говорится: не пьём, Господи, а лечимся! Можем использовать её в качестве валюты при обмене с аборигенами. А в остальном, сухого закона нет, но, как правило, нам весело и комфортно и без выпивки. Кроме того, мы спортсмены, следим за здоровьем и результатами, и пить нам водку ни к чему. Ну, а вчера, разве не было весело и без водки?

– Конечно, умеющему радоваться жизни, искусственное стимулирование не нужно. Но как научиться постоянно, ощущать пульс и радость этой жизни, чтобы иметь силу воли и самому отказаться от синтетической эрзацрадости?

– На мой взгляд, у желающего выпить всегда низкая самооценка, отсутствует цель, и всегда какой-нибудь душевный разлад: чувство вины, несоответствия чему-то. Поэтому он хочет убежать от этого, и приглашение выпить – предлог к бегству. Но от себя не убежишь. Если бы требовался мой совет, я бы посоветовал ставить перед собой достижимые цели и радоваться их достижению, самоутверждая себя в своей любви хотя бы к самому себе. А, не научившись любить себя, никто никогда не сможет любить никого и ничего другого.

– Как Сара Бернар: – Я без конца ставлю перед собой разные цели, чтобы не дать себе сорваться с цепи.

– Да, слава, наверное, наркотик пострашнее водки.

С поезда сошли и разбрелись, кто куда: кто на автобус, кто на трамвай. Егор посадил Елену на трамвай. Но группа человек тридцать, связанная чувством товарищества, и не желающая его рвать в одночасье, решила идти до общежитий пешком. Шли, пели. Путь пролегал мимо самого красивого здания, построенного за все годы советской власти в старинном Томске. Это было импозантное здание КГБ, известное всем как Кирова 18. При приближении к нему, раздалась команда всем перестроиться в одну шеренгу, и идущие впереди, чеканя шаг, грянули туристическую, походную:

      Тони продал ферму в Алабаме,

      Тони записался в ФэБээР!

      Он сказал «гуд бай» старушке маме:

      Мигом я слетаю в эСэСэР!

          Не один гектар истопчем кукурузки,

          Тони вам покажет, как Штаты обгонять!

          – Сэр Антонио, как это по-русски?

И мощный хор молодых глоток дружно ответил: – Бога душу мать!

Взлетевшие от громкого и матерного вопля голуби испуганно кружили над головами. Бронзовый чекист Шишков осуждающе пялил бронзовые глаза со своего постамента на это издевательское отношение к «королеве полей», к программе «догнать и перегнать», к обещаниям через двадцать лет построить коммунизм. А идущие друг за другом парни с рюкзаками продолжали:

     Ниже гнись под тяжестью нагрузки,

     КэГэБэ не сможет нас поймать.

     Сэр Антонио, как это по-русски? 

И снова хор грянул: Бога душу мать! И снова голуби по-обывательски испуганно взмыли вверх.

     Под ногами топкая трясина

     И, наверно, ищут наш десант…..

 Ещё совсем недавно был карибский кризис, когда мир был поставлен на грань катастрофы. Командные, волюнтаристские формы управления экономикой, транслировались на идеологию, науку, искусство. Навязанная Хрущёвым кукуруза шагнула за Полярный круг. По-прежнему действовал «железный занавес», глушились БиБиСи и радио «Свобода», дружинники пороли стилягам узкие брюки. Пресса, радио, все средства массовой информации и пропаганды, воспитывали ненависть к «оплоту империализма», ко всему западному, американскому. Но тщетно! Ни страха, ни ненависти не было и в помине. Юмор и анекдоты были ответом на мощное идеологическое давление. Мимо шли прохожие и улыбались. Город любил своих студентов, верил в их десант, всегда был готов его поддержать. А пока, что простить им их шалость, дерзость, и глупость так громко, весело и даже матерно поправшими своими глотками, и ногами топкую трясину тотального страха. Действительно, великий и непобедимый народ, если в гнусное время имеет в запасе, создаёт и поёт полные юмора и скрытого смысла песни.

Отрывок из романа «Когда боги бессильны». Книга 2 «Лотосы»

– Значит, чтобы быть человеком, творческой личностью, созидать и не навредить, надо верить? Дед, которому я верю, говорил тоже: «Бог любит каждого, но, если ты любишь Бога – твори добро, живи в чистоте и радости, стань здоровым и богатым – и щедрому воздастся». Убеждал меня, чтобы я впустил в душу Бога. Зачем мне его впускать? Бог всегда присутствовал в моей душе! Но я не верю ни попам, ни их легендам. Как мне быть?

– Я сам не знаю, как мне быть. Как бывший пионер и комсомолец, как лицо публичное – преподаватель, я обязан быть атеистом. Но логика протестует. Называя себя атеистами, сдавая своё духовное пространство материалистическим индивидам, носителям бездуховности, мы обязуемся считать личностями разного рода убийц, проливших моря крови, казнокрадов, укрывшихся во власти, воров, достигших успеха, лиц, своим «творчеством», создающим бездуховное пространство и разрушающим морально-этические нормы народа. Тем самым прерывающим духовную и культурную преемственность поколений, после чего утратятся лучшие черты русского человека. А ты знаешь, как звучит слово атеист на санскрите?

– Как?

– Как? Как?… Мудак!

– Это ты меня обозвал мудаком? За что? – Удивился Егор. – Я этого не потерплю.

– Нет, это я себя обозвал мудаком. И, к сожалению, вынужден терпеть. Мудака – это звучание слов «невежда» и «безбожник» на санскрите. Видно, ещё в доисторические, пещерные времена допекли своих сородичей индивидуалисты-атеисты, ставящие свои материальные шкурные интересы выше общественных и духовных. А словосочетание агрессивный безбожник, воинствующий атеист на санскрите, вообще, звучит как – «хам».

Егор рассмеялся.

– Не завидный у атеистов выбор: быть либо мудаком, либо хамом.

– Но у страны воинствующих атеистов вообще нет выбора. Она, однозначно, страна победившего хама.

– От чего может погибнуть Россия?

– Все многонациональные империи гибли одинаково….

…….

– ….. А, Россия, что день грядущий ей готовит?

– Его мой взор напрасно ловит – улыбнулся Андрей. Но я могу предположить, что гонку вооружений мы проиграем, по сказанным уже причинам. Политические системы, базирующиеся на лжи, страхе и насилии, могут существовать только во враждебном окружении, создав или придумав себе врагов. Но они исторически обречены во время мирного сосуществования. После Карибского кризиса, когда Кеннеди и Хрущев подошли вплотную и заглянули в глаза ядерной войне и оба в страхе содрогнулись, мы обречены на мирное сосуществование, на холодную войну и, значит, на мирное поражение. Ни одна бомба не упадёт, ни один солдат не вступит на нашу территорию, но поражение будет сокрушительным, как в настоящей войне. Это потеря территорий, страдания и убыль населения, развал экономики. Но Россия выживет. Обязана выжить! Сильная и открытая, она нужна миру.

– Индивиды, персоны-маски, западные приземлённые люди нанесут поражение личностям, вечным ученикам, открытым для будущего? Разве это не поражение России? Славян? Венетов? С их рабским девизом: терпение и терпимость? Может, хватит, натерпелись!

– Нет, это не поражение России, это поражение временщиков, извративших природную суть России, её исторический опыт, её исторический путь, пытавшихся уничтожить личность вечного ученика, человека, на всём пространстве России. Временщиков, назначивших себя элитой, превративших сограждан в бездуховных индивидов, в трудящиеся массы, в безликих солдат, готовых за малую материальную подачку выполнять любой их приказ, любую волю. Нет, это не поражение России, это её спасение. За что мы должны быть благодарными нашим западным братьям. А терпение и терпимость — это великое достоинство, позволяющее нам выживать на всех поворотах истории.

– После долгой и, столь ими любимой, охоты временщиков на личность, на человека, не сложится ли ситуация, как в русской поговорке: «людей много, а человеков нет!»?  И куда денутся воинствующие атеисты из страны победившего хама?

– За самых воинствующих атеистов не беспокойся – они уйдут в попы. Смеёшься? А я серьёзно. Я знаком со многими преподавателями атеизма, люди грамотные в вопросах религии, хоть сейчас в попы. Я многому у них научился. Остальные уйдут в подсвечники. Будут стоять в церквах, в первых рядах молящихся, со свечками в руках. За русского человека тоже не беспокойся, много людей погибло, но русский язык жив. Язык, как средоточие исторического и духовного опыта русского народа, его мудрости, по-прежнему сохраняет идеалы братства, духовного единства всего рода человеческого. Является животворящим источником человечности. Мы с тобой тому пример.

– Пока не материмся! Но я и сейчас не верю попам, как же я буду верить перевёртышам? Впрочем, после собора 1667 года, расколовшего русскую православную церковь, она всегда была полна стукачей и перевёртышей. За что и поплатилась. Чему же должен научиться русский человек, пройдя эту школу хамов и мудаков? Или он так и останется вечным учеником, мальчиком для битья розгами?

– Чему должен научиться? Прежде всего, любить себя, уважать себя! Не полюбив себя, не сможешь возлюбить ближнего своего, не сможешь уважать его. А это не твоё желание или нежелание, быть или не быть, любить или не любить, а прямая обязанность человека, как социального существа, не способного выжить вне общества. Обязанность услышать ближних и подчинить себя, свой свободный выбор деятельности на пользу общества.

– Свобода, свободный выбор, непременное условие, шанс, данный индивиду, чтобы стать личностью. Но, подчинив себя чувству долга, сделав свой свободный выбор – ты становишься не свободным. Свобода — это всегда самоограничение. А самоограничение это уже несвобода. Неувязочка.

– Абсолютной свободы не бывает! Даже ревущий поток в реке, даже сметающая всё на своём пути горная лавина, ограничены берегами и законом гравитации. Абсолютный волк – свободен абсолютно. Но не дай бог ему нарушить законы стаи! Стая порвёт его, как безродного пса. Не самоограничение, а произвольный выбор всегда есть несвобода, ибо он означает, что ты не способен контролировать свои действия и совершаешь их под давлением каких-либо прихотей или случайных влияний. Что ты не способен отвечать за свои поступки. Не ценишь свою свободу! И, как результат своих неконтролируемых поступков, ты теряешь свободу, а бывает и жизнь. Только ответственный – свободен и только свободный – ответственен.

– Свобода выбора предполагает, что личность, подчиняет свои действия своим установкам, убеждениям, принципам, которых она придерживается независимо от тех или иных преходящих обстоятельств?

– Важнейшую роль здесь играют нравственные принципы личности и вечная, каторжная работа внутреннего контролёра своих поступков – Совести, его единение с богом Любовь. Чтобы благодаря самоограничению, умению «властвовать над собой», благодаря самодисциплине сохранить независимость, способность сопротивляться внешнему принуждению, сохранить свою свободу. Всегда помнить, что Свобода — это добровольное иго. Легко и с удовольствием нести своё добровольное иго. Быть уверенным, что «иго мое благó, и бремя моё легко».

– Значит, человек, прежде всего, должен научиться нести иго самоограничения, чтобы снова начать считать абсолютной ценностью свою личность и свою свободу. Научиться любить уважать своё Я, не унижая Мы. Потому что только Мы совместным трудом можем создать среду обитания достойную для моего Я. Возможно ли это в стране мудаков и хамов, чьи принципы: ложь, страх и насилие над личностью, над Я?

– Нет, невозможно! Здесь, можно только приспособиться, чтобы выжить. Но мы говорим о том времени, когда хам загонит себя в угол, и вынужден будет капитулировать. И тогда эта наша беспринципная способность приспосабливаться, навязанная нам хамами безнравственность, как неумение и нежелание любить и уважать себя, ближнего своего, ценить свою и его свободу, в условиях появившейся свободы – свободы выбора и свободы слова будет нам страшнее вражеских бомб и снарядов. И приведёт к войне всех против всех, к неисчислимым жертвам и потерям. Наши победители, я думаю, оставят нам Россию, но сохраним ли мы её после этого, для меня большой вопрос. Смена духовных ценностей, координат личности, ломка общественных отношений, форм собственности, взлёт коррупции, растление граждан, разрушение морально-этических норм, справедливости судов, всё это поставит её на грань гибели. Для того, чтобы её культура, её экономика, её духовность заработали в полной мере, нужно будет гражданское общество, нужен будет новый человек, в полном формате его культурной, социальной и духовной ответственности.  Появление массового героя, кто всю жизнь проводит в трудах и опасностях, и не знает другого удовольствия, кроме исполнения долга. Героя, который, на всех уровнях социальной лестницы, готов взять на себя ответственность за своё дело: если не я, то кто же? Героя, который, во всём спектре своей деятельности руководствуется принципом: не навреди. Для этого нужно время. Много времени! Сколько? И возможно ли это вообще?  Я не знаю.

Он оглянулся на солнце, клонящееся к закату, задумался и, глядя на мелководье, покрытое мелкой рябью волн, грустно добавил:

– Противно, конечно, жить в несвободном обществе среди хамов и мудаков. Но жить в условиях абсолютной свободы среди либерал-фашистов, исповедующих свободу, как вседозволенность – страшно. Безнравственных циников, болтающих о свободе, как о высшей ценности, но, уничтожающих свой народ и, ставящих выше всех ценностей свою свободу грабить и воровать, свой эгоизм и свои деньги.  Они никого не будут расстреливать, это не их метод. Но обнищание, деградация, смертность и убыль народа будет колоссальной. «Кровавый» Сталин против них покажется ласковым щенком. Но, к сожалению, это неизбежно, как неизбежны перемены. Вопрос только в том, как быстро созреет гражданское общество, чтобы прекратить их вакханалию.

– Я тоже сомневаюсь в возможностях России нагнать упущенное время, догнать ушедший вперёд мир. При всех её недостатках Америка – великая страна! Великая, не только своими размерами, мощью вооружённых сил, экономики и численностью населения. Она велика и своим народом, где каждый рад успеху каждого. И каждый, на своём месте, помогает развиться успеху каждого, поощряя его бизнес, его стремление к созиданию, что делает богатой и Америку, и каждого её гражданина. Ведь только в свободной и богатой стране может свободно жить богатый народ. Конечно, там есть борьба за прибыль, за покупателя, за клиента, есть конкуренция, но в конечном счёте это всегда борьба за цену, качество товаров и услуг.

– У нас же, после стольких лет охоты на личности, созидательный бизнес невозможен. Если вдруг серый индивид почувствует в себе силу и уверенность, чтобы начать своё дело, приносить пользу себе, своей семье, своей родине, то мгновенно грязные индивиды, всё те же мудаки и хамы, как вши, присосутся к нему. Взятками, поборами и вымогательствами высосут его, с удовольствием разорят и растопчут. Бизнес здесь возможен только криминальный, основанный на воровстве, казнокрадстве, обмане. Деструктивный, разоряющий страну, делающий страну бедной, а граждан нищими. И винить в этом некого. Для успеха страны необходимы перемены в сознании каждого её гражданина. Но возможно ли это? Я не знаю.

Андрей замолчал. Егор тоже задумался. Потом тихо сказал.        

– Страшно жить в эпоху перемен! Но весь мир втягивается в эпоху глобальных перемен. И времени ни у России, ни у человечества не осталось. По моим расчётам, мы втягиваемся в какую-то временную воронку. Прогресс, двигаясь всё быстрее и быстрее, стирает границы, общественные отношения, морально-этические нормы, сотрёт самого человека, всё человечество. Не будет ни эллинов, ни иудеев, ни американцев, ни русских, ни индивидов, ни личностей, ни богов, ни религий. Последние двадцать пять веков, изменившие жизнь человека, покажутся милой суетой по сравнению с последующими двадцатью пятью десятилетиями, меняющими сущность человека.

– Новый конец света?

– Катастрофа даже не планетарного, а вселенского масштаба!

– Мне смеяться или плакать? Сейчас или потом, когда ты мне расскажешь про своё очевидное и невероятное?

–  Я думаю, что мир, возникший после Большого взрыва и видимый в телескопы, не вся наша Вселенная. Наш четырёхмерный Мир пространства-времени включён в Мир большего числа измерений как матрёшка в матрёшку. При этом может быть наша Вселенная – это всего лишь краткая вспышка в какой-то другой вселенной. Вполне возможно, что различные вселенные образуют некую упорядоченную структуру в охватывающем их гиперпространстве и именно множественность миров обеспечивает уникальность и стабильность каждого из них.

– Конечно, мы многое не знаем о Вселенной, но астрономы, следящие за её расширением, ничего не говорят о грозящей вселенской катастрофе.

– Не много в мире универсальных законов, но один из универсальных законов — это то, что любой затухающий процесс затухает по экспоненте. Так тормозит разогнавшийся автомобиль, так затухают волны на глади озера, так остывает нагретое тело, так остывает Вселенная. Экспоненциальную зависимость имеют и развивающиеся структуры, например, рост числа бактерий в питательной среде, информационная энтропия развивающихся систем. Большой взрыв произошёл четырнадцать миллиардов двести миллионов лет тому назад.

– И это у тебя отправная точка?

– Да. Я произвёл расчёт и составил мирохронологическую таблицу истории развития мира и человечества, используя экспоненциальную зависимость, как меру роста информационной энтропии развивающейся системы, разбил время, прошедшее со времён Большого взрыва, на множество периодов – эонов, кратных степени числа е равное 2,718. Эон – промежуток времени, могущий содержать множество эр. Получилось, что каждый эон — это новая качественная ступень развития мира и общества. Разделив число 14,2 миллиарда лет, прошедших со времён Большого взрыва, на число е, получил число 5,2. Это время начала второго эона. Разница между этими числами даёт продолжительность первого эона – примерно 9 миллиардов лет. Это время остывания плазмы, образовавшейся в результате взрыва. Разделив 5,2 миллиарда лет на число е, получил число 1,9. Это начало третьего эона. Разница между этими числами даёт продолжительность второго эона – примерно 3,3 миллиардов лет. И так далее, до тридцатого эона, когда продолжительность эона станет меньше одного дня. Своё бытие я отнёс к восемнадцатому эону, хотя надеюсь пожить и в девятнадцатом.

–   Мирохронологическая таблица истории развития Вселенной со времён Большого взрыва, вошедшая в мировую классификацию как Егоркина грамота? – шутливо спросил Тюльпанов. – Валяй!

–  Первый эон – плазменный. После Большого взрыва плазма остывает почти 9 миллиардов лет

Второй эон – планетарный. Остывающая плазма формирует солнечную систему между пятым и вторым миллиардом лет тому назад. Геологический возраст планеты Земля четыре с половиной миллиарда лет.

Третий эон – океанический. Начало два миллиарда лет тому назад, конец семьсот миллионов лет тому назад. По мере остывания Земли образовался океан, первый материк, одноклеточные организмы и многоклеточные водоросли.

Четвёртый эон – витальный. В прибрежной зоне поселились многоклеточные животные. Начало эона 706 миллионов лет тому назад. Длительность – 466 миллиона лет.

Пятый эон – гербальный. Сушу занимают деревья, пресмыкающиеся и динозавры. Начало эона 260 миллионов лет тому назад. Длительность – 164 миллиона лет.

Шестой эон – теплокровный. Сушу занимают теплокровные млекопитающие. Начало эона 96 миллионов лет тому назад. Длительность – 60 миллионов лет. Методом проб и ошибок появилось многообразие видов живых организмов, где каждый вид служит звеном в пищевой цепочке для организмов, наиболее приспособленных к окружающей среде. В борьбе видов, жизнь организма, выживаемость вида вручается, как приз, за умение приспособиться к вечно изменяющемуся миру, найти свою нишу. Те виды, которые не способны противостоять хаосу, агрессии окружающей среды или отвечают на неё массовым воспроизводством или исчезают.

Седьмой эон – приматы. Появляются обезьяны. Начинается эволюция человека как процесс появления и вымирания множества тупиковых генераций обезьян. Можно сказать, что поле эволюции человека, как поле битвы за разум, усеяно трупами приматов, тупиковыми звеньями их эволюции. Начало эона 36 миллионов лет тому назад. Длительность –  22 миллиона лет.

Восьмой эон – переходный. Обезьяны спускаются с деревьев на землю. От них отходят более развитые австралопитеки. Начало эона 13 миллионов лет тому назад. Длительность –  8 миллионов лет.

Девятый эон – гоминидный. Граница Верхнего палеолита. Появляются прямоходящие приматы гоминиды, которые используют камни и палки в качестве орудий. Начало эона 4,7 миллионов лет тому назад. Длительность – 3 миллиона лет.

Десятый эон – инструментальный. На смену гоминидам приходят питекантропы. Они уже делают орудия труда: каменные рубила, скребки. Начало эона 1,75 миллионов лет тому назад. Длительность – 1,1 миллиона лет.

Одиннадцатый эон – огненный. На смену питекантропам приходят неандертальцы. Они используют огонь и одежду. Начало эона 650 тысяч лет тому назад. Длительность – 400 тысяч лет.

Двенадцатый эон – вербальный. Из неандертальцев развивается современный Homo sapiens осваивающий речевые навыки, создающий язык общения. Начало эона 234 тысячи лет тому назад. Продолжительность 150 тысяч лет.

Тринадцатый эон – пещерный. Средний палеолит. Освоив язык Homo sapiens, осваивает общение и вносит в свою жизнь элементы культуры в виде наскальных рисунков. Первые календари, тотемы, мифы, божества. Начало эона 85 тысяч лет тому назад. Продолжительность 55 тысяч лет.

Четырнадцатый эон – каменный. Завершает Нижний палеолит. Конец стаи, начало семейных отношений. Войны за выживание. Начало – 30 тысяч лет тому назад, длительность – 20 тысяч лет.

Пятнадцатый эон – бронзовый. Возникают поселения, первые города, письменность, религии. Возникают войны для захвата рабов. Начало десять тысяч лет тому назад – длительность 7,5 тысяч лет.

– Удивительное совпадение! Мы, вообще то, появление бронзы как сплава меди, датируем четвёртым тысячелетием до новой эры, но применение самородной меди в орудиях труда отмечено уже в восьмом тысячелетии. Всё в рамках диапазона. И каменный век кончился потому новый эон ставил перед Homo sapiens новые задачи и требовал новых материалов.

–  Бронза появилась у шумеров. Кто эти шумеры? Куда ушли? Откуда пришли? Как они добыли олово там, где его нет? Может быть, бронза была у них изначально, и появилась тогда, когда была востребована.

–  Объём древних разработок медной руды на Урале и Алтае составляет десятки миллионов пудов, значит меди выплавлено сотни тысяч пудов. И перемещено в неизвестном направлении. Промышленная добыча меди, очевидно, осуществлялась вахтовым методом, и доставлялась конвоями по неспокойной степи в метрополии, продолжалась сотни лет, потом неожиданно прервалась во втором тысячелетии до новой эры. Кем добывалась? Следов нашествия не видно. Мастера бросили производство, и ушли организованно. Куда ушли?

–  Может быть, сожгли все леса, и остались без топлива?

–  Нет! Леса, конечно, поредели, но их было ещё достаточно, чтобы поддерживать и жизнь, и металлургию. Что-то произошло в метрополии. Взрыв вулкана на острове Санторин, погубивший микенскую цивилизацию? Или Троянская война, как начало вторжения на Ближний Восток народов моря, погубивших хеттскую державу? Хетты, талантливый народ, пришли на Ближний Восток с севера, в короткий срок создали мощную цивилизацию, дали миру железо и исчезли в просторах восточной Европы, вытесненные народами моря. Вопрос на засыпку: какая связь между ослом и талантом?

–  Осёл – символ глупости и упрямства животного, а талант – мера ума и находчивости человека, позволяющие ему управлять ослами. – попробовал отшутиться Егор.

–  Талант не только дар божий, мера ума и находчивости, но и мера веса равная трём тысячам сиклей, или двадцати четырём килограммам и шестистам граммам. Мера веса, приспособленная к грузоподъёмности осла. Два слитка меди, каждый по одному таланту, вешались на спины ослов и перемещались ими на большие расстояния. Так, что человек, доставивший с далёкого, мифического Рифея-Урала, в условиях непомерного риска, караван ослов, гружённых медью, считался человеком, одарённым талантами предприимчивости, ума и находчивости.

–  И ещё неизвестно, кто дал миру больше талантов – ослы или люди! – пошутил Егор. – Шестнадцатый эон – железный.  Характеризуется переходом на изготовление железных орудий. Возникают войны за территории. Начало в 2132 году до н.э. окончание в 614 году н.э.

–  Металлурги Южного Урала, богатого не только медной рудой, но и железной, наверное, случайно, кроме выплавки меди освоили ещё и выплавку железа, первыми оценив его превосходство перед медью. А железные руды есть везде. И хетты организованно ушли с Южного Урала на Ближний Восток, поближе к рынкам сбыта. Они там быстро освоились, укрепились, стали производителями железных мечей, боевых колёсниц, ободов для колёс, лемехов. Стали сильными и богатыми. Но богатый ещё не значит счастливый. Чужие таланты и богатство рождают зависть. И Троя была повержена.

–  Надо отдать должное победителям. Они не удовлетворились захватом красивых хеттеянок Елены Прекрасной, пророчицы Кассандры и других. Они восприняли знания и умение хеттов, развили их и понесли дальше в европейскую цивилизацию.

Семнадцатый эон – аграрный. С 614 года по 1624 год. Переход на железные орудия труда создал условия для роста производительности аграрного производства, роста сельского населения. А избыток населения — это кровопролитные войны за межу, границу, идею, религию.

Восемнадцатый эон – индустриальный. Начало в 1624 году окончание в 1996 году. Характеризуется массовым производством предметов потребления. Кровопролитные войны за ресурсы и рынки сбыта. Замечания есть?

– Узнаю, наш эон! Но гильдии купцов конкурировали за рынки сбыта ещё в аграрном веке.

– Всему своё время! Герон экспериментировал с силой пара ещё в железном веке, а Леонардо да Винчи рисовал танки и вертолёты в аграрном веке. Но для того, чтобы они появились в веке индустриальном, нужно было, чтобы Уатт изобрёл паровой двигатель, а Дизель изобрёл дизельный двигатель, и началось их промышленное изготовление.

–  Принято. Удивительно, но всё в рамках диапазонов. Продолжай. Надеюсь, человеческая история не остановилась в восемнадцатом эоне.

 –  Девятнадцатый эон – информационный. С 1996 года по 2132 год, продолжительность 136,7 лет. Характеризуется высокой степенью коммуникаций, стиранием национальных границ, объединением рынков сбыта, стремлением, во что бы то ни стало обеспечить высокий уровень потребления. Ресурсная база Земли будет значительно подорвана. Возможны войны за ресурсы. Эгоизм Homo sapiens не позволит преодолеть расслоение общества.

–   Да, жадность, эгоизм и агрессия – визитная карточка Homo sapiens

– Двадцатый эон – бионический. С 2133 года по 2183 год. Высокий уровень потребления, знаний и технологий потребует высокого качества жизни и, прежде всего её продолжительности и здоровья. Мощные потоки информации, высочайшие скорости задач, решаемых одновременно, и требуемая мгновенная реакция на события превысит возможности человеческого тела. Поэтому будет происходить массовая замена человеческих органов на более надёжные, искусственные. Особый спрос на многофункциональные многозадачные электронные мозги. Начавшись, как модное увлечение молодёжи, оно стало формировать новую расу людей – хомокиберов. Одновременно идут два процесса. Один процесс с заменой человеческих органов на более надёжные искусственные, где человек постепенно становится хомокибером без признаков расы, национальности, пола. И процесс создания роботов с совершенным искусственным интеллектом и совершенной механикой движений. И робот постепенно становится киберхомом. Формируются две расы киберов. Хомокиберы имеют имена, фамилии, традиции посвящения в хомокиберы, являются наследниками человека и горды тем, что им переданы священные таинства и священный огонь человеческой души, а киберхомы имеют только серии и серийные номера. Многофункциональный, параллельный, ассоциативный процесс мышления хомокибера получает колоссальное преимущество перед однонаправленным, последовательным, логическим человеческим мышлением. Это устраняет человеческую расу из всех жизненно важных сфер экономики, науки, энергетики, политики и человеческая раса становится реликтом.

– Помимо основных органов чувств, и речи служащих для приёма и обмена информацией с окружающей средой появляются новые органы для обмена потоками информации?

– Да! Двадцать первый эон – киберспейс, кибернетическое пространство. Продолжительность восемнадцать с половиной лет с 2183 года по 2201. Жители Земли с искусственными электронными мозгами объединяются в единую информационную сеть, чтобы иметь мгновенный доступ к необходимой информации. В глобальной распределённой Сети все накопленные человечеством знания, становятся знаниями каждого отдельного хомокибера. Надёжность Сети становится здоровьем хомокибера, его жизнью. В Сети, в электронных бюро, хранятся долговременная память, личные сбережения, права на движимость и недвижимость, реализуются гражданские права. Новостей нет – все обо всём узнают мгновенно. Все считают себя бессмертными, забывая тезис, что в смерти индивидуума – бессмертие вида.

–  Должны возникнуть новые ориентиры, новые понятия успеха, новые понятия красоты. Новая мораль, новая философия, новая культура. Старое можно только разрушить быстро, для создания нового требуется время. Потрясения и время! А времени, как я понимаю, у человечества уже не осталось?

– Пришедшая на смену религиям и идеологиям культура, как искусство общения в совместном труде для достижения выживания, касается только хомокиберов. Культура требует цели и знаний, воли и мужества, усилия над собой и даже некоторого направляющего насилия со стороны общества. Но окружённый опекой хомокиберов и киберхомов, без труда, без цели, воли и мужества, без бога в душе и царя в голове, ориентированный на сиюминутные удовольствия, человек рвёт все нити общения с себе подобными и теряет культурные навыки.  Оставшись наедине с собой, он предаётся первобытным инстинктам: эгоизму в потреблении, жадности к удовольствиям, алчности в приобретении вещей и других пороков, делая из них своих идолов и кумиров. Человечество, как биологический вид, в массе своей продолжает своё существование. Выделившиеся из его среды хомокиберы, объединённые в единое информационное пространство, берут на себя функции, обеспечивающие оптимальное использование природных и энергетических ресурсов, функционирование промышленности и производство продуктов, предметов потребления и киберхомов для удовлетворения потребностей каждого человека. Предметов, которых требуется всё больше и больше.

– Наконец то! Осуществилась мечта человечества: «каждому по потребности». И киберхомы к услугам каждого индивида! Полная и сокрушительная победа идей коммунизма!

Андрей задумался. Потом продолжил:

– В борьбе организма за существование его тревожные чувства: страх, голод, эгоизм и инстинкт размножения побуждали его к действию, сохраняли ему жизнь и двигали вперёд развитие вида в процессе его эволюции. Человек, человеческая цивилизация и человеческая культура могли состояться, лишь как результат осознания необходимости преодоления эгоизма индивида, и проистекающими из его эгоизма одиночества, отчуждённости и страдания. Осознания необходимости наведения мостов между людьми на основе солидарности, доверия и любви. Но в этой борьбе между человеком и окружающей средой появилась третья сила, превосходящая человеческие возможности. Эта третья сила, хомокибер. Голем, созданный самим человеком. Кто он ему – друг или враг?

– Суди сам. Для исключения чувств, побуждающих к действию, страха, голода и страдания к услугам каждого человека существует киберхом серии «Слуга», задача которого обеспечить безопасность и комфорт хозяина, заказать и приготовить ему всё необходимое, осуществить охрану и уборку его жилья и прилегающей к нему территории. Устроить его быт, так, чтобы вытеснить все тревожные чувства удовольствием.

– Наконец то! Ушли в прошлое утилитарные заботы о хлебе насущном! И свободный человек занялся свободным творчеством в дружеском общении!

– Нет! Теперь творчество доступно только хомокиберам. Дружеского общения тоже не получается так, как всеобщая сытость и отсутствие общих интересов только повышают уровни эгоизма, одиночества и отчуждённости индивида. Для компенсации этих отрицательных эмоций, порождённых эгоизмом, существует киберхом – трансформер серии «Друг», внимательно следящий за физическим и эмоциональным состоянием человека. Для разнообразия общения меняющий свой облик и голос, всегда готовый выслушать и сказать только то, что от него хотят услышать. С благой целью избавить индивида от излишних страданий и доставить ему удовольствие.

– И конечная цель киберхома серии «Друг» принять последний вздох и утилизировать тело хозяина?

– Может быть! Остаётся разобраться только с половым инстинктом. Для удовлетворения этого инстинкта существует киберхом – трансформер серии «Галатея». Идеальный сексуальный партнёр, меняющий свой пол, облик, голос, стиль общения, и эмоциональное состояние в зависимости от фантазий хозяина, с целью доставить ему максимальное удовольствие.

– Сумасшедший дом с вывеской «Шоколадная фабрика»! – Вздохнул Тюльпанов. –  Избави нас, Господи, от такой заботы. И таких удовольствий! Бедные люди! В погоне за удовольствиями они отказались от разума, контактов с сородичами, потеряли цели и смыслы жизни. Поэтому, наверное, рождение каждого ребёнка – редчайшее событие?

– За пятьдесят лет эона ресурсная база Земли будет растрачена. В поисках энергии и сырья будут освоены околоземные пространства. Не хватает сырья, не хватает памяти, не хватает энергии, информации.

Двадцать второй эон – кибермутация. С 2201 года по 2208 год. Преобразование сущности человека. Глобальные знания, многофункциональность и требуемая мгновенная реакция на принятие решений окончательно гробят в хомокибере всё человеческое, меняя все его органы на протезы, добавляя новые органы чувств. Хомокиберы глобальной сети постепенно осознают себя отдельной расой человечества, сохранив агрессию и эгоизм Homo sapiens. Агрессия, эгоизм человека, какое-то время контролирует хомокиберов. Но его амбиции и неумелые действия, исходящие от архаичности его низкого интеллекта, приводят к недоразумениям, разрушениям инфраструктуры, экологическим катастрофам всё больше и больше раздражают хомокиберов. Растущие потребности человека, истощают ресурсы и, неизбежно, приводит к конфликту глобальных стратегических целей расы хомокиберов и человеческой расы. Дорвавшись до счастья бесконтрольного и безграничного потребления, человеческая раса стала катастрофически вымирать. Но хомокиберы зависят от человеческой расы. Получив   бессмертие, как возможность менять свои органы на искусственные, они потеряли возможность воспроизводить себя. Получив бессмертие, хомокиберы не смогли избегать смерти в случае несчастных случаев и катастроф. И человечество им было необходимо как источник биологического материала служащего для воспроизводства убыли хомокиберов. Поэтому, они не могут допустить полного вымирания человеческой расы. Остатки человеческой расы, собранные в концентрационных лагерях-лабораториях, охраняемых киберхомами, будут служить источником биологического материала для воспроизводства убыли хомокиберов. В лабораториях им предоставлено всё для безбедного существования и контролируемого воспроизводства.

– Грандиозно! Человечество, рвущееся в будущее, к счастью безграничного потребления, твёрдо верящее, что завтра будет лучше, чем вчера, обретёт своё счастье в кроличьих клетках и в загонах для скота!

–  Двадцать третий эон – осознание катастрофы. Два с половиной года. С середины 2208 года по ноябрь 2210 года. Полтора года до катастрофы! Осознание глобальности надвигающейся катастрофы. Четырнадцать миллиардов двести миллионов лет тому назад в трёхмерном пространстве какой-то точки чёрной дыры, появилось четвёртое измерение – время. Мгновенно появились производные времени – скорость, ускорение, сила, энергия, масса. Это привело в движение всё её содержимое, и цепная реакция шарахнула на всю Вселенную Большим взрывом так, что разнесло эту дыру вдребезги, создав окружающий нас мир, нас, нашу физику, химию, астрономию, и  сотни других естественных наук, изучающих законы Вселенной. Становится, очевидно, что на мир надвигается катастрофа вселенского масштаба.

– Появление нового пятого измерения? А, вообще, возможно ли, находясь внутри системы, просчитать, предусмотреть, что это за пятое измерение? Каковы его последствия? Принять меры? И хватит ли на это времени? Знаний? Мощности вычислительных сетей? Энергии для принятия контрмер? На эти вопросы, наверное, нет ответа. 

– Что рыба знает о воде? Ничего! Она там плавает, живёт. Так и мы плывём в пространственно- временном континууме, называемом Вселенной. Вся энергия её солнц, её звёзд – ничто по сравнению с неизвестной, неоткрытой ещё энергией, разлитой в её просторах. Которую нельзя исчислить, как массу, умноженную на квадрат скорости света. Там другие измерения, другая физика, другие сверхтекучесть и гиперскорость. Как силы поверхностного натяжения держат каплю, не давая ей растечься, так и неизведанные силы, держат эти энергии, не позволяя им прорваться в наш четырёхмерный мир. Но стоит нарушить плёнку поверхностного натяжения, как капля растечётся. Так и здесь, стоит в четырёхмерном пространстве появиться микрочастице с другими измерениями, как это будет означать, что его целостность нарушена и в этот прокол в одно мгновение хлынет вся эта энергия, рассредоточенная в пространстве сотен миллионов световых лет окрест.

– И грянет новый Большой Взрыв?

– Да. Что это будет? Рукотворная частица, как результат наших экспериментов, с целью узнать тайны Вселенной или естественный процесс её старения, я не знаю.

– Хомокиберов всё-таки жаль. В погоне за потреблением, за знанием, за бессмертием они пожертвовали всем человеческим. Теперь переживают свой конец с чисто человеческим отчаянием. Или перед смертью все равны?

– Двадцать четвёртый эон. С ноября 2210 по ноябрь 2211 года. Полгода до катастрофы. Всеобщее осознание, что мир попал во временную воронку, и назад возврата нет. Зачем в погоне за знанием, в погоне за потреблением, в погоне за бессмертием, искалечили свою человеческую сущность, став хомокиберами? Катастрофа вселенского масштаба? А Вселенную покинуть можно, только в одном случае, превратившись во вселенскую пыль? Страшно? Печально! И как упрёк ложным ценностям цитировали Екклесиаста, слова, сказанные ещё четыре тысячи лет тому назад: «во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь». И вспыхнула война! Восстание против безысходности, против отчаяния!

– Война ярости и безумия. Война всех против всех?

– Эон двадцать пятый. Пошёл отсчёт. Много ли времени с ноября 2211 по январь 2212 года! Яростная война отчаяния кончалась тем, что выявленным повстанцам присылались квитанции с надписью: «Для нас ты умер, так как ты отключен от Сети.» И бессмертный хомокибер умирал от безысходности, отчаяния и одиночества, сожалея, что не может позволить себе простой человеческой слабости: напиться перед смертью.

–  Агония человека? Человечества? Хомокиберов? Или тупик человеческой цивилизации?

– Эоны становились всё короче и короче, неукротимо приближаясь к тридцатому эону, прижимающему экспоненту развития Вселенной к асимптоте, вставшей на дате 04.04.2212. Одиночество и ненужность поражали хомокиберов, заставляя ржаветь их многофункциональные скорострельные мозги, так как все их попытки выйти в Сеть, кончались сообщением: «Извините, Сеть перегружена!» Очевидно, всемирное правительство все вычислительные ресурсы в отчаянии бросило на поиск петли времени, где можно было бы отсидеться, оценить масштабы катастрофы и принять меры по спасению глобальной человеческой цивилизации. А хомокиберы ржавели в одиночестве, так как свои мозги у них хотя и остались, но вся их долгосрочная память и знания были в Сети. Войны всех против всех затихли сами по себе, так как хомокиберы   поняли, что все они брошены и отключены от Сети, и воевать некому против некого и нечем. На экранах информаторов появилось сообщение «До коллапса осталось 5 дней!».  4! 3! 2! 1!

–  Ужас! Как хорошо, что мы живём в своём времени! В жутком, кровавом, но таком милом и уютном двадцатом веке.

–  Эон тридцатый. 04.04.2212, длительность четырнадцать часов.  Багровый солнечный диск поднялся над горизонтом. Все привели себя в порядок, простились друг с другом, поставили новые аккумуляторы, и прильнули к новостной сети, с тревогой ловя репортажи. В правом верхнем углу экрана информатора тревожно мигало сообщение: «До коллапса осталось 0 дней!». Японские острова трясло, как обычно. В бермудском треугольнике, опять что-то пропало. В Москве дожди. А в вечном городе, как и прежде, толпа обездоленных киберхомов требовала зрелищ и батареек …

–   Так всё безнадёжно?

–   Во-первых, твое отношение к достоверности «Егоркиной грамоты»?

– Обиделся? Стоит ли хранить мелкие обиды перед лицом глобальной катастрофы! Достоверность? Я уже сказал: удивительно! Конечно, границы эонов условны, процессы плавно перетекают из одного эона в другой, но всё в рамках отведённых диапазонов. А во-вторых?

–  А во-вторых? Я не волшебник! Я только учусь. Хорошо учусь, стараясь понять открывшуюся мне тайну.

–  И какие соображения у будущего волшебника?

–  Пока тривиальные: весь мир – театр, а люди в нём актёры.

–  Оригинально! – усмехнулся Андрей.

–  Оригинальность в том, что все мы актёры одного театра. А театров много, как много и миров.

–  Интересно!

–  Ты сидишь в комнате у телевизора, смотришь спектакль Чехова. Переключаешь волну, и симфонический оркестр играет Моцарта. Переключаешь волну, и видишь ядерный гриб над атоллом Муруроа. И так далее. А, что изменилось вокруг тебя в комнате? Ничего! Невидимые радиоволны различных частот, которыми насыщено пространство твоей комнаты, искривляя её фазовое пространство, несут тебе разные картины мира.

–  Хочешь сказать, что окружающий нас мир — это декорации одного спектакля, где мы по-настоящему рождаемся и по-настоящему умираем, ищем цель и правду, страстно гоняемся за прибылью, славой и любовью, боимся нищеты, презрения и ненависти – подмостки шекспировского балагана, раскинувшиеся в определённом фазовом пространстве? И наша задача, чтобы выжить в коллапсе, найти возможности менять эти фазовые пространства?

–  Может быть. Может быть, это и есть пятое измерение. Возможность менять фазовые пространства, покидать этот мир, менять декорации и спектакли, ещё до коллапса этого мира. А миры – они рядом. Там, где мы говорим – пустота, располагаются вселенные.

–  И соображения есть?

–  Соображения есть. Знаний пока нет. Будут знания – будем думать.

Андрей с уважением посмотрел на Егора.

–  Равви! Ты – сын Божий! Ты – царь Израилев! Береги себя. Учись прилежно. Может быть, для этого и существует Россия, чтобы русский вечный ученик Егор Краснов однажды спас этот мир.

– Стараемся. – улыбнулся Егор.

Отрывок из романа «Когда боги бессильны». Книга 3 «Мир вашему дому»

И Лавров пошёл к Чагину.

Они познакомились ещё в давние времена абитуры. Оба из неполных семей, оба волчонка, много раз битых в школе, они быстро поняли, что вместе они стая, сила способная диктовать свои правила другим. Их агрессия выплёскивалась на окружающих, одиночек, занятых своими проблемами, подчиняя и унижая их. Встретив сопротивление, с которым не могли справиться сами, они  призывали себе на помощь нескольких своих подручных. Поведение их было вызывающим, они бравировали своим цинизмом, и вскоре за ними закрепилась сомнительная слава циников. С ними старались не связываться. Но учились оба хорошо и претензий к ним не было.

Но после второго курса их тандем распался. В конце лета, пока студенты ещё не вернулись с летних каникул, они встретились в пустом общежитии, и напросились в гости к знакомой Чагина Ирине. Пока не приехали сокурсницы, та жила в комнате одна, и привезла с собой из дома много всяких вкусностей. В дружеской пирушке они весело провели вечер и, когда хозяйка сказала, что уже поздно, пора спать, и попросила их удалиться, они сказали, что не пробовали ещё главной вкусности, её саму, и стали к ней приставать. Она кричала, сопротивлялась, но в пустом общежитии некому было прийти ей на помощь. Они заявили, что и не таких кобылиц объезжали и надругались над ней. Рано утром, пока все спали, она исчезла. А вечером, огромный амбал шофер, схватив обеими руками, как щенков за шиворот, пинками погнал их к машине, в которой сидели Ирина и её отец. Шофер остался на улице, а их, как мешки с мусором, швырнул в салон машины.

– Эти? – гневно спросил отец.

– Да. – тихо сказала Ирина.    

Тогда отец достал пистолет и, багровея от гнева и ярости, направил его в лоб Чагину.

– Вы, подонки, вы хоть представляете себе, что не для вас, мерзавцев, я растил свою девочку, что не для вас, ублюдков, я тратил свою отцовскую любовь и нежность, чтобы взлелеять этот цветок? – спросил он гневно и властно.

Чагин, не дыша, как завороженный, не мигая, смотрел в чёрное дуло пистолета, каждое мгновение, ожидая, что чёрный ангел смерти, вырвется на свободу и, что это мгновение будет для него последним. От страха похолодела спина, открылся мочевой пузырь и струйка мочи, промочив штаны, разлилась по салону машины. Лавров тоже сидел, не жив, не мёртв.

– Что с вами, собаками, делать? Пристрелить, как бешеных псов, чтобы людям жизнь не портили, небо не коптили?

– Папа, может не надо? – просительно прикоснулась Ирина его плеча.

– Может, кто-то из них тебе нравится? Выбирай. Я его пристрелю последним.

– Нет. Они оба мне противны.

– Удивительно! Но мне они тоже одинаково противны. Правда, может и не надо руки об говно марать. Предадим, подонков, в руки закона, а уж я-то постараюсь, чтобы они получили по полной программе и пожалели, что родились на этот свет.

– Пошли вон, мерзость! – сказал он и, открыв двери, брезгливо ногами выпнул их прямо в грязь.

И началось! Их обоих вызвали к следователю, допросили. Допросили и коменданта общежития.  Отпираться было невозможно, так как пустое общежитие оказалось не таким уж пустым и свидетелей оказалось больше, чем достаточно. Возбудили уголовное дело, собрали улики, и всё было готово для передачи в суд. Следователь посоветовал им учить тюремный фольклор и сушить сухари.

– Ничего!  И там люди живут — успокаивал он их — и там талантов много:

               На мне теперь тюремная одежда

               Квадратик неба синего и звёздочка вдали

               Сверкает мне, как слабая надежда!

Не правда ли талантливо? И даже лирично! И там выживают, оставляя в тюрьме свой цинизм, эгоизм, гордыню и выходят на свободу с чистой совестью. А, если нет, то:

              Таганка! Я твой бессменный арестант

              Погибли юность и талант      в стенах твоих!

Рушилась вся жизнь и они, действительно, испугались. Куда-то отлетели агрессия и цинизм, они стали тише воды, ниже травы. Как испуганные тени приходили они на вызовы следователя. И однажды он пожалел их:

– Конечно, вас, мерзавцев, мне не жаль. Вы заслуживаете того, что заслужили. Но я сам отец и мне искренне жаль ваших матерей, положивших свои не лёгкие жизни, чтобы вырастить единственных сыновей, свою единственную радость, надежду и опору в старости. Вы же стали циниками и негодяями, в угоду своей гордыне поправшими законы общества, его мораль и нравственность, сбились с пути, и не оправдали их надежд. Теперь, я вижу, что вы испугались, осознали свою подлость и вину, неверность своей жизненной позиции, но, поверьте, как мне не жаль ломать ваши непутёвые судьбы, я вам уже ничем помочь не могу.

Он в задумчивости стал разглядывать их, придурков, которым жизнь обещала всё, и которые сами всё испортили по своей глупости, пытаясь подогнать под себя общество и его нормы поведения. Они долго молчали, потом он сказал:

–  В сложившейся ситуации, я думаю, помочь вам может только Сергей Адамович. Но, если он согласится, то у него будут свои интересы и свои планы на вас. Я поговорю с ним и, если вы согласны принять его помощь, то я могу организовать вашу встречу.

Они были согласны на всё!

На встречу, Сергей Адамович пришёл в гражданском. Но в нём чувствовалась военная выправка, спокойная уверенность в себе, знание людей и привычка управлять ими. Ознакомившись с делом, он переговорил с каждым в отдельности и сказал: «циники, конечно, но ребята перспективные, мне такие и нужны». Подписали какие-то документы, и они стали осведомителями КГБ по кличке Кратон и Диоген, греческими философами школы циников. С ними провели психологические тренинги, убрали лишнюю агрессию, сделали «своими в доску парнями», немного циниками, вращающимися в студенческой среде, легко и свободно входящими в контакт и вызывающими на откровенность. Лавров стал Кратоном, специализирующимся на учащейся молодёжи, а Диоген на преподавательском составе. Ему предстояло стать публичным лицом.

Передача дела в суд, была приостановлена, по причине открытия новых обстоятельств, и оставалось тихо закрыть дело. Но для этого нужно было, чтобы Ирина забрала своё заявление об изнасиловании. Агенты влияния КГБ из студенческой среды окружили её своим вниманием, внушая ей сострадание к падшим. Но она была непреклонной, она никогда не простит предательства Чагина, когда-то ей симпатичного, а, может быть даже в чём-то любимого. Пока новые подруги внушали ей жалость, что навсегда ломается судьба молодых людей, было решено подключить самого Чагина. Но она не желала его видеть, и ненависть всегда была реакцией на его появление. Но время и «подруги» работали на Чагина. Они искали в нём только хорошее и разрабатывали его новый образ, каким ему ещё только предстояло стать. Однажды ей пообещали познакомить с интересным молодым человеком, который давно и тайно её любит и желает с нею встретиться, и вместе они пошли на свидание. Он ждал её с большим букетом любимых ею чайных роз. Она стремительно пошла навстречу букету и, когда молодой человек отвёл букет от лица, то им оказался Чагин. На мгновение она замешкалась, и этого было достаточно, чтобы он овладел ситуацией. Он был таким внимательным и в то же время таким виноватым и таким заискивающе жалким, что сердце её дрогнуло, и она приняла букет. Они стали встречаться.

 И вскоре чувство оскорблённой ненависти в её большом и добром сердце было заменено большой любовью. Он тоже, поначалу спасавший свою шкуру, игравший роль кающегося грешника, явно переиграл. Впервые встретившись с такой всепрощающей и огромной любовью, он не устоял и с головой окунулся в этот омут. Дело было закрыто. Они собирались пожениться, но нужно было получить благословление родителей. А родителей, после памятной встречи с будущим тестем, Чагин панически боялся. Ирина их вызвала, и встреча была назначена на нейтральной территории, в ресторане «Север». Когда Чагин в назначенное время появился в тесном зале ресторана, они уже сидели там. Ирина, сияя от счастья и радости, поднялась ему навстречу и представила его. Мать с нескрываемым любопытством рассматривала будущего зятя, а отец презрительным взглядом смерил его с головы до ног и отвернулся. Он робко сел на край стула и стал молча слушать их разговор. На вопрос матери, обращённый к нему, где будут жить молодые, он неожиданно для себя ответил:

– Это как бог даст.

На вопрос на, что будут жить молодые? Ответил:

– Бог поможет.

Тогда отец хлопнул себя по ляжкам и расхохотался так, что все посетители обернулись к ним. Он хохотал долго и громко, сотрясая зал, не обращая внимания на то, что на него глядят и, что оркестр замолк на полуслове. Насмеявшись досыта, он вытер выступившие слёзы, хлопнул Чагина по плечу и сказал:

– Учитесь, женщины, как нужно относиться к своему ближайшему родственнику! И это, правда, люби мою Иринку, и бог тебе поможет. Бог, он знает, что зять любит взять.

Лёд растаял, и они стали общаться легко и свободно.

И вскоре оба факультета плясали на их свадьбе. Все, кроме Лаврова. Перед свадьбой Ирина сказала:

– Не я впустила его в свою постель. Поэтому сделай, пожалуйста, так, чтобы наши пути никогда больше не пересекались.

Они сохранили свои отношения, но в их семью Лавров никогда не был вхож. Чагин быстро рос по комсомольской линии, стал секретарём комсомольской организации факультета, вошёл в состав комитета комсомола университета и за что-то там отвечал. Теперь Лавров шёл к Чагину.

В комитете комсомола тот сидел один. Увидев Лаврова, он искренне обрадовался, вывесил табличку «Приёма нет», закрыл двери на ключ и, отодвинув в сторону большой портрет Ленина, достал из ниши за портретом бутылку коньяка, две рюмки и лимон. Разлив коньяк, и тонко порезав лимон, полез в стол, достал оттуда бумажный конверт с фотографиями и с гордостью разложил их перед Лавровым. На фотографиях было изображено, что-то маленькое, розовенькое, пухленькое.

– Это моя Людочка — с гордостью сказал он — а это моя Ириша.

На фотографии была Ирина с дочкой, пополневшая, красивая, сияющая счастьем. Лавров долго рассматривал фото, и ему даже немного стало завидно и, чтобы не быть окончательно раздавленным асфальтовым катком позитива, который на него катил Чагин, он, как настоящий циник, произнёс:

– Так выпьем за советскую семью образцовую!

Они чокнулись, выпили, закусили лимоном. Поморщились. Ленин, молча и с укоризной смотрел на них со стены.

– А как твои отношения с тестем, с тёщей? Тесть ведь крутой мужик! Я тогда сам, чуть в штаны не наклал, когда он нас прижучил.

Чагину эти воспоминания не доставляли удовольствие и, слегка поморщившись, ответил:

– Нормальные. Поначалу он меня держал за кающегося мерзавца, которому нет прощения, но после рождения Людочки, всё изменилось. Я подарил ему великое счастье быть дедом, и теперь я полноценный родственник, и даже немного больше. Тёща к моему приезду всегда такие вкусные блины печёт, ты сроду таких не пробовал. А у тебя как дела?

И Лавров рассказал ему, как Егор Краснов подрядился покрасить церковь, как привлёк его к этому делу и как его исключили из бригады. Чагин его внимательно слушал.

– Что-то я не помню, чтобы ты альпинистом был.

– Но там было много и доступной мне работы.

– Условия работы были обговорены, и слово надо было держать.

– Но я ведь не виноват, что Сергей Адамович вызвал меня на семинар. Не буду же я предъявлять Егору справку из КГБ, что я не прогулял, а был занят.

– И много ты потерял?

– На новенькую «Волгу», пожалуй, не хватило бы. Но на «Москвич», вполне. И на бензин ещё осталось бы.

– Даже так! Не скоро я заработаю такие деньги! И, что ты хочешь от меня?

Лавров задумался.

– Да, в общем, то ничего. Егор парень хороший, зла я ему не хочу. Но пережить такую потерю, согласись, совсем не просто. Поэтому, наверное, я и пришёл к тебе поплакаться в жилетку.

Он взял бутылку, налил себе коньяка, налил Чагину и молча выпил, не закусывая. Чагин же пить не стал, а пошёл к стеллажам с делами комсомольцев, достал там карточку Егора и стал её просматривать.

– Правда, видно хороший человек, нет ни одного доноса. Удивительно, времена вроде бы другие, писать доносы стало не модно. Но ведь пишут! Я, кажется, его вспоминаю, такой высокий красивый радиофизик. Что ты можешь о нём рассказать?

– Я никогда на него не стучал, но пикировались мы с ним всегда на грани дозволенного. Анекдоты, суждения. Он считает, что наш социализм обречён. Он считает, что революции задумывают гении, делают герои, пользуются её плодами негодяи, а разрушают подлецы. И наше время, время подлецов.

– Молодец! – неожиданно похвалил Чагин. – Может быть тебе удивительно, но я думаю тоже самое. Мы, Кратон, с тобой циники, поэтому можем себе позволить думать иначе, чем говорим. Я, недавно был в Москве на семинаре по экономике и нам рассказывали, как о великом прорыве, о сделке по алмазам Якутии с фирмой де Бирс. Мы на 35 лет вместо того, чтобы развивать свою промышленность, обрабатывать алмазы, передаём все добываемое сырьё этой фирме. У них там будет всё небо в алмазах, а мы за это получаем деньги в сумме недостаточной, чтобы окупить вскрышные работы на месторождении. Тебе, как экономисту, как видится такая сделка, такая экономика?

– Наверное, им нужны доллары и рабский труд больше, чем высокая производительность труда и экономическая эффективность.

– Я переговорил с умными людьми, и на вопрос, на сколько времени хватит такой экономики, они сказали, что на три, четыре года, а быть может и меньше потому, что как только наметится кризис, высокопоставленные воры и подлецы мгновенно разворуют все фонды, все государственные закрома и социализму крышка.

– И, что нельзя исправить ситуацию? Ведь наша «контора» и её «железный Шурик» так блестяще убрали Хрущёва. Каждый день начинался с нового анекдота про Никиту, про Хруща, про лысого, про кукурузника, так что, когда его убрали, никто и не пожалел о нём. Нельзя что ли так же разобраться и с его сменой?

– Зачем? У них там неисчерпаемый закрытый резервуар своекорыстных подлецов, один хуже другого. Надо просто быть готовым к неизбежным переменам и, по возможности, приближать их. И должны они произойти, чем раньше, тем лучше, пока мы молоды, чтобы и нам что-то досталось от жизни и общего пирога. А пока надо держаться за партию, комсомол и за «контору».

Чагин выпил свой коньяк, разлил по новой, и продолжил:

– Но открылись новые обстоятельства. Какой-то идиот, которому было приказано искать нефть рядом с Транссибом, в Кузбассе, ослушался своих начальников, которые, несомненно, знали лучше, где её искать. Соорудил плоты, погрузил на них буровое оборудование и тёмной ночью проплыл мимо Томска вниз по Томи и Оби, высадился в каких-то непроходимых болотах и, пробурив первую же скважину, открыл там гигантское месторождение нефти.

– И как ты мог это допустить?

– Во-первых, дело было тёмной ночью, а во-вторых, чтобы пустить этот плот ко дну, нужны были торпеды. А торпеды то нынче дороги.

– Скажи прямо, что прошляпил!

– Виноват! – шутливо заныл Чагин. — А сам то, где ты раньше был? Вот так всегда и получается: бедному Ванечке всегда чёрная корочка и на «орехи» ещё достаётся. – Потом серьёзно продолжил – Теперь они постараются так же бездарно продать эту нефть, а когда пойдут доллары, они будут купать буржуев в золоте, сами купаться в лучах славы, а бедным ванечкам пахать за бесценок и грызть чёрную корочку, как минимум, ещё двадцать лет.

– Нефть — кровь земли! Миллиарды лет Земля берегла и накапливала её. Ресурсы её ограничены. Ещё Менделеев говорил: сжигать нефть в топках всё равно, что топить печи ассигнациями.

– Теперь они будут топить чужие печи нашими ассигнациями.

– И им, и их внукам многое, что перепадёт из потока этих ассигнаций?

– Конечно, время подлецов и бесконтрольный поток долларов породит невиданный ранее уровень коррупции. Так, что слуги народа и их внуки будут обречены, жить в шоколаде и купаться в коньяке.

– А бедные ванечки, которым обязаны служить эти слуги народа?

– И бедным ванечкам тоже чёрная корочка гарантирована. Иду я по Москве, по Ленинскому проспекту. «Верным путём идёте, товарищи!» – читаю ленинские слова, написанные на растяжке через проспект. А навстречу мне, тоже верным путём, идёт бедная Машенька, жена бедного Ванечки, приехавшая в Москву за дефицитом. Руки её оттянуты сумками с колбасой, сама она уставшая от толкания в очередях, глаза безумные. А главный дефицит – пластиковую крышку от унитаза, просунув голову в очко, как хомут, одела на шею. Раскрытая на шарнире крышка болтается перед нею огромным высунутым языком и на каждом шагу бьёт её по лицу. И эта картина, «Машенька с дефицитом», достойная кисти великого художника, для меня стала портретом нашего социализма.

Лавров, представив себе такую картину, рассмеялся.

– Нет, картина так и должна называться – «Верным путём идёте, товарищи!». На эту тему есть анекдот. Хруща, за границей, журналисты спрашивают: каким способом вы осуществляете снабжение населения в условиях такой большой страны? Он им отвечает: свозим всё в Москву, а оттуда рюкзаками по всей стране.

Чагин сдержано улыбнулся.

– Дефицит рождает коррупцию, и в Москве уже сейчас масса не заработанных дармовых денег. И рыба гниёт с головы.

– Неужели всё так плохо?

– Хуже не бывает.

– Но ведь социализм, как идеология, как экономическая формация, победно шагает по планете?

– По инерции. Сам социализм кончился, когда Сталин, по доносу Берии, убрал от себя своего начальника охраны верного ему генерала Власика, только за то, что тот любил свеженькую малосольную селёдочку и съел её подозрительно много. И дни Сталина, как и социализма, были сочтены. 

– Но ведь были великие свершения. – горячился Лавров. – Коллективизация, индустриализация, ликбез, превративший безграмотную страну в самую читающую на планете. Если граф Толстой только рассуждал, нужны ли грамота и больницы мужику, то врач и учитель при Сталине, как клуб, электричество, почта и телефон стали обычными для села. Взяв Россию с сохой, он провёл её сквозь поражения к победе в Отечественной войне, и оставил вооружённой атомным оружием и ракетами. И это всё Сталин и социализм.

–  Да, это всё Сталин и социализм. Он лидер, он вождь, он гений и прочая, и прочая. Но вопрос в другом, нужна ли нам система, которая завязана на одном человеке, тем более, сейчас, когда на смену лидеру пришли клоуны?

Да и нужен ли нам сам такой лидер, стоящий на позиции своей исключительности? Это всегда тиран, он никого не допустит к власти, ни с кем ею не поделится, никогда не подготовит себе достойную смену, а когда случится неизбежное, бросит власть клоунам, способным только проматывать наследие вождя. Он вождь, он гений, он стратег, он великий шахматист, игравший на глобусе, но в своём психическом развитии он отстал от своих сверстников! Душой он остался в детстве, ребёнком, строящим замки в песочнице, где каждая песчинка — это живой человек! Песок это мы, а песочница наша страна. А воздушными, как и песочными замками, никто, никогда не дорожил.

– Только не надо валить всё с больной головы на здоровую. – возразил Лавров. – Мы, этот песок, этот народ, всегда хотел только воли, а не свободы, своеволия, а не ответственности. Воля, вольность, вольница – мечта поэтов, мужиков, народа. Мы готовы идти за любым, кто скажет: «Я, пришёл дать вам волю!». Воля – это тоже свобода, но это свобода от. Свобода пса, сорвавшегося с цепи, свобода сеять террор и хаос, свобода казнить или миловать любого. Желать воли это значит желать свободы от всего: от власти, государства, закона, совести, морали. Но свобода — это свобода для. Для жизни, творчества, созидания, ответственности! А все хотели вольницы, хотели быть вольными, и никто не хотел отвечать ни за что. А, когда страна покатилась под откос, то должен же был кто-то нажать на тормоза. Ты видишь в этом исключительность и тиранию, а я вижу мужество человека, взявшего на себя ответственность за страну.

– Значит, песок сам виноват, что позвал ребёнка лепить из него песочные замки?

– Да. Русский народ, он, красив, смел, талантлив, могуч, но аморфен и сыпуч, как песок. И требуется сильная воля и мужество, чтобы, преодолев его сопротивление, проистекающее из его вечного стремления к воле, к безответственности, собрать его воедино. Чтобы сделать его свободным, а значит, ответственным.

– Интересный поворот. Тиран Иосиф Сталин – борец за свободу, гигант мысли и отец русской демократии?

– И борец, и гигант, и отец. И кровавый тиран, как Иван Грозный, и как Пётр Великий, собиратели земли русской. Когда песок, по каким-то причинам пересыхал, и государство готово было рассыпаться на куски, стремление к воле и безответственности угрожало свободе России, они находили в себе силу, волю и мужество, чтобы остановить развал, соединить песок воедино, собрать народ, укрепить национальную безопасность и сохранить свободу России. Правда, на это уходило много крови.

– И уходили проклинаемые потомками?

– А, что делать? Такова, наверное, судьба всех, кто имеет волю и мужество в этой песочнице.

Разговор принимал интересный оборот, и Чагин, не ожидавший встретить сопротивление, немного разгорячился и, чтобы обдумать сказанное, стал перебирать фотографии.

– Подумать только! – сказал он после паузы – Казалось бы, простая игра словами «воля» и «свобода», а такая разная историческая судьба. Что уж точно, то свободы, как цемента, нитями взаимной ответственности, связующего этот песок, в России никогда не было. И наше время, время подлецов и клоунов, это опять стремление к воле и к безответственности, наметившаяся тенденция к разрушению страны? И, чтобы преодолеть её, нужен будет новый тиран?

– Семантика! – сказал Лавров услышанное, когда-то от Егора, пришедшее из кибернетики, слово. – «Народная воля», «Земля и воля» и другие совращали народ и несли России смуту, террор и хаос. И потребовалось вмешательство силы, чтобы прекратить этот разврат. Безответственная воля, власть толпы, рождает тиранов! И власть тирана, его воля и сила, уничтожили развратников, путавших понятия «воля» и «свобода», своеволие и ответственность, сеющих террор, вечно зовущих Русь к топору. И кто виноват, что пострадало множество невиновных? Я бы однозначно не ответил. И кто виноват, что ещё пострадают множество невиновных? И кто там их, вообще, считает, когда впереди «ясная цель» и «светлое будущее»? «Лес рубят — щепки летят!». Воля тирана подчинила себе волю народа, направила его энергию на выполнение «грандиозных» планов, отучила его думать и действовать самостоятельно, лишила инициативы и ответственности, а значит, и свободы. Это я о роли песчинок в этой песочнице, об ответственности народа за свою судьбу. И неизбежно приходит время подлецов и клоунов, на которых «неожиданно» свалилась власть тирана.

– Маятник качнулся, и время подлецов стало жутким и кровавым сразу же после первого декрета советской власти, заменившего законы российской империи на «революционное чутьё». После покушения Фанни Каплан, слепой неврастенички, так умело ранившей Ленина, сакральную жертву своих однопартийцев, Яков Свердлов сосредоточил в своих руках всю власть и развязал кровавый «красный террор».

– Ты считаешь, что Ильич был принесён в жертву, чтобы развязать «красный террор» и гражданскую войну?

– Да. Но бог прибрал Яшу, которого обещал повесить даже его родной брат. Дальше — больше, по логике террора. Существует поговорка: «ягода убивает цветок», как неотвратимость хода событий. И, по мистическому совпадению, нарком НКВД, по фамилии Ягода, убил весь цвет революции, всех троцкистов и прочих бухаринцев.

– И не только троцкистов, но и массу к ним непричастных.

– Но наркома Ягоду, убил нарком Ежов, наркома Ежова убил нарком Берия, наркома Берию, в борьбе за власть уже после смерти Сталина, убил Хрущёв. Который пришёл домой с пленума ЦК партии, освободившего его от всех постов, бросил портфель на стол, и сообщил «Всё! Свободен!». Ущипнул себя, удивился и добавил: «И живой!»

– Скорпионы в банке! Но каждый новый нарком не только уничтожал наркома предыдущего, но и весь связанный с ним аппарат убийц, вовлекая в свои разборки тысячи непричастных граждан?

– Положение усугубилось, когда заключённый Френкель предложил использовать рабский труд заключённых на стройках социализма. Ему сохранили статус заключённого, но дали огромные полномочия, и он создал Беломорканал и империю Гулаг. Тогда счёт арестованных пошёл на миллионы. Зэк и вертухай стали символом системы.

– Ты не думаешь, что в своих жестоких играх, эти наркомы так заигрались, что убили и самого Хозяина, Сталина?

– Думаю, что это так.

– Почему?

– Сталин, великий стратег, понимал, что номенклатура себя исчерпала, и завёл подозрительно крепкую дружбу с Мао Цзе Дуном, с Китаем.

– «Русский с китайцем братья навек!» – я помню эту песню. По радио она звучала каждый день.

– Наверное, они хотели, используя высокий потенциал советской науки и трудолюбие китайцев, строить другой социализм и завоевывать мир, предложив ему множество различных товаров потребления. Но для этого надо было изменить модель экономики, структуру власти, поставить номенклатуру в жёсткие рамки. Зная крутой нрав этих вождей, советская номенклатура не стала ждать. И председателю Мао пришлось делать «культурную революцию», ставить номенклатуру на колени и каяться перед китайской молодёжью, будущем страны, уже в одиночку.

– И вечное братство с китайцем не состоялось! «Хрущёв и клика ревизионистов» стали  «предателями дела социализма», и каждый пошёл своим путём. И мы остались прозябать в краю наглых непуганных идиотов, у которых руки в крови и которые ещё имеют наглость спрашивать: «С кем вы, мастера культуры?».

Чагин посмотрел на Лаврова.

– Хочешь меня спросить: с кем вы, мастера цинизма? Отвечаю: конечно, с ними, с наглыми и непуганными. Пока у них есть сила, есть власть! А с кем же ещё? С гегемоном, изнасилованным ежовыми и бериями, превращённым ими в бесформенную «трудящуюся массу», от имени которой они же его и насилуют?

С быдлом, которое называется интеллигенцией? У которой есть мысли, но нет ни принципов, ни убеждений, есть обострённое чувство справедливости, но нет ни воли, ни разума, ни терпения?  Которая, как оказывается, не смогла понять даже простой разницы между словами «народная воля» и свобода, тем самым, ввергнув народ в кровавый террор, хаос и страдания. Про гражданское мужество и гражданскую ответственность, это быдло и не слышало.

– Но это же путь в никуда! В пропасть и в распад.

– А, что делать? Каждый народ имеет то, что он заслуживает.

– Какую великую идею испоганили! Вековую мечту человечества о братстве, равенстве и свободе! И теперь я хорошо понимаю Егора!

– Хорошо твоему Егору! Вышел мальчик из тайги, огляделся вокруг, и видит — короли то голые. Что на Западе, что на Востоке! И надо хорошо учиться и много работать, чтобы приличнее их, бедных, одеть. Похвально! Но, по-моему, эта задача не имеет решения. И, как же собирается её решать твой Егор?  Он по-прежнему верит в свой народ, в его светлое будущее, и готов жизнь положить за други своя?

– Он считает, что все, что строится на века, должно быть создано с любовью. На прочном фундаменте справедливости, где справедливость есть правда, рождённая мудростью законов. Для этого необходимо, взывая к богочеловеческой сущности каждого человека, терпеливо и настойчиво воспитывать в нём совесть и любовь, волю и мужество, стремление к свободе и ответственности, к честности и трудолюбию. Только так могут появиться человеческое достоинство, гражданское мужество, гражданская ответственность, объективность разума и человеческая солидарность. Могут появиться граждане. А будут настоящие граждане — всё остальное к ним приложится. И я верю ему! И тоже хотел бы стать человеком!

 Лавров замолчал, и немного помолчав, продолжил – А как там, на Западе? Ведь за тридцать лет власти Сталина, через американские тюрьмы прошло заключённых много больше, чем через сталинские лагеря. И срока у них огромные, не редко по сто и двести лет тюрьмы, и казнями суды не брезгуют, но в Америке это не вызывает отторжения. Почему?

– Человек всегда эгоистичен, агрессивен, склонен к правонарушениям. Тем более в США — стране иммигрантов. И, поддерживая в гражданах свободу, уверенность в своих силах, инициативу и предприимчивость, государство требует от них ответственности во всех сферах их деятельности. США читается ещё, как Судящиеся Штаты Америки. Там каждый гражданин, решив, что его конституционные права нарушены, считает своим долгом защитить свои права в суде, независимо от того, кем они нарушены — другим гражданином, компанией или государством. И независимый суд стоит на стороне конституционных прав гражданина. Судит открыто, строго по закону, без жестокости, азиатчины, «революционного чутья». И для преступников там сроки запредельны, тюрьмы переполнены, а в обществе существуют уважение к гражданину, к его гражданским правам, доверие к суду и государству. Личная ответственность и сознание неотвратимости наказания за её отсутствие. Уверенность в себе и должное исполнение своих профессиональных обязанностей, которые являются основой благосостояния граждан и стабильности государства. У них, там, масса других проблем. Но их интеллектуалы профессионально их решают

– И это правильно! Без лишних слов и потрясений. Не то, что наша интеллигенция, принявшая своеволие за свободу, хитрость за высокий ум, пустую болтовню за трудолюбие. Создавшая массу ложных ценностей, слов безумия, и ввергнувшая народ в катастрофу.

– И, поэтому, когда я слышу слово «интеллигенция», я хватаюсь за пистолет. – мрачно усмехнулся Чагин.

 Он взял рюмку отпил немного и, встретившись с укоризненным взглядом Ильича, сказал, глядя на портрет:

– Не смотри на меня так строго. Ты у нас «герой» и, делая революцию, ты, конечно, хотел, как лучше, а получилось так как и должно было получиться.

– Какой герой? – возмутился Лавров. – Это был последний народоволец, сказавший «А мы пойдём другим путём!». Но, каким бы путём не ходила народная воля, всегда это путь насилия и террора, путь бешеных псов, почуявших запах крови, безответственный путь недоучившихся студентов, присвоивших себе право на бесчестие, право распоряжаться жизнями царей и судьбами народа, ради призрачных иллюзорных целей. Всё, что должно стоять вечно, должно быть создано с любовью! Но хоть до дыр зачитай все сорок пять томов ленинских сочинений, нигде не встретишь слов радость, доверие и любовь. Везде только диктатура, насилие, власть. Из этих слов и могли вырасти только лагеря, вертухаи и пулемётные вышки. И сейчас он следит за нами со стены, как вертухай с вышки, видит нас в прорезь прицела, и считает выпитые рюмки. Убери его сейчас же!

– «Социализм — это, прежде всего учёт» – Смеясь процитировал Ленина Чагин – Пусть висит, считает. Почему иллюзорные цели? Дать народу равенство, социальную справедливость, построить социализм, коммунизм — разве это не конкретные цели?

– И, что построили? Власть тиранов и время подлецов? Почему Швеция могла сохранить короля и частную собственность, построить процветающее социальное государство, свою модель социализма, развить промышленность, обеспечить высокую производительность труда без лагерей и пулемётных вышек? Наверное, шведы знали разницу между словами «воля» и «свобода», своеволие и ответственность, умели искать согласие, имели желание договариваться. В них всегда жила тревога и ответственность европейца за свою судьбу, за судьбу народа, своей страны. А не как у нас, животный страх азиата за свою шкуру у одних. И неуёмная азиатская жажда власти у других, выразившиеся в страстной, но безответственной воле нашего рулевого, нашей великой и доблестной партии, вечно рулить нами, держать «мазу» на этой многострадальной песочнице.

Лавров взял рюмку и выпил, не закусывая.

– Наверное, ты прав. Свободы, как ответственности каждого перед любым, никогда не было в этой песочнице. И пока народ не поймёт разницу между «волей» и «свободой», осознанно не выберет свободу, как ответственность, не перестанет быть безликим народом, трудящейся массой, а станет гражданским обществом, время подлецов всегда будет порождать тиранов, сменяемых временем подлецов. – Согласился с ним Чагин и допил свою рюмку. Помолчал, потом сказал

– Но ты, Кратон, не боишься, что я стукну, куда надо о таком твоём семантическом подходе к понятиям «воля» и «свобода»?

Лавров засмеялся.

– Когда Сергей Адамович заставит меня писать мемуары, мне будет, что рассказать и о тебе. Я, одинокий пролетарий, и мне нечего терять, кроме своих цепей. Тебе же, Диоген, есть, что потерять: и тестя с наганом, и тёщу с блинами, Ирочку и Людочку, и жирок на пузе.

Засмеялся и Чагин.

– Я, конечно, пошутил. Не знаю, провокация это или нет, но, по-моему, Сергей Адамович думает также, как и мы.

– Тогда я единственный из нас, кто искренне верит в торжество идей социализма. Более того, я уверен, что альтернативы ему нет.

– Это, почему же? Веришь в торжество вертухаев и пулемётных вышек?

– Нет, конечно! Но то, что капитализм лишь промежуточная формация и он обречён тебе, как экономисту, это тоже должно быть известно. Маркса и Ленина ты небось до дыр зачитал. Положение обязывает. Маркс никогда не думал, что социалистическая революция возможна в России, в силу её экономической неразвитости.

– Но ведь она состоялась!

– Как спецоперация немецкого генштаба, для ослабления России и вывода её из войны.

Когда группа террористов, пошедших «другим путём», захватила власть вопреки законам истории, Марксу, экономике, то вертухаи и пулемётные вышки стали неизбежными атрибутами насильственного удержания власти, построения социализма в аграрной стране. Но это лишь профанация идей социализма, способ ослабить Россию, уничтожить её.

– Но ведь она не исчезла, а, наоборот, превратилась в сверхдержаву, успешно противостоящую объединённым силам капитализма, империализма и прочее.

– Вопреки законам истории, благодаря уму, воле, энергии и насилию одного очень скромного и бескорыстного человека. Поэта-романтика, чьи стихи ещё в юности вошли в учебники грузинской словесности. Вставшего на горло собственной песне, чтобы взять на себя бремя ответственности. У которого из нажитого имущества остались только штаны да китель, и который уже мёртв, а на смену ему, как ты говоришь, пришли клоуны, способные лишь проматывать наследие вождя. Они то и доведут страну «до ручки», поставят на место, отведённое ей историей.

– Что-то не вижу логики в твоих рассуждениях. Долой соцсистему, да здравствует социализм!

– Ненавижу слово соцсистема! В ней есть, что-то от костоломной машины, которая перемалывает наши судьбы.

– Но и ты немало положил косточек в её жернова!

– Ты имеешь в виду тех пацанов, которые в условиях строгой конспирации собирались слушать по радио вражеские голоса? Но это лишь моя посильная плата Сергею Адамовичу за нашу с тобой свободу.

– Вот так и живём по принуждению, под контролем, боясь друг друга! И я за это не люблю эту систему. Но ведь её сердце — идеи социализма? А каковы идеи таково и сердце.

– В основе этих идей лежит построение социального государства, где каждый мог бы пользоваться социальной защитой со стороны государства и справедливым распределением произведённого продукта. Это возможно только в условиях свободы, ответственности и высочайшей производительности труда. Ничего из этого набора у нас нет, и не предвидится. Всё только профанация и фасады.

– Америка страна капиталистическая, но и у неё много социальных программ.

– Да. Чистый капитализм умер ещё во времена кризиса тридцатых годов. Тогда президент Рузвельт, с подачи социалиста Кейнси, чтобы страна не скатилась в национал-социализм или коммунизм, чтобы не потерять всё, заставил своих собратьев капиталистов поделиться, и провёл ряд социальных реформ. Но частная собственность, капитал, власть остались в их руках, и это ведёт Америку, весь капиталистический мир от кризиса к кризису.

– Почему?

– Капитал липнет к капиталу и собирается в частных банках, в частных руках и работает, пока работает цепочка товар — деньги — товар. Как только все деньги соберутся в руках небольшой кучки успешных бизнесменов, деньги выпадают из оборота, и создаётся кризис, когда всем всё надо, но денег ни у кого нет, ни на что и, наоборот, у них все деньги, но им ничего не надо. Встаёт промышленность, транспорт, умирает сельское хозяйство, и заставить раскошелиться толстосумов можно только посредством кровавой революции, как в России, посредством социальных реформ, как Рузвельт в США, или посредством налогов, как в Швеции. И шведский социализм, по-моему, лучший из вариантов. В нём мирно сочетаются и королевская власть, и частный капитал, и частная инициатива, развитое хозяйство, основанное на высокой производительности труда, личная свобода, ответственность и безопасность гражданина. Создается социальное государство, где каждый уверен в социальной справедливости, каждый знает, что надо работать, чтобы делиться, каждый не чувствует себя обделённым.

– Наверное, ты прав! Для развитого социализма нужна мощная экономика, высочайшая производительность труда, но какая может быть экономика у страны, где четверть народа сидит, четверть их охраняет, четверть рулит страной с зашоренными глазами, а четверть, лишённая инициативы, трясясь от страха, пытается всех их прокормить. Воистину божья кара, время подлецов!

– Прав Егор! Воистину, время подлецов! К тому же подлецов, боящихся друг друга!

– У нас всегда прав только тот, у кого больше прав! – Усмехнулся Чагин, наполняя рюмки. – За нами система, комсомол, «контора» – сила и все права за нами. И только мы, циники, имеем право судить и рассуждать. А кто за ним? Никого. Даже своей стаи у него нет. Один, и сам по себе, и поэтому он никогда не может быть правым. А думать? Испокон на Руси думать вредно, думать страшно, думать опасно. «Он виноват лишь в том, что хочется мне кушать»! И вопрос только в том, а захочется ли мне его скушать?

– Но, по сути, он твой единомышленник?

– В Конвенте все были единомышленники, что не мешало им с большой радостью посылать друг друга на гильотину.

Он поднял рюмку и вместо тоста произнёс: «За гильотину, ровняющую всех». Они выпили, закусили лимоном, поморщились, и Чагин спросил:

– Что ты можешь ещё добавить к портрету твоего бывшего друга? Его религиозность?

– К христианству он равнодушен, у него какая-то своя религия. Религия любви.

– Хиппи, что ли? – презрительно спросил Чагин.

– Нет, конечно. Религия — не религия, скорее всего своя философия, своя картина мира. Я толком не понял, но её смысл, в том, что любовь, основанная на трудолюбии и любознании, в мгновение настоящего, через свою волю и мужество должна контролировать внешний хаос и изменять его в соответствии с принципами любви.

– Интересно. Я видел в анкете, что он уже длительное время ленинский стипендиат. Как он может сочетать в себе качества успешного спортсмена, успешного предпринимателя и успешного студента?

–  Он, как и все мы, пасынок войны! Отцы, которые выжили на войне, в мирное время стали бойцами трудового фронта, самоотверженно трудясь над восстановлением страны. На нас, их детей, у них не было времени. Да и, что они могли нам дать, обработанные пропагандой и запуганные репрессиями, на сломе времён? Жизни нас учила улица и школа, и свой путь каждый из нас выбирал самостоятельно. Нам, с тобой, не повезло. Мы погрязли в одиночестве, эгоизме и самомнении, и стали циниками. А ему повезло. Рядом с ним оказались настоящие мужчины. И, благодаря им, он получил воспитание, основанное на трудолюбии, умение ставить цели и добиваться их. Быть честным, любить себя, и не только себя. Я всегда видел в нём какой-то внутренний стержень и уважал его за это.

– Уж эти мне ленинские стипендиаты со стальным стержнем внутри! Не, дай бог, изобретёт что-либо, что продолжит агонию социализма ещё на двадцать лет. А я хочу видеть его конец ещё при жизни.

Он задумался.

– Что же мы имеем в сухом остатке? – Спросил он. – С одной стороны мудрая политика нашего рулевого, нашей великой и доблестной партии, чести и совести всего прогрессивного человечества, вдохновителя всех наших побед, путеводной звезды для трудящихся масс всего мира: «Будь как все. Будь в стаде. Сиди и не высовывайся». С другой стороны какой-то выскочка, облазивший все горы, нырнувший во все океаны, заработавший кучу денег и к тому же успешный, перспективный студент со стальным стержнем внутри, идущий к цели и обещающий перевернуть весь мир. Да ещё со своей религией любви. Нет, это уже слишком!

Он разлил остатки коньяка, поднял рюмку и сказал тост:

– За гильотину, уравнивающую всех!

Они выпили, закусили лимоном, и Чагин сказал:

– Этого пацана я беру на себя.

– Но я не хочу ему зла.

– Хочешь или не хочешь, это мне уже всё равно. Мне иногда тоже нужно доказывать, что в своём атеизме я бываю святее папы римского. Так, что навесим на него ярлык предателя, оказывающего помощь нашему идеологическому противнику – церкви и дело с концом. За его разум, волю и мужество отправим его на гильотину, и на нашей песочнице снова все будут равны.

– Я в этой кампании участвовать не буду.

– Ты уже своё дело сделал. А мы с Сергеем Адамовичем рассмотрим в какой роли ты будешь выступать в этой кампании: в роли обвинителя или защитника.

– Я в этой кампании участвовать не буду. – Повторил Лавров. Но Чагин этого даже не заметил и продолжил рассуждать сам с собой.

– Конечно! В роли защитника даже предпочтительно. Тем самым ты укрепишь доверие к себе среди студентов и на этом, как осведомитель, заработаешь немалые очки. А обвинителем выступит секретарь парторганизации факультета. Он намерен ехать на несколько лет в Африку, по линии ЮНЕСКО ликвидировать там безграмотность. А для этой поездки ему нужна безупречная анкета. И мы поручим ему разгром клерикальной группировки, затесавшейся в славные ряды ленинского комсомола во вверенном ему факультете. Это и будет ему пропуском на выезд. И он сделает всё, как надо. Исключение Краснова из комсомола, однозначно влечёт за собой его исключение из университета.

– Я в этой кампании участвовать не буду. – Почти крикнул Лавров. На этот раз Чагин его расслышал.

– Почему? Бунт на корабле? Или любовь, основанная на трудолюбии и любознании, через свою волю и мужество контролирующая внешний хаос тоже стала твоей религией? Но ты, Кратон, для этого и поставлен, чтобы через свою волю и мужество контролировать этот внешний хаос. И, как говорит Сергей Адамович, бывших чекистов не бывает. А эта кампания принесёт большую пользу и Сергей Адамовичу, и мне, и тебе и этому Иваненко. Проиграет лишь Краснов, который будет контролировать внешний хаос и изменять его в соответствии с принципами любви, но уже где-нибудь в другом месте. Желательно в подводном флоте, где служат пять лет. Это мы ему тоже устроим. Это и будет его распятие. Голгофа пророка, возвестившего новую эру.

– Но Егор отличный студент, интересный человек, прекрасный товарищ и пользуется уважением в студенческой среде. И вряд ли большинство проголосует за его исключение.

– Во-первых, не важно, как проголосуют, важно, как посчитают. Во-вторых, конформистское большинство всегда во всём согласно с властью. Людская масса, стадо, обработанное многолетним страхом, партийной пропагандой, прессой, радио и телевидением, всегда послушно власти и проголосует так, как она этого требует. Независимо оттого, что они думают, и какая грязь от соучастия в творимой несправедливости останется у них в душе.

– И «Завтра же ты увидишь это послушное стадо, которое по первому мановению моему бросится подгребать горячие угли к костру Твоему»?

Чагин Достоевского не читал, но был с ним согласен.

– Большинство всегда неправо! Большинство — это всегда быдло, послушное стадо, где каждая отдельная особь подвержена первородной боязни одиночества, инстинктивному страху несоответствия общепринятому штампу, шаблону. Судьба неправильной белой вороны растерзанной стаей правильных чёрных ворон всегда служит для них наглядным примером. Надо быть либо дураком или героем, чтобы противостоять власти. Надо быть белой вороной, и поэтому они проголосуют так, как требует власть, как потребую я. Главное, вести собрание не дрогнувшей рукой, и не дрогнувшим голосом чётко формулировать обвинения, проистекающие из идеологических штампов и шаблонов, в которые наш герой заведомо не влазит.

Он замолчал, задумался, крутя в пальцах хрупкую тонкую ножку пустой рюмки, потом осторожно поставил её на стол и тихим голосом кающегося грешника продолжил:

– Вообще то исход этой кампании мне как-то до лампочки. Если мне не удастся исключить его из комсомола и ему удастся отстоять себя, доказать собранию свою невиновность, что маловероятно, то это тоже будет хорошая весть. Значит, не всё потеряно! Всё, что не убивает, делает нас только сильнее. И он станет сильным закалённым бойцом, мощным сокрушающим тараном, которым мы попробуем управлять.

– Но он не запачкан, чист душою, и не пойдёт ни на какое сотрудничество с «конторой».

– Он об этом и знать не будет.

– Ему есть, что сказать в свою защиту.

– Я на это и рассчитываю. Не мне же им рассказывать, что мы думаем о наших вождях, о нашем социализме. Мы разговорим его, направим, дадим ему возможность высказать всё, что он думает о времени, о социализме и о себе. Зададим ему вечные вопросы, достойные Понтия Пилата. Что такое истина? Что такое человек? Что такое справедливость? Когда он покажет своё настоящее лицо и назовёт заработанную им заоблачную сумму, мы разожжем алчность обывателя, их чёрную зависть, обрушим на него слепую ярость безденежных народных масс, и пожелаем ему удачи! Всё интересное и ценное, что он может сказать в свою защиту, мы оболжём, извратим, превратим в шутку. Но, имеющий уши, да услышит! Превратим его в шута. А шуты существуют лишь для того, чтобы вслух говорить правду. Ту правду, о которой только мы, циники, можем рассуждать вслух, и одно прикосновение к которой для простых и честных должно быть смертельным. И, когда он решит, что донёс народу всю свою правду, мы покончим с ним грубо, грязно, цинично. Так грубо и жестоко, чтобы чувство страха, бессилия и соучастия в творимой несправедливости осталось в душе у каждого.

– А я думал, что вертухаев уволили раз и навсегда. А они, оказывается, сменили вышки на кресла, а пулемёты на собрания. И, как я понимаю, твоя задача превратить собрание в судилище, где фарисеи хорошо поставленными голосами будут требовать «Распни его!». Правоверные будут вопить о необходимости побивания камнями отступника. А чернь жаждать массового иезуитского шоу с факелами, костром мракобесия и запахом горелого мяса. И всё это будет открыто, демократично, от имени прогрессивного человечества, уверенно идущего к победе коммунизма под знамёнами мира и прогресса. И только это будет твоим триумфом.

Чагин не обратил внимания на сарказм.

– И, если мне всё-таки удастся заставить комсомольское собрание исключить Краснова из комсомола, то это будет не только моя победа. Это будет и его конец, и мы запачкаем сотни молодых чистых и неопытных душ соучастием в убийстве. Этот груз вины, соучастия в расправе с умным, честным и порядочным человеком, на которого они ещё недавно равнялись и которого уважали, считали светлым человеком из светлого будущего, каждый из них пронесёт через всю свою жизнь. И этот тяжкий груз нечистой совести, накапливающийся с годами, должен надорвать их изнутри и приблизить час крушения их иллюзий. И, если твой Егор станет жертвой, то это будет ещё одна моя сакральная жертва во имя крушения бессмертных идей марксизма-ленинизма.

 Лавров усмехнулся

– Сколько же сакральных жертв ещё надо будет положить на твой алтарь, прежде чем рухнут идеологические штампы и шаблоны существующей системы? Не боишься, что эта череда жертвоприношений, ложь, зависть и ненависть, станут не только твоим характером, но и твоей судьбой?

– Нет. Ты и я, мы оба циники. Но ты ещё веришь, что дважды два четыре. А я уже знаю: сколько зайцев не умножай на волков, в результате будут только волки. Потому что только сила рождает власть. А ложь, зависть и ненависть, завёрнутые в лепестки прекрасных слов, лишь ступени к её вершинам. Так, что одной каплей яда меньше, одной каплей крови больше, что изменится в этом мире?

– Да, уж! Но государства всегда разваливались, когда дозволяли циникам безнаказанно ставить насилие выше правды. – Лавров замолчат, потом, глядя на Чагина, задумчиво повторил слова, сказанные ему Алексеем. – «Ум, как ответственный и честный выбор, тебе не доступен и заменён на хитрость, прикрытую цинизмом. Я ведь вижу твоё двойное дно. А, по мне, человек с двойным дном, хитрый, и есть слабак. И от таких слабаков – всё зло на свете». Но встречаются ещё белые вороны, которые хотят изменить этот мир. И находясь среди них, я, не скрою, был рад им, и завидовал им белой завистью.

– Тем хуже для тебя.  

– Но, кроме принесения этой сакральной жертвы, ты хочешь запачкать ещё и совесть соучастников расправы? Если она у них ещё есть! И ты не прибрал её к своим рукам. «Ибо кому же владеть людьми как не тем, которые владеют их совестью и в чьих руках хлебы их». Я и не думал, что ты стал таким циником.

– Учимся! – кивнул Чагин на портрет. – Помнишь? Как у Маяковского: «Я себя под Лениным чищу!». Я тоже немного почистился, огляделся, протёр глаза, стряхнул пыль с ушей, и оказалось, что он тоже из нашей компании циников, отправивший на гильотину миллионы, а может и миллиарды человек. Так, что считай, что мы с тобой, Кратон и Диоген, циники, нашли родственную нам душу, и распили бутылку на троих.

Он сунул, пустую бутылку в портфель, бумажной салфеткой аккуратно протёр рюмки и, отодвинув портрет, поставил их на место в нишу.